Функциональная асимметрия при стрессе

Можно согласиться или не соглашаться с тем, что «одной из предпосылок формирования индивидуальности является величина функциональной асимметрии нервно-психических функций моз­га» [Аракелов Г. Г., 2004, с. 334]. Однако «степень латерализации может служить объективным критерием стрессоустойчивости» [там же] (см. также 3.5.1). Принцип «усиления главного на­правления» при стрессе (он был проиллюстрирован примерами того, как в экстремальных условиях «улучшаются» интегральные показатели восприятия) подчиняется закону Йеркса—Додсона. т. е. при увеличении экстремальности стрессогенного фактора вслед за указанным «улучшением» наступает их «ухудшение». Проиллюстрирую это результатами определения при стрессе такого интегрального показателя зрения, как гетерофория (сба­лансированная асимметрия глазодвигательных систем). Ее ино­гда называют показателем «скрытого косоглазия»; заметим, что последнее определение не вполне корректно.

Ошибка в определении вертикального направления может возникать не только за счет внешних факторов пространства (гравиинерционные и интерьерные факторы). Формированию ошибочного представления вертикали может способствовать изменение свойственной данному человеку величины асимметрии парных анализаторов пространства. Экспериментально было по­казано, что при различных стрессогенных воздействиях у многих людей могут существенно изменяться показатели асимметрии анализаторов и двигательного аппарата.

В экспериментах с плаванием на крейсерской яхте в штор­мовую погоду мной регистрировалась гетерофория (сложный баланс мышечных аппаратов двух глаз) как показатель дисбаланса глазодвигательных аппаратов испытуемых (об этом упоминалось выше). Обнаружено, что в большинстве случаев при ухудшении самочувствия испытуемых в первые 2-5 суток плавания гетерофо­рия увеличивалась, т. е. нарушалась сбалансированность парного зрительного анализатора пространства. Это можно рассматривать как одно из проявлений дистресса на психофизиологическом «уровне» адаптационной перестройки организма.

При обследовании 270 спортсменов-горнолыжников (с квали­фикацией 2-й спортивный разряд и выше), которое проводилось на протяжении нескольких зимних сезонов в г. Славское и на спортивных базах в Баксанском ущелье Кавказа, мной было об­наружено, что у 96,4 % из числа обследованных гетерофория не превышала 4 °. Обследование 540 практически здоровых молодых людей, не занимающихся горнолыжным спортом, выявило у них разброс показателей гетерофории отО до 11 с максимумом кривой распределения этого показателя в диапазоне 5-7. Последнее со­ответствует результатам обследований больших масс населения, проводившихся в различных странах.

Можно было предположить, что столь высокий уровень сбалансированности асимметрии глазодвигательных аппаратов горнолыжников обусловлен отбором и многолетней тренировкой при занятиях горнолыжным спортом, требующим максимально возможно сбалансированной симметрии в работе органов вос­приятия пространства и органов движения. Однако это предпо­ложение не подтвердилось. Обследуя членов сборной команды СССР по горнолыжному спорту во время сезона соревнований, я установил, что у них (за исключением двух человек) индекс гетерофории, как правило, равен нулю и не превышает 3 гра­дусов. Этот высокий показатель сбалансированности парных органов обнаруживался в различное время суток; он не зависел от спортивных нагрузок. Обследование тех же горнолыжников экстракласса во время летних, спортивных сборов, проводимых без горнолыжных тренировок, выявило, что кривая распреде­ления показателей гетерофории у них не отличалась от кривой распределения у людей—спортсменов и неспортсменов, не за­нимающихся горнолыжным спортом. Иначе говоря, только у отдельных горнолыжников, когда они не занимались спуском на лыжах с гор, сохранялся высокий уровень сбалансирован­ности глазодвигательных аппаратов (возможно, это их личный постоянный показатель). У большинства же из них гетерофория возросла до уровня, видимо, свойственного им в то время, когда они не подвергались стрессовым нагрузкам на систему про­странственной ориентации, требующим сбалансированности ее симметричных органов.

