2. На экране человек в строгом костюме и галстуке. Он показывает зрителям кусок мыла.
— Я слесарь Петров. Иногда после смены мне хочется омыться. Я нашел для себя мыло! Оно лежало в душе на полочке. Мылом — моются. Используйте мыло каждый раз, когда вам этого захочется!
3. На экране девушка в скромной юбке, косынке и с большим животом.
— У меня такой большой живот, потому что я беременная. Я стала беременная, потому что не использовала это. (Показывает презерватив.) Когда я стала беременная, меня бросил возлюбленный. Но потом я нашла себе настоящего человека. Он согласен усыновить мою будущую малютку. Его зовут слесарь Петров. (Подходит улыбающийся слесарь Петров, они обнимаются.) Он подарил мне это(показывает презерватив), чтобы уберечь меня от ЗППП. Он такой заботливый!.. Что я могу вам посоветовать? Тут, как говориться, решать вам самим!
4. Социальная реклама. Пожилой человек в костюме.
— Я часто страдал запорами. Тогда я решил меньше есть, чтобы не создавать, так сказать, почвы для болезни. И у меня появились лишние деньги на развлечения (показывает пачку жвачки).
Всплывает заставка: «Пенсионный фонд „Мои года — мое богатство“».
5. На экране Минкин.
— Я Минкин. Я считаю, что каждая реклама должна пропагандировать и рекламировать только добро. (Достает и показывает свое добро.) Кроме этого добра у меня ничего для вас нет. Спасибо за внимание. Не забудьте выключить свои телевизоры.
Глава 2
Контрнаступление: улыбки гаснут, чудовища пробуждаются
Неспешно ковыляя по дороге прогресса, Россия порой повторяет те же ошибки и творит те же глупости, которые взрослые страны уже понаделали. Возможно, это усугубляется тем, что в России особенно ярко видна граница между старыми людьми советско-социалистической закалки, которые в силу возраста еще держат бразды правления страной, и людьми новыми, Совка не нюхавшими, выросшими при свежих ветрах капитализма, но по малолетству пока еще отстраненными от государственных вожжей. От молодости идут новые идеи, озорство, новая мораль, легкость в отношении ко многим вещам, которые у старпёров считаются запретными или сакральными.
Люди у нас образованные, ироничные. Основные носители этой иронии и замечательного чувства юмора — бывшая техническая интеллигенция из НИИ и всяческих ящиков, в начале 1990-х ушедшая в бизнес, на рынки, в торговые палатки… Молодежь девяностых. Они были никто в старых советских структурах, поэтому легко поменяли их на новые. И принесли свой техно-юмор во все области жизни и бизнеса — рекламу, банковское дело, торговлю на лотках.
Помните те трудные времена, когда каждая коммерческая палатка (так они тогда назывались), помимо продажи водки и синтетических ликеров из Польши, занималась еще обменом валюты («гринов», «баксов»)? Работали там бывшие радиоинженеры и прочие молодые советские специалисты. Именно они от руки писали на своих палатках первые рекламные объявления, типа «У нас что ни грин, то огурчик!» А во времена памятной телерекламы «Олби-дипломат» на многих палатках красовалось пародийное: «Купи себе немного водки!»
Потом радиоинженеров в палатках сменили хохлушки, а инженеры переместились в Митино, в большой бизнес, на Горбушку и в подпольные предприятия по производству пиратских CD. И теперь уже там, на рынке интеллектуальной продукции, можно было встретить рукописные рекламные юморески, поданные как бы между делом, для души и бескорыстного развлечения покупающей публики: «СD-диск сегодня стоит 25 уё. 1 уё = 1 руб.»
Один мой знакомый бизнесмен организовал тогда акционерное общество «Д. Мазай». И на визитке у него красовались зайцы. Национальный юмор проник даже туда, где ему было совсем не место — в порнографию. Другой мой приятель — бывший офицер доблестной Советской армии, тонкий, ранимый человек — занялся съемками порнофильмов. Вообще-то сексуальное возбуждение и смех — несовместимы. Но он же русский человек! Поэтому его фильмы были полны порнопародий на рекламу, женские сериалы и заметки фенолога, а в конце, после сцен жесткого порно, вдруг появлялся на экране чисто гринписовский титр: «Во время съемок фильма не было замучено ни одно животное».