В гл. 1 мы отмечали, что еще одна дисциплина заполняет промежуточное пространство между психологией и антропологией: Психологическая АнтропоЛогия (ранее известная, как «культура и личность»). Как указывали Джахода и Круер39, заполнение пространства между двумя родительскими дисциплинами было заботой многих ученых в области общественных наук уже более полувека назад. Именно антрополог Боас (Boas) психологически сориентировал американскую антропологию40. А в Европе, и психолог Бартлетт41, и антрополог Малиновский искали способы работы с двумя дисциплинами и на их границе:
Между областями психологии и антропологии сегодня простирается ничейная земля. Будет ли она когда-нибудь утверждена специальной отраслью науки или нет, — неизвестно, но сейчас она должна быть заполнена работниками обеих областей, которые будут совершать вылазки в чью-либо область
39 См. Jahoda & Krewer, 1997.
40 Особенно Benedict и Mead; См. ниже.
41 См. Bartlett, 1937; См. также Saito, 2000.
Знаний. Серьезный работник любой области не должен игнорировать такие вылазки или обижаться на них, потому что они могут иметь большую ценность для него, указывая новые направления исследования42.
Некоторые особенности отличают психологическую антропологию от кросс-культурной психологии: последняя концептуально и методологически берет свое начало в теоретической психологии, тогда как психологическая антропология, главным образом, основывается на антропологии и, до некоторой степени, на психоаналитической психиатрии. Тех, кто хочет ознакомиться с современным и более обширным обсуждением области психологической антропологии, отсылаем к Боку и Суарец-Орозко, Шпиндле-ру и Шпиндлеру43 и к журналу «Этос» (Ethos). Критическая оценка Шведера (1979а, 1979b, 1980) также полезна для понимания развития этой области. Действительно, для некоторых область «культурной психологии является психологической антропологией без предпосылки психического единства». Связи между кросс-культурной психологией и культурной психологией сложны и будут подробно рассматриваться в гл. 12.
Сначала необходимообъяснить название подобласти. Первоначально она была известна как «культура и личность», а сейчас — как «психологическая антропология» (по предложению Сю44). В настоящей книге оба эти термина используются как синонимы. Одно из определений области следующее: «психологическая антропология включает Все Антропологические Исследования, Которые систе-Матически ИспоЛьзуют психологические
42 См. Malinowski, 1931, с. xi.
43 См. Воск, 1994; Suarez-Orozco, Sptndler & Spindler,
1994.
44 См. Hsu, 1961.
Концепции и методы». На ее развитие «повлияла взаимосвязь Антропологических Проблем И психологических теорий, которые были сформулированы на тот момент»45. В этих двух утверждениях дополнительное подчеркивание (курсив) привлекает наше внимание к фундаментальной антропологической природе области46. Что это означает? Во-первых, это указывает, что большинство ее практических работников — антропологи, чье образование, теоретические предпочтения и методологические практики прочно укоренены в этой дисциплине. Кросс-культурные психологи, наоборот, обычно принадлежат психологии, с ее собственными дисциплинарными пристрастиями. Во-вторых, теоретический уровень анализа остается различным: интерес к популяционному уровню преобладает в психологической антропологии (с некоторыми выводами, обычно сделанными в отношении индивидуальных установок). В то же время, проблемы индивидуального уровня (индивидуальные процессы и различия между индивидами) преобладают в кросс-культурной психологии. В-третьих, как отмечал Эджертон (1974), существует давняя методологическая приверженность «натурализму» в антропологии и психологической антропологии, и «экспериментаторству» в психологии и кросс-культурной психологии. В одних ситуациях феномены обычно наблюдают в естественных условиях, тогда как в других случаях их стимулируют в лабораториях или в других стандартных ситуациях. Эти характеристики являются
45 См. Воск, 1980, с. 1 ,с. xi.
46 Однако в своем тексте 1988 г. Бок делает провока
ционное заявление, что «вся антропология является
психологической». Это может быть истолковано, пс
крайней мере, двояко: как форма научного редукци
онизма (см. гл. 1), для которого культурные явления
сводятся к психологическим. И второе, более вероят
ное объяснение, что это сигнализирует о стремлении
восстановить взаимосвязь антропологии и психоло
гии — цель, которую мы от всей души одобряем.
