Данные, которые имеются в нашем распоряжении на сегодняшний день, говорят о том, что восприятие эмоций содержит как универсальные, так и культуро-специфичные элементы. В другом месте (Matsumoto, 1996) я предложил схему, подобную нейрокультурной теории выражения эмоций Экмана и Фризена, которая позволяет описать, откуда берутся черты культурного сходства и различия при восприятии или оценке эмоций. Данная модель предполагает, что оценка эмоций осуществляется под влиянием а) программы распознавания мимики, которая носит врожденный и универсальный характер (подобно программе восприятия мимики Экмана и Фризена) и б) обладающих культурной спецификой норм декодирования, которые интенсифицируют, ослабляют, маскируют или определенным образом направляют восприятие (ср. Buck, 1984). Когда мы воспринимаем эмоции других людей, процесс распознавания аналогичен процессу сопоставления
С универсальным прототипом мимического выражения определенных эмоций. Однако перед вынесением окончательного суждения на стимул накладываются усвоенные в процессе научения нормы, касающиеся восприятия выражения эмоций такого рода у окружающих. Самые последние исследования говорят о том, что эти нормы могут различаться в зависимости от устойчивых социокультурных параметров, таких как индивидуализм-коллективизм или дифференциация в зависимости от статуса. Данный механизм можно считать такой же основой эмоциональной коммуникации в разных культурах, как и нейрокультурную теорию выражения эмоций Экмана и Фризена.
Большая часть кросс-культурной научно-исследовательской работы в этой и в других областях рассматривает культуру как фактор, действующий в масштабах страны. Хотя это и стандартный подход, он ограничивает наши возможности интерпретации наблюдаемых различий. То есть когда культура рассматривается как некоторый фактор, действующий в масштабах страны, и в процессе исследования обнаруживаются определенные различия, они могут объясняться лишь различием культур разных стран, поскольку культура как таковая не подвергается никакому анализу. Однако недавно ряд авторов стал призывать к отказу от такой практики и к переходу к исследованиям, которые позволяют «раскрыть» воздействие культуры на психологические переменные (например, Bond & Tedeschi, глава 16 наст, изд.; Poortinga, van de Vijver, Joe & van de Koppel, 1987; van de Vijver & Leung, 1997). Под таким раскрытием понимается идентификация специфических психологических параметров культуры, которые могут приводить к различиям между странами в отношении представляющих интерес переменных, учет и оценка этих параметров, включая статистическую оценку степени, в которой они влияют на различия между странами. Таким образом, конкретные, поддающиеся оценке параметры культуры на психологическом уровне заменяют общий неспецифический конструкт, известный нам как культура.
Когда такие параметры включаются в исследование и оцениваются в его процессе, то это позволяет эмпирически доказать, что участники отличаются (или нет) по отношению к данным конструктам, снимая необходимость строить догадки. У исследователей в таком случае нет необходимости опираться на впечатления, рассказы или стереотипы при интерпретации различий, поскольку оценка данных параметров обеспечивает методологический контроль характера воздействия культуры. Эта оценка позволяет уточнить связь культуры и зависимых переменных на основе количественного определения степени, в которой культура влияет на различия между странами. Таким образом, исследователи могут не только ставить вопрос о том, влияют ли такие конструкты, как индивидуализм-коллективизм, на межнациональные различия, но и какова глубина этого влияния. Включение критериев такого рода в будущие кросс-культурные исследования является необходимым условием эволюции в данной области, если исследователи действительно намерены понять, какие моменты культуры ведут к появлению кросс-культурных различий и почему это происходит.
Исследование, проведенное Мацумото и соавторами (Matsumoto, Consolacion et al., 1999), было уникальным не только благодаря данным, которые касались суждений, связанных с мимическим выражением эмоций, но также в связи с оценкой данных, полученных от респондентов в отношении двух важнейших культурных конструктов — индивидуализма-коллективизма (ИК) и статусной дифференциации. Индивидуализм-коллективизм использовался для объяснения многих межнациональных и кросс-культурных различий в поведении и, безусловно, является наиболее известным, хорошо изученным и значимым параметром культуры, существующим на сегодняшний день (Triandis, 1994, 1995). Индивидуалистические
Культуры обычно делают акцент на уникальных особенностях личности, поощряя ее автономию и независимость. В коллективистских культурах принадлежность к группе ценится выше, чем индивидуальность, поощряется согласие, сплоченность и сотрудничество. Под статусной дифференциацией понимается степень, в которой в рамках определенной культуры поведение по отношению к окружающим меняется в зависимости от различий в общественном положении между взаимодействующими субъектами. Некоторые культуры делают эти различия весьма значительными, давая в руки людей, занимающих более высокое общественное положение, большую власть; в других культурах уровень этой дифференциации не столь значителен, взаимодействие людей друг с другом происходит более-менее независимо от различий, связанных со статусом. Так же как индивидуализм-коллективизм, дифференциация, связанная со статусом и властью, является одним из важнейших параметров культурной изменчивости (Hofstede, 1983, 1984).
Чтобы определить влияние индивидуализма-коллективизма и дифференциации в зависимости от статуса на межнациональные различия в оценке эмоциональных состояний, о которых говорилось выше, Мацумото с коллегами (Matsumoto, Consolacion et al., 1999) отдельно сравнивали оценки внешнего и внутреннего проявления эмоций, которые были даны американцами и японцами, с учетом и без учета оценок переменных индивидуализма-коллективизма и дифференциации в зависимости от статуса (та же самая методика использовалась при оценке воздействия индивидуализма-коллективизма на межнациональные различия в культурных нормах проявления эмоций, которой посвящена работа Мацумото и соавторов (Matsumoto et al., 1998)). Проведенный анализ показал, что приблизительно 90 % колебаний в оценках объяснялось этими двумя культурными переменными. Последующий анализ выявил, что фактор индивидуализма-коллективизма сам по себе достаточен, чтобы внести различия в оценки. Таким образом, данное исследование впервые эмпирически доказало, что различия между американцами и японцами, касающиеся суждений в отношении внутренней и внешней интенсивности эмоций, могут почти всецело объясняться культурными различиями, связанными с индивидуализмом-коллективизмом и дифференциацией в зависимости от статуса.