Наконец я вернулся в то место, где семь лет назад написал свой «Трансерфинг реальности». Мой мир меня не узнал и встретил недружелюбно.
Сижу я дома, а за окном хитрые деревья и коварное небо.
— Смотри, какие мы зеленые!
— Смотри, какое я голубое!
Выхожу на улицу — они ждут, притаились. А потом как набросятся на меня с дождем и ветром! Бегу домой, и погода сразу успокаивается.
Деревья стоят роскошные, а небо сияет как ни в чем ни бывало.
Опять осторожно выбираюсь из дома, недоверчиво озираясь. Но какие же все-таки заразы! Они снова начинают дуть на меня ветром и
Поливать дождем. Ладно, — думаю, — рядом ведь море, не иначе это оно старается мне досадить. Пойду, взгляну ему в глаза и скажу все, что о
Нем думаю.
Углубляюсь в лес. Небо, убедившись в том, что я не собираюсь отступать, проясняется. Но тут меня окружают деревья, с явно враждебными
Намерениями. Стоят себе, подбоченясь.
— Ну что скажешь?
А что я должен сказать? Пытаюсь протиснуться, но они не пускают.
— Ребятки, — говорю, — давайте по-хорошему, иначе…
— Иначе мы сейчас сделаем из тебя удобрение, — отвечают они.
Пришлось сломать им ветку, только тогда пропустили. Вот дела!
Иду дальше, по той самой тропинке, о которой упоминалось в «Трансерфинге», а навстречу мне кот, с бандитской такой рожей.
— Рыба есть? — спрашивает.
Представляете? Я в недоумении раскрываю рот.
— Какая рыба?
Тут мне преграждает путь еще один котяра.
— Ты дурачком-то не прикидывайся. Рыбу давай! Или мы тебе всю морду расцарапаем.
— Хорошо-хорошо, уважаемые, — говорю я, — позвольте мне только сходить на море, чтобы наловить рыбы.
— Ладно, — неохотно соглашаются коты, — топай, только быстрей, и без рыбы не возвращайся, мы тебя из-под земли достанем.
Море тоже не захотело меня признавать. Или просто сделало вид, что не замечает моего присутствия. Но как же так? Ведь это я пришел! А оно
Знай себе гонит флегматичные волны и никак не реагирует. А вот, — думаю, — сейчас я тебя напугаю. Как выбегу неожиданно из-за скалы, как
Закричу, как упаду в тебя! Так я и сделал. Но море не испугалось. Напротив, оно принялось пихать меня волнами, пытаясь прогнать от себя.
— Эй, — говорю, — пусти, мне еще рыбы надо, чтобы котов накормить!
— Будет тебе рыба, — сказало море.
И тут злобная камбала ухватила меня за ногу и потащила на дно. Я закричал на нее:
— Да чего ты такая злобная, отцепись!
Но камбала не отцеплялась, а все тащила и пялилась на меня своими ехидными глазищами. Тогда я дал злобной камбале в глаз и кое-как
Вырвался.
— Да ну вас всех! — обиделся я и стал вылезать на берег. Море зловредно ухмыльнулось и сбило меня с ног волной. А тут еще чайки
Разгалделись, как оглашенные.
— Эй вы! Чего разорались! — разозлился я.
— А ты чего тут! — еще больше разозлились чайки и принялись кружить возле меня, стараясь побольнее клюнуть.
— А вы знаете, что мой мир обо мне заботится?! — отчаянно заверещал я.
— Заткнись! Мы и есть твой мир! — ответили чайки, продолжая меня клевать. Я отбивался от них невесть откуда взявшейся мухобойкой.
(Видимо, мир все-таки заботился.) А море пыталось достать меня и окатить водой.
Тем временем, мне пришла в голову одна мысль. Нужно что-то предпринять, чтобы они все меня узнали. Я быстро начертил на песке фразу:
«Это же я!» И представьте, море тут же успокоилось и отхлынуло. А чайки угомонились и улетели. Но сначала они понимающе задрали головы
Кверху, раскрыли клювы и сказали:
— А-а-а! — и улетели.
А злобная камбала высунула голову из воды и подмигнула мне подбитым глазом. Или нет, ведь рыбы не умеют подмигивать… Во всяком случае,
Мне показалось, что она все-таки подмигнула.
Направился я домой, только другой тропинкой, чтобы избежать встречи с котами-бандюгами. И все же небо не желало меня признавать. Ни с
Того ни с сего пошел дождь. Только не сверху, а снизу. Капли собирались из луж, скатывались с травы, срывались с листьев и падали вверх,
Забираясь мне под штаны. Небо явно издевалось.
Пробовал я прыгать и кричать:
— Небо! Дай мне себя!
Но оно никак не реагировало, а все продолжало лить свой издевательский перевернутый дождь. Причем и облаков-то почти не было. Хотя
Откуда им взяться, если капли падают вверх? Я подумал: вот жадина, ни дождя, ни облака мне не дает. Может быть воспользоваться принципом
Фрейлинга, заменив намерение получить намерением дать? Стал я тогда кричать:
— Небо! На тебе меня!
