Выше мы рассматривали вопрос о том, какую роль в восприятии несправедливости играют культурные различия. В этом разделе мы рассмотрим, как представители разных культур реагируют на несправедливость. Ощущение несправедливости и те реакции, которые оно вызывает, важны по многим причинам. Например, при исследованиях организационных структур было обнаружено, что ощущение несправедливости влечет за собой низкую производительность труда, воровство, неподчинение установленным в учреждении нормам, протесты, прогулы, уход с работы и судебные тяжбы (обзор см. у Lind, Kray & Thompson, 1998; Rutte & Messick, 1995). При межкультурных контактах это ощущение, очевидно, может быть при —
Чиной конфликтов, подозрений, неудовлетворенности, гнева и других отрицатель-лых эмоций, ухудшения межличностных отношений, стресса и прочих разрушительных для поведения и психики последствий.
Несколько исследовательских коллективов пытались обобщить реакции на несправедливость. Мы разработали концептуальную схему, позволяющую структурировать понимание этих реакций (Leung & Stephan, 1998,2000). Мы провели два основных разграничения. Первое связано с различием между психологическими и поведенческими реакциями (Rutte & Messick, 1995). Психологические реакции носят преимущественно внутренний характер и могут включать как когнитивные реакции, например оценку себя и окружающих, так и эмоциональные реакции, например гнев, зависть, негодование или разочарование. Поведенческие реакции представляют собой действия явного характера, которые могут быть направлены как на виновника несправедливости, так и на окружающих.
Второе разграничение касается источника несправедливости, а именно, являются ли источником несправедливости действия индивида или группы. Это разграничение подобно разграничению, которое делалось в литературе по относительной депривации, где различались эгоистическая относительная депривация и братская относительная депривация (Runciman, 1966; Vanneman & Pettigrew, 1972). Речь идет о том, что индивид может по-разному реагировать на проявления несправедливости по отношению лично к нему и по отношению к его группе. Если несправедливость имеет личностную направленность, индивид, по отношению к которому совершена несправедливость, может отомстить обидчику, если же несправедливость была проявлена по отношению к группе, к которой принадлежит индивид, сражаясь с несправедливостью, он может объединиться с другими членами мы-группы.
Линд и соавторы (Lind et al., 1998) провели исследование, которое свидетельствует о важности такого разграничения. Они обнаружили, что студенты в США более остро реагируют на несправедливость, когда объектом несправедливого обращения являются лично они, а не другие члены их группы. Следует отметить, что результаты, подобные данным, полученным Линдом и соавторами (Lind et al., 1998), по-видимому, более характерны для индивидуалистической, чем для коллективистской культуры, в которой привязанность к мы-группе и меньшее внимание к потребностям и желаниям отдельной личности вызывает у человека более острую реакцию на несправедливое обращение с представителями мы-группы, нежели на несправедливость в отношении самого себя.
Райт и Тэйлор (Wright & Taylor, 1998) предложили концептуальную схему, которая подобна нашей, но отличается от нее несколькими ключевыми моментами. Они считают, что существует пять основных типов реакции на несправедливость. Во-первых, они различают действие и бездействие. Одной из самых распространенных реакций на несправедливость, отмечают они, является отсутствие каких бы то ни было действий. Кроме того, авторы различают действия, направленные на улучшение собственного состояния, и действия, направленные на улучшение состояния мы-группы. Третье разграничение касается действий, которые в данном обществе являются нормативными, и теми, которые представляют собой отклонение от
Существующей нормы. В итоге получается пять типов реакции, а именно: бездействие, нормативные действия индивида, ненормативные действия индивида, коллективные нормативные действия и коллективные ненормативные действия.
Разграничения Райта и Тэйлора в отношении индивида и группы отличаются от наших (Leung & Stephan, 1998, 2000). Мы обращаемся к различиям, связанным с характером несправедливости (совершена она в отношении индивида или группы), они же рассматривают различия, касающиеся характера реакции на несправедливость (индивидуальная или групповая). Категория бездействия, выделенная Райтом и Тэйлором, эквивалентна нашей категории психологической реакции, однако в данную категорию мы включаем более широкий круг реакций, чем Райт и Тэйлор. Выделение Райтом и Тэйлором категорий нормативных и ненормативных реакций представляется не очень удачным, поскольку то, что отклоняется от нормы в одной культуре, может считаться нормой в другой.
Как наша концептуальная схема (Leung & Stephan, 1998, 2000), так и модель Райта и Тэйлора (Wright & Taylor, 1998) не учитывают ряда других различий, которые, судя по всему, важны для понимания реакций на несправедливость. Например, люди могут по-разному реагировать на несправедливость распределения, несправедливость процессуального характера и несправедливое возмездие. Исследование воровства служащих в крупной корпорации иллюстрирует это предположение (Shapiro, Trevino & Victor, 1995). В ходе этого исследования было обнаружено, что ощущение процессуальной несправедливости является более надежным прогностическим фактором воровства, чем ощущение несправедливости распределения или несправедливости взаимоотношений. Если служащий считает, что в компании соблюдается процессуальная справедливость, вероятность того, что он будет воровать, снижается. В ходе другого исследования, которое иллюстрирует важность разграничения между разными типами несправедливости, в большой телекоммуникационной компании, которая находилась в стадии сокращения, было обнаружено, что ощущение служащими процессуальной несправедливости было тесно связано с поведенческими реакциями, тогда как ощущения, касающиеся справедливости распределения, были тесно связаны с негативными эмоциональными реакциями (Armstrong-Stassen, 1998).