Возрастание такой сбалансированности, т. е. «улучшение» показателя гетерофории, — отражение начального возрастания стрессогенных требований к организму. Более значительная их экстремальность приводит к возрастанию гетерофории, т. е. к увеличению дисбаланса симметричных, содружественно работаю­щих систем, к «ухудшению» их функциональных возможностей (в соответствии с законом Йеркса-Додсона [Yerkes В., Dodson J.,

А (сплошные линии) — в лабораторном эксперименте, Б (прерывистые ли­нии) — в эксперименте на плавучем стенде;

а (с черными кружками) — в режиме непрерывной деятельности с лишением сна, б (с белыми кружками) — в эксперименте с ночным сном, t — время в сутках

1908]). При «средней» экстремальности стрессогенного фактора указанный показатель может оказаться у одних людей «улуч­шающимся»; у других — «ухудшающимся». При выраженном нарастании проявлений дистресса (при различных интенсивных стрессорах) гетерофория у всех обследованных мной людей увеличивалась.

На рис. 34 показаны изменения гетерофории при трехсуточной относительной изоляции испытуемых, занятых операторской деятельностью в лабораторных условиях и на плавучем стенде (в специально оборудованной парусной яхте во время плавания в штормовую погоду). И в тех, и в других условиях проведены две серии экспериментов: с ночным сном при нормированном «рабочем дне» и с лишением сна при непрерывной круглосуточной деятельности. К указанному стресс-фактору в условиях плавания на яхте присоединялись стрессогенное действие укачивания (волнение от 2 до 6 баллов) и опасность автономного плавания вдали от берегов. В указанных условиях на вторые сутки у одних испытуемых показатели гетерофории «улучшались», у дру­гих — «ухудшались». На третьи сутки они «ухудшались» у всех испытуемых, т. е. гетерофория увеличивалась; у двух из них это увеличение превышало уровень, обеспечивающий бинокулярное зрение. Эти двое испытуемых сообщали о временами возникаю­щем двоении ориентиров, предъявляемых им на экране дисплея (чего на самом деле не было).

Таким образом, уровень функциональной симметрии (асимме­трии) парных органов следует рассматривать как эффект сбалан­сированной их асимметричности, а не как сравнение показателей их асимметрии. Для этого следует использовать интегральные показатели совместной работы парных органов, а не изолирован­ную регистрацию показателей функций этих органов. На примере исследований гетерофории при стрессовых нагрузках на системы пространственной ориентации организма человека видно, что оптимальную эффективность в совместной работе парных ор­ганов следует ожидать при максимальной сбалансированности асимметрии парных органов. Можно предполагать, что наличие умеренной гетерофории не является неблагоприятным фактором, а служит как бы своего рода единицей отсчета при стереоскопи­ческом бинокулярном восприятии пространства. В таком случае уменьшение гетерофории при указанных выше стрессогенных нагрузках, возможно, отражает уменьшение такой «единицы» измерения пространства. Указанное толкование «ценности» ге­терофории не единственное и требует подтверждения.

Увеличение гетерофории может быть использовано как весьма чувствительный индикатор малозаметных проявлении дистресса или склонности к нему при экстремальных нагрузках на систему пространственной ориентации организма. Следует заметить, что указанные выше закономерности динамики гетерофории при стрессе имеют место только при нормальном зрении, они иные при необходимости пользования оптикой, коррегирующей дефекты зрения.

В целостном акте восприятия одновременно участвуют анали­заторы разных модальностей. Стрессовая нагрузка, казалось бы, лишь на одиних из них все же сказывается на функциях и других органов чувств, а также на общем акте восприятия.

О сложности стрессовых преобразований перцептивных функ­ции свидетельствует парадоксальность нистагменных реакций при кинетозе (регистрировались Галле Р. Р. и Гавриловой Л. Н.) (рис. 20). Было обнаружено, что «слабая» стимуляция, адресован­ная к вестибулярному анализатору (за 10 секунд — 5 оборотов на кресле Барани), вызывала у испытуемого Ко-ва в первые трое суток медленного стрессогенного вращения нистагменную реак­цию, по продолжительности практически не отличающуюся от реакции, имевшейся до начала стрессогенного вращения. В этот же период дистресса «сильная» стимуляция (за 10 секунд — 20 оборотов) вызывала значительно меньшую нистагменную реак­цию, чем при нормальном состоянии испытуемого и при слабой стимуляции.