Лишь общими модальными описаниями; использование тестов и интервью тоже не чуждо психологической антропологии, в то время как полевые наблюдения также применяются и кросс-культурными психологами.
Происхождение области психологической антропологии обычно является следствием интереса антропологов (в основном из США) к психологическим объяснениям культурных феноменов и к теории психоанализа Фрейда. Основной период развития охватывал 1920-е и 1930-е гг., а центральной проблемой были «связи между культурой в самом широком смысле (включая экономические, социополитические и даже экологические сзязи) и характерными особенностями личности, опосредованными процессом социализации»47.
Бок выделил четыре основных подхода: Конфигурационалистский С Рут Бенедикт и Маргарет Мид как главными фигурами; Основной И Модальной Личности С Эбремом Кардинером, Ральфом Линтоном и Корой Дюбуа; Национального Характера С Клайдом Клукхоном и Алексом Инкелсом и Кросс-Культурный С Джоном Уитингом и Робертом Ле Вином48. Три первых подхода преимущественно относятся к анализу единичной культуры, в то время как последний изучает взаимосвязи в сравнительном плане. Джахода ( 1980, с. 76) легко различает эти две тенденции: «одна касается анализа роли процессов социализации и личностных факторов В Пределах Культурной группы; другая же сосредоточивается на попытках идентификации общих процессов, посредством которых
47 См. Jahoda, 1980, с. 76.
41 См. Ruth Benedict Margaret Mead, 1920-1940; Abrarn Kardiner, Ralph Linton, Cora Dubois, 1935-1955; Clyde Kluckhohn, Alex Inkeles, после 1940 г. John Whiting, Robert LeVine, после 1950 г.
Культура формирует личностные факторы и испытывает их влияние В Различных Человеческих культурах».
Название конфигурационалистского подхода происходит из работ Сепира (1949) и Бенедикт49, которые предлагали рассматривать культуру для общества по аналогии с личностью: «культуры… это индивидуальные психологии, проецируемыми в увеличенном виде на «экран», что придает им гигантские размеры и длительность существования». Как и личности, культуры сложны, организованы и обладают своим паттерном.
В основной работе Бенедикт («ПаттерНы Культуры», 1934) также очевидно влияние гештальт-психологии: паттерны или гештальты придают смысл деталям, которые их составляют. Действительно, эти детали часто недооценивались, даже игнорировались, из-за недопонимания всей конфигурации в целом. Такая ориентация привела Бенедикт к описанию и навешиванию ярлыков всем культурам с помощью диагностических терминов, взятых из клинической и психоаналитической психологии. Маргарет Мид обычно также считают представительницей конфигурационалистского подхода. Ее взгляды на природу и происхождение сексуального поведения стали широко известными и обычно затеняли ее более ранние важные конфигураци-оналистские исследования. Работы Мид по сексуальному поведению (например, «Достижение Совершеннолетия На Самоа», 1928) сейчас сильно критикуют за этнографические неточности50.
Мид была одним из наиболее влиятельных культурных антропологов. Она была убеждена, что люди бесконечно уступ-Чивы, И БольшаЯ часть ее исследования
49 См. Benedict, 1932; с. 24.
50 См. Free-man, 1983.
