Слово «стресс» (stress) в том значении, в котором мы употребляем его сегодня, прозвучало в 1303 году в стихах поэта Роберта Маннинга: «…эта мука была манной небесной, которую Господь послал людям, пребывавшим в пустыне сорок зим и находившимся в большом стрессе»). Обозначая в английском языке состояние давления, натяжения, усилия, напряжения в технике, в жизни чаще означает давление обстоятельств.
Физиологические, психологические, социальные реакции людей и животных на чрезвычайные воздействия до Ганса Селье изучали сотни исследователей, не называя их «стрессом». Впервые реакцию организма на стресс описал в 1932 году психолог Уолтер Кэннон, назвавший стресс «реакцией борьбы» или «бегства» (см. Гринберг Дж., 2002.).
В литературу по медицине и психологии термин «стресс» прочно вошел с 1936 г., после появления в журнале «Nature» короткого сообщения никому неизвестного канадского физиолога Ганса Селье под названием «Синдром, вызываемый разными повреждающими агентами». Еще в студенческие годы Селье обратил внимание на тот очевидный факт, что общее недомогание, потеря аппетита температура, озноб, ломота и боли в суставах являются исходным началом различных инфекционных заболеваний. Эксперименты подтвердили правоту молодого ученого.
Большое впечатление вызвало у Г. Селье встреча с Иваном Петровичем Павловым в 1935 году. «Эти беседы вдохновляли меня в течение всей моей жизни. Портрет Павлова висит в холле нашего института (ныне Интернациональный институт стресса – авт.) рядом с портретами Эйнштейна и моего соотечественника, открывшего инсулин, сэра Фредерика Бантинга, который опекал меня, когда я начал изучать стресс»,– вспоминает Г. Селье (1979). По всей видимости, открытие И. П.Павловым условных рефлексов, предопределило направленность концепции стресса на понимание способности организма выходить на уровень готовности к экстремальным стрессогенным воздействиям, опережая их. Известно, что о неспецифических болезненных проявлениях защитных реакций организма, ставших основой учения о стрессе, И. П.Павлов и его ученики неоднократно заявляли как о «стандартных формах нервных дистрофий» (см. Китаева-Смык Л. А., 2009).
В ставшей классической книге «Стресс в нашей жизни» Селье описал физиологические изменения, которые происходят в организме в результате стресса, подчеркивая отсутствие прямой зависимости эмоциональных переживаний от них. Им было установлено, что не только инфекции, но и такие вредоносные действия, как ожоги, ранения, охлаждения и др. вызывают не только специфические для каждого из них последствия, но и комплекс однотипных биохимических, физиологических и поведенческих реакций – патофизиологический «синдром ответа на повреждение как таковое». Эта реакция организма на любую «вредность», направленная на мобилизацию защитных сил организма, позже получила название «триада Селье», или общего адаптационного синдрома (Селье Г., 1966).
При непрекращающемся действии стрессогенного фактора проявления «триады стресса» изменяются по интенсивности, в связи с чем Г. Селье выделял три стадии этих изменений.
Первую стадию Г. Селье назвал alarm-reaction, что означает «мобилизация по пожарной тревоге» в случае использования «поверхностной» адаптационной энергии (Селье Г. 1979). В русскоязычных статьях, книгах и учебниках слово «аларм» переводится как «стадия тревожности», «реакция тревоги», что, по мнению Китаева-Смык Л. А., состоявшим на протяжении многих лет с Г. Селье в переписке, в корне неправильно. Ученый ссылается на то, что автором концепции стресса не было использовано слово «тревожность» (anxiety). Кроме того, тревожность, боязливость, беспокойство могут возникать и в других стадиях стресса, по мнению Китаева-Смык Л. А., а в первой стадии могут проявляться и смелость, и ярость, и страх (Китаев-Смык Л. А., 2009).
Предполагая ограниченность адаптационных возможностей организма, автор концепции стресса предположил ограниченность адаптационных возможностей организма. «Ни один организм не может постоянно находиться в состоянии тревоги. Если агент настолько силен, что значительное воздействие его становится несовместимым с жизнью, животное погибает еще в стадии тревоги, в течение первых часов или дней. Если оно выживает, за первоначальной реакцией обязательно следует «стадия резистентности» или адаптации (Селье Г., 1979). На этой стадии было установлено экспериментально, что адаптационные ресурсы организма расходуются чрезмерно, т. к. общая мобилизация защитных сил организма требует, в первую очередь, гормональной перестройки. Мозговым слоем надпочечников начинает обильно выделяется адреналин, корой надпочечников – глюкокортикоиды, усиливается выработка и выброс в кровь адренокортикотропного и тиреотропного гормонов гипофиза. Начинается процесс перестройки системы регуляции, настроенный на компенсацию действия раздражителя. Признаки, характерные для первой стадии, постепенно исчезают. Функциональные возможности организма повышаются на величину выше исходного уровня, может наблюдаться повышение стрессоустойчивости. Анаболические процессы преобладают над катаболическими с тенденцией к восстановлению массы тела.