В целом, типы поведенческих реакций, направленных на восстановление справедливости, вероятно, изменяются как функция от типа несправедливости. Подобным образом, как функция от типа несправедливости, могут меняться и психологические реакции. Судя по всему, существуют культурные различия в понимании того типа несправедливости, который вызывает наиболее острые реакции. Возможно, по сравнению с представителями коллективистских культур представители индивидуалистических культур более восприимчивы к справедливости распределения, что связано с их четкими представлениями о справедливости по отношению к отдельной личности. Более пристальное внимание, уделяемое в коллективистских культурах подобающему поведению, может привести к более острой реакции такой культуры на процессуальную несправедливость по сравнению с индивидуалистическими культурами, поскольку коллективистская культура делает акцент на взаимозависимости. Исследование Брокнера и его коллег (Brockner et al., 2000),
О котором говорилось выше, подтверждает большую восприимчивость коллективистской культуры к процессуальной справедливости и справедливости взаимоотношений по сравнению с индивидуалистической культурой.
Исследование, которое провели Микула, Петри и Танцер (Mikula, Petri & Tanzer,
1990) в индивидуалистических европейских странах (Германии, Австрии, Финляндии и Болгарии), говорит об общности этих стран в восприятии несправедливости. В ходе этого исследования было обнаружено, что, рассказывая о своем опыте столкновений с несправедливостью, люди чаще вспоминают случаи, связанные с несправедливостью взаимоотношений, чем с несправедливым распределением или процессуальной несправедливостью.^ ходе исследования было установлено, что случаи несправедливости взаимоотношений распространены в индивидуалистических культурах, однако остается непонятным, имеют ли они большее распространение в коллективистских культурах и придается ли им там большее значение.
Существует еще одна характеристика несправедливых действий, которая может определять реакцию на несправедливость. Несправедливые действия могут вести к разным последствиям. Например, Кропанзаио и Бэрон (Cropanzano & Baron,
1991) утверждают, что несправедливые действия могут касаться либо материального благосостояния индивида, либо его социального статуса. Особое внимание, которое уделяется в индивидуалистических культурах личным достижениям, может привести к тому, что ущербу экономическому благосостоянию в таких культурах будет придаваться большее значение, в то время как значимость межличностных отношений и социального статуса в коллективистских культурах, вероятно, повысит восприимчивость к ущербу, который наносится взаимоотношениям и положению в обществе. В первую очередь это будет относиться к коллективистским культурам с большой дистанцией по отношению к власти.
Наконец, есть еще один аспект реакций на несправедливость, полезный для их классификации. Реакция на несправедливость может носить деструктивный или конструктивный характер, направленный на ее преодоление или устранение. Месть, возмездие, вспышки гнева, оскорбления и депрессия носят деструктивный характер, потому что не способствуют восстановлению справедливости. В отличие от них переговоры, подача жалоб, гражданское неповиновение и другие формы протеста, не связанные с насилием, могут способствовать успешному восстановлению справедливости. Это разграничение подобно выделенным Кросби (Crosby, 1976) разновидностям реакций на эгоистическую относительную депривацию. Она считает двумя основными типами реакций на относительную депривацию насилие, направленное против общества, и стремление к конструктивному изменению общества. Проблема при выделении категорий конструктивных и деструктивных реакций состоит в том, что определить, насколько та или иная реакция на несправедливость конструктивна или деструктивна, можно только по ее последствиям. Внешне деструктивная реакция, например протест с применением насилия, может привести к восстановлению справедливости, то есть к конструктивному результату.
Вообще представители коллективистских культур, вероятно, в меньшей степени склонны реагировать на несправедливость деструктивным поведением (возмездие, протест, конфликт), чем представители индивидуалистических культур,
Поскольку в большинстве коллективистских культур, особенно в Азии, культивируется стремление к гармонии (Leung, 1997) и избеганию конфликтов. Но когда в коллективистской культуре большое значение придается чести и уважению, то это может означать, что, если представители этих культур будут реагировать на несправедливость деструктивным поведением, данная реакция будет носить более острый характер, чем реакция представителей индивидуалистической культуры. Кроме того, негативная поведенческая реакция на несправедливость в коллективистской культуре может быть не менее выраженной, чем в индивидуалистической культуре, если нарушитель является членом они-группы. С другой стороны, возможно представители коллективистских культур будут в большей степени, чем представители индивидуалистических культур, склонны реагировать на несправедливость конструктивным образом (посредничество, примирение, переговоры, сохранение лица), стремясь сохранить или восстановить гармонию.
Сравнительные кросс-культурные исследования реакций на несправедливость находятся сейчас в стадии становления. Большинство проведенных исследований касаются реакций на несправедливость лишь в одной культуре. Большая часть из них проводилась в западных странах. Лишь несколько исследований было проведено не на Западе, но общее количество кросс-культурных исследований невелико. Исследования, проведенные в западных странах, позволяют получить определенное представление о том, как представители индивидуалистических культур реагируют на несправедливость, и эти данные могут служить базой для сравнительной оценки реакций представителей коллективистских культур.