Отрывок из книги Ф. М. Достоевского "Идиот&quot

Князь Лев Николаевич Мышкин:

"Он задумался, между прочим, о том, что в эпилептическом состоянии его

Была одна степень почти перед самым припадком (если только припадок приходил

Наяву), когда вдруг, среди грусти, душевного мрака, давления, мгновениями

Как бы воспламенялся его мозг и с необыкновенным порывом напрягались разом

Все жизненные силы его. Ощущение жизни, самосознания почти удесятерялось в

Эти мгновения, продолжавшиеся как молния. Ум, сердце озарялись

Необыкновенным светом; все волнения, все сомнения его, все беспокойства как

Бы умиротворялись разом, разрешались в какое-то высшее спокойствие, полное

Ясной, гармонической радости и надежды, полное разума и окончательной

Причины. Но эти моменты, эти проблески были еще только предчувствием той

Окончательной секунды (никогда не более секунды), с которой начинался сам

Припадок. Эта секунда была, конечно, невыносима. Раздумывая об этом

Мгновении впоследствии, уже в здравом состоянии, он часто говорил сам себе:

Что ведь все эти молнии и проблески высшего самоощущения и самосознания, а

Стало быть, и "высшего бытия", не что иное, как болезнь, как нарушение

Нормального состояния, а если так, то это вовсе не высшее бытие, а,

Напротив, должно быть причислено к самому низшему. И, однако же, он все-таки

Дошел, наконец, до чрезвычайно парадоксального вывода: "Что же в том, что

Это болезнь?— решил он наконец.— Какое до того дело, что это напряжение

Ненормальное, если самый результат, если минута ощущения, припоминаемая и

Рассматриваемая уже в здоровом состоянии, оказывается в высшей степени

Гармонией, красотой, дает неслыханное и негаданное дотоле чувство полноты,

Меры, примирения и восторженного молитвенного слияния с самим высшим

Синтезом жизни? " Эти туманные выражения казались ему самому очень

Понятными, хотя еще слишком слабыми. В том же, что это действительно

"красота и молитва", что это действительно "высший синтез жизни", в этом он

Сомневаться не мог, да и сомнений не мог допустить. Ведь не видения же

Какие-нибудь снились ему в этот момент, как от опиума или вина, снижающих

Рассудок и искажающих душу, ненормальные и не существующие? Об этом он

Здраво мог судить по окончании болезненного состояния. Мгновения эти были

Именно одним только необыкновенным усилием самосознания,— если бы надо было

Выразить это состояние одним словом,— самосознания и в то же время

Самоощущения в высшей степени непосредственного. Если в ту секунду, то есть

В самый последний сознательный момент перед припадком, ему случалось

Успевать ясно и сознательно искать себя: "Да, за этот момент можно отдать

Всю жизнь!",— то, конечно, этот момент сам по себе и стоил всей жизни.

Впрочем, за диалектическую часть своего вывода он не стоял: отупение,

Душевный мрак, идиотизм стояли перед ним ярким последствием этих "высочайших

Минут". Серьезно, разумеется, он не стал бы спорить. В выводе, то есть в его

Оценке этой минуты, без сомнения, заключалась ошибка, но действительность

Ощущения все-таки несколько смущала его. Что же в самом деле делать с

Действительностью? Ведь это самое бывало же, ведь он сам успевал сказать

Себе в ту самую секунду, что эта секунда, по беспредельному счастью, им

Вполне ощущаемому, пожалуй, и могла бы стоить всей жизни. "В этот момент,—

Как говорил он однажды Рогожину, в Москве, во время их тамошних сходок,— в

Этот момент мне как-то становится понятно необычайное слово о том, что

Времени больше не будет. Вероятно,— прибавил он, улыбаясь,— это та же

Самая секунда, в которую не успел пролиться опрокинувшийся кувшин с водой

Эпилептика Магомета, успевшего, однако, в ту самую секунду обозреть все

Жилища Аллаховы".

Updated: 05.11.2012 — 16:56