Опять никакой реакции.
— Ну вот он же я!
Но, по всей видимости, небо меня не замечало. Тот мир, оставленный мной семь лет назад, стал другим и не узнал меня. С морем, чайками,
Котами я кое-как договорился. И только небо не хотело меня признавать. Оно ведь высоко. Я забыл его взять с собой, когда уезжал.
Озадаченный, побрел я домой. Иду и думаю, чего бы такого сделать, чтобы небо меня узнало? И тут мой мир преподносит мне очередной
Сюрприз. Из леса вдруг появляется желтая подводная лодка и, браво этак вышагивая ножками, обутыми в оранжевые сапожки, распевает песню
Группы Led Zeppelin «Лестница в небо». Ну, думаю, финита, приплыли, что-то в моем мире все перепуталось.
— Эй, ты чего это? — уставился я на нее.
— Купаться иду! Как вода, теплая?
— Нет, со мной все в порядке, — отвечаю я невпопад, — со мной все будет хорошо…
— Да! Да! — залопотала подлодка. — Погода сегодня такая изящная и утонченная! Колоссально!
«Как это можно говорить о погоде не как о погоде… — крутилось в моей голове. — Или она имеет в виду перевернутый дождь? Не догадалась
Бы, что это из-за меня! Надо переменить тему».
— А почему на тебе оранжевые сапожки? — задал я глупый вопрос.
— А у нас же сегодня Оранжевый праздник! Разве ты не знаешь? Невежливо с твоей стороны в такой день быть во всем черном.
Я оглядел себя и к своему удивлению обнаружил, что одет во фрак. Ну и дела! Похоже, чудеса еще только начинаются. Не схожу ли я с ума?
— С ума сойти нельзя, потому что на него невозможно встать! — пропела подлодка, словно угадывая мои мысли. — Хотя что это я говорю,
Возможно все, если у тебя Оранжевый праздник!
— В каком это смысле?
— Ну как ты не понимаешь! Ты сам раскрашиваешь свой мир в краски, которые выбрал, и сам определяешь, что возможно, а что нет.
— Колоссально! — передразнил я ее. — Думаешь, если напялила оранжевые сапожки, так весь мир тут же последует твоему примеру?
— Ой-ой! Беда-беда! Я забыла их снять и надеть ласты! Что-то я сегодня такая несосредоточенная! Скорей-скорей! Уже бегу!
Желтая подлодка, торопливо засеменив своими сапожками, быстро скрылась из виду, и только ее песня, доносившаяся издалека, не давала
Поверить, что все это мне привиделось: «There’s a lady who’s sure, all that glitters is gold, and she’s buying a stairway to heaven… пампам-пампам…»
И тут меня осенило. Вот оно! Я помчался домой, где у меня в сарае лежала длинная лестница.
Итак, значит, схватил я лестницу, вы уже наверно догадываетесь зачем, тащу ее, а она упирается, не хочет:
— Отстань! Мне такой сон чудесный приснился, будто я до луны достала! А ты меня разбудил!
— Да ну идем же! — говорю ей. — Будешь моей лестницей в небо!
— А, тогда ладно. Я такая высокая! Я к самым звездам дотянусь!
— Погоди, — говорю, — мне надо для пущей важности что-то оранжевое с собой прихватить, и песню для неба сочинить, чтобы оно меня
Признало.
К сожалению, ничего такого, кроме оранжевой морковки, дома не нашлось. Ну и ладно, думаю, и это сойдет. Карабкаюсь я, значит, по лестнице,
Сочиняю на ходу и тут же громко и старательно кричу свою песню, дирижируя себе морковкой:
Я веселая славная птичка!
Лечу я в небе, высоко-высоко-о-о!
Свободная и счастливая!
И пою тебе я, небо,
Эту песню свою, красивую-ю-ю!
Громко и протяжно-о-о!
Целый мир я раскрашу
Оранжевым цветом чудесным!
Чтобы было всем тепло и радостно-о-о!
И будем мы плясать и веселиться
Под небом оранжевым!
И пусть солнышко светит на-а-а-м!
Таким веселым и счастливы-ы-ы-м!
Ура-а-а-а!
Так я пел, размахивая морковкой, пока вдруг не услышал над ухом чье-то рассудительное замечание:
— И че-го ты так о-решь. Всех бабочек мне распугаешь.
Обернувшись, я увидел пролетавшую мимо оранжевую корову с сачком. Корова, быстро махая маленькими крылышками, зависла над моей
Головой и уставилась на меня укоризненным взглядом. От неожиданности я не нашел ничего другого как спросить:
— Уважаемая корова, а отчего вы такая оранжевая?
Можно подумать все остальное в ней ничуть меня не удивило.
— На праздник спешу, не видишь что ли. Надо успеть наловить бабочек.
— И что же вы будете с ними делать?
— Устрою в небе феерическое дефиле.
Я почему-то не был уверен, понимает ли корова, что такое дефиле, но это было неважно.
— А ты чего тут за представление даешь?
— Да вот, вернулся я в свой мир, а небо меня признавать не хочет. Не слышит, наверно. Ума не приложу, как до него докричаться.
