В ту же секунду Петропавел упал лицом вниз, не успев даже
Сообразить, что произошло, но почуяв недоброе. И действительно:
Его принялись чем-то охаживать по спине. Это было совсем не
Больно, но причиняло беспокойство неприятного характера.
Петропавел пару раз вскрикнул, — скорее, для порядка — и
Услышал: "Не ори; не дама!", причем голос был детский.
Петропавла явно с трудом перевернули лицом кверху. Перед ним
Стоял златокудрый мальчонка лет пяти с черной’ повязкой на
Одном глазу и приветливо улыбался. Это он накинул на Петропавла
Лассо. Длинная розга валялась рядом. Ребенок держался за
Рукоять огромного ножа, воткнутого в землю неподалеку.
Петропавлу сделалось нехорошо — и он неожиданно для себя
Подобострастно предложил:
— Хочешь, будем с тобой на "ты", мальчик?
— Я и так с тобой на "ты", — ухмыльнулся ребенок.
— Зовут-то тебя как?
— Дитя-без-Глаза, — беспечно ответил малыш и, выхватив
Нож из земли, одним махом рассек туловище проползавшей мимо
Гусеницы, по размеру напоминавшей длинный товарный поезд. Две
Части гусеницы расползлись в разные стороны и зажили там
Самостоятельно.
— Это которое у семи нянек? — догадался Петропавел.
Дитя-без-Глаза хмыкнуло:
— Смотри-ка, что вспомнил!.. Нету уже семи нянек. Умерли.
Последнее слово прозвучало очень зловеще, и, начав
Волноваться, Петропавел спросил как мог безразлично:
— От чего же они умерли, мальчик?
— От страха, — неохотно сообщил тот, видимо имея
Все-таки некоторое отношение к смерти семи нянек. Потом он
Подошел к Петропавлу и опять воткнул нож в землю, слева от
Него.
— Что ты собираешься делать? — струхнул Петропавел.
— Зарежу тебя и сожру, — сказало Дитя-без-Глаза и
По-детски рассмеялось.
Петропавел затрясся и покрылся холодным потом.
— Ты же еще маленький! — еле вымолвил он.
— Сожру тебя — и буду большой, — пообещало милое дитя и
Вынуло нож из земли.
— Ты не сделаешь этого!.. Это очень жестоко.
— Пустяки! — опять рассмеялось дитя. — А впрочем… Я
Могу и не делать этого, если ты выполнишь три моих желания.
В ужасе от такого предложения Петропавел замотал головой,
Сразу представив себе, какие желания могут быть у этого
Ребенка. А тот, не обращая внимания на Петропавла, продолжал:
— У меня такие три желания. Во-первых, я хочу есть,
Во-вторых, писать и, в-третьих, спать.
…С Петропавлом немедленно случилась истерика. Придя в
Себя, он сказал:
— Я выполню три твоих желания, только сначала развяжи
Меня.
— Нет, так выполняй, а то потом опять связывать — это
Долго, — ответил смышленый малыш.
Петропавел задумался, потом произнес:
— Посмотри вокруг. Где-то тут поблизости есть яблоня.
Если на ней что-нибудь растет, пойди и съешь это.
Дерево оказалось в двух шагах. С интересом наблюдая за
Дальнейшими событиями, Петропавел увидел, как ребенок подошел и
Выполнил его распоряжение. Ел он что-то мелкое — жадно и
Неаккуратно.
— Наелся? — спросил Петропавел, когда ребенок съел один
Плод.
— Нет еще! — и Дитя-без-Глаза принялось срывать
Обильные, по-видимому, плоды собственного воображения. Наконец
Оно удовлетворенно крякнуло:
— Порядок. Теперь писать.
— Зайди за дерево, — наставлял малыша Петропавел, —
Расстегни штанишки, а дальше все само собой получится.
Тот отсутствовал с полчаса, потом вернулся очень довольный
И сказал:
— Ну, все. Теперь спать.
— Нет уж, — осмелел Петропавел. — Развяжи веревки,
Потом ложись где хочешь и закрой глаза.
— Да я же пошутил! — засмеялось Дитя-без-Глаза. — Ты
Несвязанный лежишь. Вставай!..
Петропавел попробовал встать — и действительно встал:
Веревки упали на землю. Дитя-без-Глаза посапывало рядом. Тогда
Как ни в чем не бывало он двинулся восвояси и, почувствовав
Себя в безопасности, даже засвистел, но, как оказалось,
Преждевременно, потому что из кустов тотчас вышел навстречу ему
Огромного роста седой старик с повязкой на одном глазу и
Маленьким фруктовым ножом в правой руке. Подойдя к Петропавлу,
Старик хихикнул и задал вопрос:
— Что такое "Висит груша в темнице, а коза на улице"?
Петропавел не нашелся как ответить.
— Это трудная загадка! — ухмыльнулся старик. — Отгадки
Ее не знает никто. Даже я.