Была предпринята для изучения и поиска доказательств этой точки зрения. На Самоа она обнаружила доказательства либерального отношения к сексуальным связям, с равными правами для мальчиков и девочек. Эти работы были главным источником влияния и убежденности в силе социокультурных факторов за счет ограничений для биологического развития и образовательного потенциала детей. Однако Фримен указывал на многочисленные несоответствия между тем, как Мид описала культуру жителей Самоа в целом (особенно, девушек Самоа, как будто у них отсутствуют вина, конфликт и беспорядочные связи), и тем, как описали эту культуру другие этнографы. Сам Фримен подчеркивал такие культурные и психологические качества населения Самоа, как насилие, ревность, соперничество и напряженность, что проявлялось в многочисленных изнасилованиях, нападениях и убийствах. Публикация книги Фримена развязала ожесточенную полемику, которая вскоре перешла в сферу идеологии и политики, включая борьбу культурного детерминизма против биологического детерминизма, женское движение за сексуальное раскрепощение и либеральное родительское воспитание. Субъективная природа последовавших дебатов показала в значительной степени субъективный характер самого антропологического подхода. Большинство объяснений несоответствия между двумя мнениями основывается на их различных априорных идеологиях. На втором месте среди причин предвзятых объяснений, с которыми Оба Исследователя подошли к своим информаторам, скорее всего, находится доступ к разным областям культуры Самоа и их несовершенное владение языком51.
51 См. Cote, 1994, обзор и анализ этой полемики.
Основной подход и модальная структура личности были разработаны во время семинара в Колумбийском университете в Нью-Йорке; «антропологи «представили» культуры, с которыми они были наиболее знакомы, после чего психологи «интерпретировали» данные, чтобы показать их динамическую важность»52. В своей книге (1945 г.) Кардинер (психиатр) и Линтон (антрополог) представили свою концепцию основной структуры личности, которая «сосредоточивается на интеграции культуры в общем знаменателе свойств личностей тех индивидов, которые участвуют в культуре»53. Этот подход утверждает причинно-следственную связь между личностью и культурой, а не только подобие или тождественность обоих этих понятий (как предлагали кон-фигурационалисты). Причинно-следственная цепочка начинается с первичных институтов (таких, как добыча пропитания, организация семьи и существующие в культуре практики социализации). Она ведет к основной структуре личности, которая существует в культуре, а затем приводит к вторичным институтам культуры (таким, как религия, мифы и фольклор). Согласно Кардинеру и Линтону, вторичные институты следует рассматривать как результаты первичных институтов, которые воздействуют на человеческое сознание. Другими словами, основная структура личности является следствием адаптации к основным реалиям жизни в конкретной культуре.
Принимая подход основной структуры личности, Дюбуа54 предложила понятие модальной структуры личности, в котором более глобальное понятие основной структуры было заменено статистическим, что выражает скорее большую час-
52 См. Воск, 1980, с. 86.
53 См. Kardiner& Linton, 1945, с. viii-ix.
54 См. DuBois, 1944.
Тоту (моду), чем фундаментальную или основную однородность личности. Это позволило ей коснуться изменчивости личности и противоречий, а также несовместимости личности и культуры. Для Дюбуа исследование личности должно, вероятно, давать «скорее мультимо-дальные, чем унимодальные результаты». Кроме того, она полагала, что, возможно, лишь небольшой процент людей в обществе должен принадлежать к этим модальным группам.
В гл. 1 мы кратко упоминали, что кросс-культурные и кросс-национальные исследования, как правило, отличаются тем, что одни сосредоточиваются на мелкомасштабных, традиционных и, обычно, непромышленных культурах, а другие — на современных промышленных национальных государствах55. Также в области психологической антропологии, мы встречаем исследования национального характера в виде отличного от других подхода, который сосредоточен на психологических качествах представителей современных национальных государств. Например, как Клайд Клукхон (1957), так и Рут Бенедикт (1946) изучали особенности японцев. Бенедикт стремилась объяснить в японском национальном характере противоречие между сдержанным эстетизмом (который просматривается в искусстве и церемониях) и милитаризмом (олицетворяющим идеал воина-самурая). Подобный же анализ немецкого национального характера в период нацизма был основан на национальной характеристике «авторитарной личности»56, которая, как считалось, типична для немецкого общества.
Следует отметить, что другие подходы, которые не происходят из психоло-
Гической антропологии, соответствуют модальной структуре личности или ориентации национального характера. Например, Хофштеде, чьи четыре измерения ценности упоминались в гл. 3, доказывает, что черты национального характера могут быть выявлены при обзоре исследований, подобных тем, которые проводил он, и что «ментальные программы представителей одной нации обычно содержат общий компонент»57. Эта тема разрабатывалась им далее в более поздних работах (1991, 2001).