Корова, поразмыслив, ответила:
— Ладно, я скажу тебе.
— Правда?! О, как это здорово! О, как я рад! — запрыгал я, чуть не свалившись с лестницы.
— А что мне за это будет? — спросила корова, покосившись на морковку.
— О, моя благодарность будет очень вкусной и сочной!
— Значит так. Ступай к мудрому Осличу* и спроси у него. Он все знает.
— А где мне его отыскать?
— Ныряй в море, на самую глубочину, там найдешь его. Только не забудь добавить в свой туалет что-нибудь оранжевое. Праздник ведь все —
Таки.
— Хорошо, спасибо и на этом, — ответил я, протягивая ей морковку.
— Гран мерси! — сказала корова и, аппетитно чавкая морковкой, полетела себе дальше.
А я, поблагодарив лестницу (она осталась очень горда и довольна собой), весь в нетерпении побежал в дом глянуть, не найдется ли там еще
Чего-нибудь оранжевого. К счастью, мне на помощь пришел старый комод.
— Слушай, у меня тут давно лежит оранжевый галстук, большой и красивый, как раз для такого случая, — сказал он.
— Ой, давай его скорей сюда! — обрадовался я.
Надел я галстук, и хотя он не очень подходил к фраку и висел ниже пояса, мой наряд сразу стал весьма колоритным и праздничным. Осталась
Только одна проблема. Надо как-то выйти в море, а лодки нет. В общем, долго думать было некогда, подошел я к ванне и говорю ей:
— Идем со мной, будешь моей лодкой.
— Ладно, — охотно согласилась ванна, — куда поплывем?
— К мудрому Осличу. Справишься?
— Легко.
И вот выбираюсь я на берег моря, во фраке, с оранжевым галстуком, волоча за собой ванну. Чайки, конечно, с изумлением уставились на меня,
Разинув клювы. Одна из них прокричала:
— О боже, какой ужас! Вы когда-нибудь видели нечто подобное?
— Нет, не видели, — ответили остальные, мотая головами.
Я спихнул ванну в море и начал грести крышкой от кастрюли, поскольку весла у меня не нашлось. А там уже плавала желтая подлодка, с
Удовольствием шлепая ластами по воде.
— Ты собрался принимать ванну в море? — воскликнула она. — Колоссально!
— Да нет же, я направляюсь к мудрому Осличу, только не знаю, смогу ли до него добраться, ведь он на самой глубокой глубочине живет.
— На вот, держи мой якорь, — сказала подлодка.
Схватился я за якорь и с криком «Революция победит!» бултыхнулся в море. Чайки от страха аж прикрыли глаза крыльями. Что будет?!
Спустился я на дно и вижу, мудрый Ослич сидит там за широким столом и что-то пишет, а за спиной у него большая библиотека из всяких
Разных толстых книжек. «Какой же мудрый! — подумал я. — Наверняка он мне поможет».
— Достопочтеннейший из мудрейших… — начал было я, но Ослич меня прервал:
— Что ты булькаешь! Захлебнешься! Я все знаю. Ты должен сейчас же отправиться домой и запустить бумажного змея, на котором напишешь
Подробную объяснительную записку. А чтоб у тебя все получилось, я дарю тебе оранжевый велосипед. Иди, он уже ждет тебя дома. И поправь
Галстук.
Море меня любезно подхватило и вынесло на берег. А чайки, убедившись, что все окончилось благополучно, радостно захлопали крыльями. Я
Сделал им глубокий реверанс. А коты, каким-то образом оказавшиеся на берегу, мне тоже зааплодировали и предложили помочь донести ванну
Обратно. Итак, наша торжественная процессия с триумфом отправилась ко мне домой. Впереди в ластах вышагивала желтая подлодка, напевая
Песню «We are the champions». Коты с энтузиазмом тащили ванну. Чайки тоже решили пройтись пешком, из вежливости. А корова летела над нами
В небе со своим совершенно бесподобным и фееричным дефиле из бабочек. Оранжевый праздник удался на славу!
Вы наверно думаете, что я все это сочиняю. А вот и нет. Правда-правда. И прекратите улыбаться. Мне не до смеха. Сейчас пойду запускать
Бумажного змея, на котором большими буквами выведено: «Это я!» Надеюсь, небо меня узнает.
Сел я на оранжевый велосипед (солнце уже клонилось к закату, и небо приобрело оранжевый оттенок, так что, как мне казалось, этот цвет
Должен был ему понравиться) и отправился запускать бумажного змея.
Еду я на оранжевом велосипеде, а змей летит за мной, высоко-высоко.
— Ну?! — кричу я небу, задрав голову.
Наконец, небо откликнулось. Оно сказало:
— Ты идиот!
А что еще можно сказать идиоту, который, сидя на оранжевом велосипеде, запускает бумажного змея с надписью «Это я!»?
Ладно. Главное, небо меня узнало, перестало лить в себя дождь и улыбнулось мне перевернутой радугой. Теперь, куда бы я ни уезжал, всегда
Буду брать свое небо с собой.__