— Какой же смысл загадывать загадку, если никто не знает
Отгадку?
— Так чтобы узнать!.. — Старик выразил лицом недоумение.
— Бессмысленно, скорее, загадывать загадку, отгадка которой
Известна. Но, так или иначе, ты не отгадал — и тебе придется
Умереть.
— Да вы что — сговорились, что ли?! — вырвалось у
Петропавла. — Сколько можно с этим шутить?
А старик со словами "Хорошенькие шутки, ничего не
Скажешь!" неожиданно всадил фруктовый нож в грудь Петропавла.
"Я умираю", — как-то вяло, без испуга подумал тот и упал
Навзничь. Боли не ощущалось — ощущалось только некоторое
Неудобство в груди от присутствия ножа, вонзенного по самую
Рукояточку. Петропавел полежал на земле и с любопытством
Спросил у старика:
— Вы убили меня?
Старик поправил повязку на глазу:
— Да не суетись ты! Лежишь себе на земле — и лежи. Не в
Земле же пока! Вот закопаю тебя — тогда и поймешь. — Он
Удалился в кусты, принес ржавую лопату и деловито спросил: —
Где копать могилу?
Вытащив из груди сухой и холодный нож, Петропавел потер
Потревоженное место и сказал:
— Хватит паясничать, товарищ. Не смешно это.
— Пока не смешно — потом смешно будет, — пообещал
Старик, начиная рыть могилу где попало.
— Вас как зовут? — сменил тему Петропавел.
— Старик-без-Глаза.
Петропавел, вглядевшись в него, действительно обнаружил
Некоторое сходство с опочившим невдалеке младенцем.
— Это когда же Вы успели состариться? Вы ведь спали!
— Во сне, — не отвлекаясь, ответил Старик-без-Глаза. —
А что?
— Времени маловато прошло, вот что!
— Не твое дело, сколько моего времени прошло!
Старик говорил уже из довольно глубокой ямы.
— Ты бы лучше за своим временем следил, пока был жив. —
Старик-без-Глаза засунул руку в карман и извлек оттуда предмет,
Видимо, мешавший ему работать. Это была рогатка.
— Забавы золотого детства! — сентиментально вздохнул он
И, смахнув слезинку, зашвырнул рогатку в кусты. Потом снова
Принялся копать, хотя в могиле мог бы уже разместиться
Небольшой областной центр.
Петропавел заглянул в могилу:
— Если это для меня, то довольно. У Вас глазомер плохой.
— Нахал, — спокойно заметил Старик-без-Глаза. — Я жизнь
Прожил! Пожил бы ты с мое… замечания делать!
— Ну, положим, с Ваше-то я пожил: времени, между прочим,
Одинаково прошло — как для Вас так и для меня. — Петропавел
Улыбнулся просвещенной улыбкой.
— Ты, малец, мое время с твоим не путай. Я за свое время
Всякого повидал, а ты за свое — обнаглел только. Да и что ты
Вообще о времени знаешь? Необратимость да непрерывность… На
Этом, милый мой, у нас далеко не уедешь. Рассказал бы я тебе,
Да ты умер уже. — И Старик-без-Глаза углубился в могилу
Внезапно Петропавел отчаянно соскучился с этим стариком.
Он махнул рукой и пошел себе восвояси, однако, не пройдя и
Нескольких шагов, услышал позади себя тяжелое дыхание — и вот
Старик-без-Глаза загородил ему дорогу.
— Отойдите, — устало сказал Петропавел.
— Тебя могила ждет, — напомнил старик, вытирая руки о
Штаны. — Ты скончался. Вернись назад, в ДОЛИНУ РОЗГ.
— Куда вернуться?
— В ДОЛИНУ РОЗГ — это то место, где мы с тобой
Познакомились, и где ты потом умер.
Петропавел решительно двинулся в обход старика, не желая
Продолжать разговор. Но тот цепко схватил его за руку и
Убедительно попросил:
— Пойдем…
— Да оставьте Вы меня в покое! — крикнул Петропавел. —
Не драться же мне с Вами!
— Вот еще, драться! — возмутился Старик-без-Глаза. —
Хорошенький поворот! — и он ловко скрутил Петропавлу руки за
Спиной. Суставы хрустнули, сделалось ужасно больно.
— Да Вы что — с ума сошли? — взревел Петропавел,
Корчась от боли.
— Это отдельный вопрос, — уточнил Старик-без-Глаза. —
Сейчас мы не будем его обсуждать. Сейчас мы будем тебя
Хоронить. — И он потащил извивающегося Петропавла к могиле.
Сопротивляться сильному старику было бесполезно.
— Я уже пригласил на твои похороны друзей, — объяснялся
Старик-без-Глаза по дороге. — Они соберутся с минуты на
Минуту.
— Но я не хочу умирать! — возмущался Петропавел.