Можно предположить, что эти парадоксальные вестибуломо-торные реакции — отголосок стрессогенных преобразовании в перцептивно-когнитивной сфере, которые привели к возникнове нию у испытуемого Ко-ва пространственных иллюзии при кинетозе в условиях медленного вращения. У Ко-ва в данном эксперименте возникали два типа пространственных иллюзий. При движениях головой с закрытыми глазами в условиях длительного медленного вращения у него появлялось ощущение «вращения чего-то нео­пределенного внутри головы» (из отчета испытуемого Ко-ва). При открытых глазах движения головой вызывали у этого испытуемого кажущееся движение (сдвиг) визуального пространства. Во время этого «движения» все предметы, находящиеся в поле зрения, каза­лись ему слегка затуманивающимися, в других случаях визуальная картина как бы смазывалась во время своего движения.

Напомню, что в подавляющем большинстве случаев людям свойственен либо один — интериоризированный тип простран­ственных иллюзий, либо другой — экстериоризированный их тип. При стрессогенных изменениях гравиинерционной среды мной были обнаружены индивидуальные различия людей в зависимо­сти от особенностей пространственных иллюзий [Китаев-Смык Л. А., 1977 и др.]. У одних испытуемых, склонных к пассивному эмоционально-двигательному реагированию на гравитоинерцион-ный стрессор, возникали при его действии интериоризированные пространственные иллюзии, т. е. «ощущение движения чего-то внутри себя». Эти люди были склонны к тотальным превентивно-защитным вегетативным реакциям. У других людей, отличав­шихся склонностью при стрессе к активному эмоционально-двигательному реагированию и к локальным вегетативным реакциям, пространственные иллюзии были экстериоризированы, при гравиинерционных воздействиях им казалось движущимся окружающее пространство.

Таким образом, при описанном стрессе у одних людей имело место сочетание интраскопических пространственных иллюзий (ощущение иллюзорного пространственного образа внутри себя) и экскреторно-эвакуаторных вегетативных реакций (рвота, пот­ливость, слюнотечение и т. п.), т. е. выбрасывание «субстанций, находящихся внутри себя»; при этом снижалась двигательная активность субъекта, т. е. активность, адресованная вовне. Для других людей были характерны пространственные иллюзии, локализованные вне тела субъекта. Они сочетались с усилением двигательной активности субъекта. Для этих людей не были характерны вегетативные экскреторно-эвакуаторные реакции. Можно полагать, у людей, вошедших в первую группу, вслед­ствие «субъективной невозможности» сложившейся внешней ситуации возникал не осознаваемый ими концепт стрессора, локализованного во внутренней среде организма. У лиц второй группы, напротив, — локализованного во внешней среде. Соот­ветственно конструировалась стратегия «защиты» от стрессора. Здесь очевидна взаимосвязанность когнитивных и вегетативных адаптационных процессов.

Однако есть люди, у которых возможны двоякие (сменяющие­ся) реакции при стрессе. Напомню, что испытуемый Ко-в, участвуя в первых для него экспериментах с длительным стрессогенным вращением, отличался интериоризированными пространствен­ными иллюзиями и выраженными тотальными вегетативными реакциями. В дальнейшем в подобных экспериментах у него было отмечено уменьшение вегетативных проявлений кинетоза и снижение яркости интериоризированных пространственных иллюзий. Наряду с этим стали возникать усиливающиеся от эксперимента к эксперименту экстериоризированные простран­ственные иллюзии. Это свидетельствует о возможности пере­хода одних проявлений стресса в другие по мере многократного адаптирования к стрессору и об изменениях формы, локализации и подвижностей сенсорных и иных иллюзий.

Подробнее о зависимости подверженности кинетозу («болезни укачивания, укручивания», «космической и т. п. болезни») от на­рушениях парной функции гравирецепторов (ушных лабиринтов) было указано выше, в разделе 3.5.2 В.