Наконец, кросс-культурный подход к психологической антропологии появился, когда внимание ученых переключилось от интенсивного изучения отдельных культур и составляющих коллективной личности — на экстенсивное исследование взаимосвязей культурных и личностных переменных. Как мы видели в гл. 2, Уитинг и Чайльд (1953) использовали психоаналитическую теорию и данные из архивов HRAF для исследования возможности существования систематических связей между способами социализации детей и особенностями взрослой личности. При этом подходе, как мы убедились, ищут корреляции между культурными переменными (их обычно оценивают как характеристики, которые имеются или отсутствуют в конкретной культуре), и некоторыми другими переменными (культуры или индивидов в культуре). Исходя из этих корреляций, устанавливаются связи между детской и взрослой личностью. Предпосылки первой ищут в культурных переменных (обычно в практике воспитания ребенка), а последствия второй —в культурных результатах (ср. вторичные институты Кардинера).
55 См. Inkeles, 1997.
56 См. Fromm, 1941, а также Adorno et al., 1950.
57 См. Hofstede, 1980, с. 38.
Уитинг (см. дополнение 9.2.) предложил тщательно разработанную модель, которая похожа на экокультурную структуру (рис. 1.1.)» используемую в настоящей книге. Это сходство является отчасти результатом очевидного общего влияния ранних школ «культуры и личности» на современных кросс-культурных психологов, частично — результатом специфического влияния, которое оказывал Уитинг в этой области, частично же результатом сходства (как теоретического, так и методологического) кросс-культурного подхода в психологической антропологии и в кросс-культурной психологии.
Мы заканчиваем этот краткий обзор ранних работ по культуре и личности некоторыми оценочными комментариями и критическими наблюдениями. С точки зрения кросс-культурных психологов, многие согласятся, что область психологической антропологии «неупорядо-ченна» и «неопределенна»58. Эти мнения высказывались по ряду причин, некоторые из них теоретические, иные методологические.
С теоретической точки зрения, проявляется широко распространенная приверженность к психоаналитической теории Фрейда. Учитывая, что эта теория часто оценивается психологами как неподдающаяся проверке, даже как антинаучная, эта приверженность связана с появившимися сомнениями в научном статусе области психологической антропологии.
Точнее говоря, как Бок, так и Шведер проявили подобный критицизм, применяя аналогичные определения. Одной из главных проблем является попытка охарактеризовать общества в целом с использованием единственного ярлыка: «глобальные черты» для Шведер59; и
«предположение об однородности» для Бока (1980). Психологи обычно обнаруживают изменчивость в рамках популяций, изменения в пределах групп и индивидуальные различия между людьми фактически в каждом психологическом исследовании, которое когда-либо проводилось. Этот общий вывод не прослеживается в большинстве исследований по психологической антропологии, где различия в пределах групп игнорируются или сводятся до минимума, а различия между группами преувеличиваются.
Столь же сомнительна предпосылка, основанная на мысли Фрейда о том, что «ребенок является отцом мужчины» [«поиск происхождения детства» Шве-дера; и «предположение о преемственности» Бока]. Исследование, которое изучает взаимосвязи обучения ребенка и опыта детства, с одной стороны, и взрослой личности, с другой, было не совсем понятным. Как предполагалось в обзорах Орлански60 и Шведера, индивидуальность взрослого не определяется целиком индивидуальными особенностями детства. Это не подрывает утверждения о том, что на некоторые аспекты поведения влияют характерные практики социализации, которые используются в конкретном обществе (как было предложено и документально подтверждено в гл. 2). Однако остается открытым вопрос, действительно ли такие практики предопределяют общие черты личности взрослых.
Что же касается метода, исследователи в области психологической антропологии не смогли «дать действительно независимые оценки двух основных групп переменных, которые относятся к культуре и к личности»61. Эта проблема
58 См. Jahoda, 1980; Hsu, 1972.
59 См. Shweder, 1979a.
60 См. Orlansky, 1949.
61 См. Jahoda, 1982, с. 87.