— Вопрос так вообще не стоит, — приговаривал
Непреклонный старик. — У тебя все в прошлом.
Петропавел искал какой-нибудь веский аргумент, и ему
Показалось, что он нашел его:
— Но я же разговариваю!
— Не разговаривай, — снял противоречие Старик-без-Глаза.
Дело приняло совсем плохой оборот. Приходилось верить в
Серьезность стариковских намерений.
— Нет, я одного не понимаю, — хорохорился Петропавел, —
Почему именно меня надо хоронить.
— А кого ты еще можешь предложить? — заинтересовался
Старик-без-Глаза.
— Да хоть Вас! — в общем, справедливо замети Петропавел.
После некоторых раздумий Старик-без-Глаза покачал головой,
Еще дальше отводя Петропавлу руку за спину.
— Меня нельзя. Во-первых, я гостей назвал. Нехорошо, если
Они придут, а я в могиле. Во-вторых, меня тут уже раз двести
Хоронили — так что это вряд ли кого-нибудь увлечет.
— Тогда, — заторопился Петропавел, — надо похоронить
Этого… как его… Пластилина! То есть хотя бы одного из
Пластилинов — пусть остальные живут. Их там пруд пруди!
— Неплохая идея, — одобрил Старик-без-Глаза и
Непоследовательно закончил: — Но мы все-таки похороним тебя.
— Они уже подошли к самому краю могилы. Старик-без-Глаза
Поднял глаз к нему и с уверенностью произнес: — Раба твоего
Могила исправит! — после чего изо всех своих нечеловеческих
Сил столкнул Петропавла в яму.
Естественно, что тот немедленно начал выкарабкиваться
Оттуда, но своевременно получил от Старика-без-Глаза ржавой
Лопатой — хоть и не больно, но очень сильно. Снова скатившись
В яму и взирая оттуда на готового повторить удар старика,
Петропавел оставил попытки выбраться и залег на дно.
Комочек земли сорвался с края могилы. Петропавел поднял
Голову и увидел над собой старое лицо Гнома Небесного. Тот с
Удовлетворением констатировал: — Успокоился! — и исчез из
Поля зрения. Поблизости от могилы послышались голоса: кажется,
Друзья начали собираться. Именно этого почему-то не выдержал
Петропавел. Он выскочил из могилы и принялся выкрикивать
Бессвязные и обидные слова:
— Бандиты! Убийцы! Мафия! Нашли себе развлечение — живых
Людей хоронить!..
Петропавлу захотелось каждому сказать что-нибудь отдельно
Гадкое, но слова подбирались с трудом и со всей очевидностью не
Достигали цели. Когда он умолк, в тишине прозвучал недоуменный
Вопрос Гуллипута:
— Чего он так разоряется?
— Ему очень дорога его жизнь, — мрачно пояснил
Старик-без-Глаза.
— Разве ее у него отнимают? — еще больше удивился
Гуллипут.
Тут уже вмешаться пришлось Петропавлу:
— Но если хоронят… если смерть, — значит, уже не
Жизнь, значит, жизнь отнимают!
— Да успокойтесь Вы, — сказал Пластилин Мира в облике
Младенца с честным лицом. — Кому нужна Ваша жизнь!.. А кроме
Того, для справки: смерть — это далеко не всегда не-жизнь,
Равно как и жизнь — далеко не всегда не-смерть. Бывает смерть,
Которая — жизнь, и жизнь, которая — смерть. И еще… почему
Вы думаете, что смерть — это надолго?
— Ну как же: человек умирает только один раз! —
Петропавел расхохотался бы, если б вопрос не стоял так
Трагически.
Шармен, оторвавшись от маленького человека, которого она
Лобзала, прижимая к земле, как бы между прочим заметила:
— Французы говорят, что всякая разлука — это маленькая
Смерть, — и снова вернулась к своему занятию.
— А из того, что Сократ смертен, следует, что не Сократ
— стократ смертен, — скаламбурил в обычной своей манере Ой
Ли-Лукой ли.
— Да ну его, в самом деле! — воскликнул вдруг Гном
Небесный. — Он психованный. Я же предупреждал, когда узнал,
Кого хороним, что не надо его хоронить! Как будто больше уж и
Похоронить некого… Меня похороните: я очень люблю
Возрождаться, это так освежает!
— Да Вас сто раз хоронили! — вмешался Пластилин Мира. —
Каждому хочется взглянуть на мир по-новому. Похороните меня:
Меня в этом облике еще никогда не хоронили!
— Можно в конце концов вообще никого не хоронить, —
Подало голос Белое Безмозглое.
— Я зря могилу копал? — обиделся Старик-без-Глаза.
— Почему зря? — продолжало оно. — Пусть так постоит:
Была бы могила — желающие всегда найдутся!..
Пока шли эти препирательства, в атмосфере начали
Происходить волнения… Тонкий и длинный, как игла, звук
Проткнул пространство.