Если действие вредоносных факторов долго не удается устранить и преодолеть, а компенсаторные возможности организма исчерпаны, развивается третья стадия стресса – истощения. «Мы до сих пор не знаем, что именно истощается, но ясно, что только не запасы калорий» писал Г. Селье в 1979 году. На этой стадии, как и на первой, вновь появляются сигналы о несбалансированности стрессогенных требований. Приспособительные возможности организма снижаются, он хуже сопротивляется новым вредностям, увеличивается опасность заболеваний. Необратимые химические изменения, их накопления при стрессе в тканях, приводят к поражению мозговых и нервных клеток, преждевременному старению. Третья стадия развития стресса, то есть до гибели организма, изучена в экстремальных натурных условиях, либо в экспериментах над животными, что затрудняет получение достоверных данных (Бродхерст П. Л., 1975; Стенько Ю. М. 1978, Стенько Ю. М. , 1981; Франкл В. 1990).
Вслед за другими авторами мы считаем, что системная разработка Г. Селье концепции стресса позволила расширить понятие об этом феномене, повлиявшем на судьбу науки. Так в более поздних работах Селье предложил классификацию разновидностей стресса, в основу которой была положена интенсивность воздействия стрессора. В своей книге «Стресс без дистресса» Селье высказал мысль о том, что у человека при определенных стрессовых ситуациях могут наблюдаться положительные эмоции. В книге «Стресс моей жизни» автор говорит о социальных и поведенческих аспектах стресса, о том, что люди должны найти свой личный природный уровень стресса (на основе альтруистического эгоизма). Небольшой стресс, по его мнению, способен носить стимулирующий характер, способствовать плодотворной активности, приносить положительные эмоции. Приятные формы стрессовых переживаний, связанные с муками любви, творчества, с восторгом и вдохновением, были названы Г. Селье (1977) эустрессом.
Болезненные стрессовые физиологические процессы вследствие чрезмерного стресса получили название дистрессоров (англ. distress – истощение, несчастье).
Для нас оказалось интересным применение термина А. В Котельниковой, характеризующей дистресс при характеристике ситуации вынужденной миграции, когда вполне сложившиеся жизненные структуры рушатся, и практически не остается сколько-нибудь ясных и четких ориентиров, определяющих дальнейшее развитие событий. В совокупности признаков негативных эмоциональных состояний (депрессии, тревоги, враждебности и т. д.) вынужденных переселенцев, диагносцируемых по методике SCL.-90.-R, она видит «наличный психический дистресс» (Котельникова А. В., 2009).
По мнению Селье (1961), продолжительные стрессы отмечаются при сочетаниях неблагоприятных факторов, когда наступает не радость преодоления, а чувство беспомощности, безнадежности, сознание чрезмерности, непосильности и нежеланности, обидной несправедливости требуемых усилий. Когда события, в том числе и положительные, накладываются одно на другое и выходят за границы наших приспособительных возможностей, возникает гиперстресс (hyperstress). Причину гипостресса (hypostress) или недостаточного стресса Г. Селье видит в недостатке стимуляции, что может приводить не только к скуке, но и поиску таких новых впечатлений, ощущений, как алкоголь или наркотики (Селье Г., 1970).
Исследования Г. Селье оказались настолько интересными и важными, что у него появилась масса последователей, причем механизм, критерии стресса продолжали уточняться и углубляться.
А. А. Реан, А. Р. Кудашев, А. А. Баранов (2006) обращают внимание на то, что наряду с формулировкой Г. Селье в 50-60-с годы XX века западные авторы определяли стресс как:
– состояние нарушения гомеостатического равновесия или сумму реакций, направленных на восстановление этого равновесия (Ulrich С., 1960);
– состояние организма, который воспринимает угрозу его благополучию (или целостности) и направляет всю энергию на свою защиту (Coter С. N., 1964);
– любое состояние, вызванное нарушением нормального функционирования организма (Arnold М., 1967).
Постепенная смена модели стресса Г. Селье началась после выхода книги R. Lazarus «Psychological stress and the coping process» (1966).
В концепции психологического стресса Р. Лазарусом впервые было предложено разграничение психологического и физиологического понимания стресса по этиологическому признаку. Реальные раздражители (шум, вибрация, температура) были обозначены им причиной физиологического стресса. Психологический стресс был обозначен Лазарусом как реакция на особенности взаимодействия между личностью и окружающим миром, основанная на когнитивных процессах, образе мыслей и оценки ситуации, знания собственных ресурсов. Однако такое разделение тоже довольно условно, так как физиологический стресс всегда включает элементы психического (эмоционального), а в психический стресс вызывает физиологические изменения. В этом отношении более правомерна позиция В. Л. Марищука (1984, 1995), считающего, что любой стресс является и физиологическим, и психическим (эмоциональным).
Тем не менее, взгляд на стресс Р. Лазарусом как на результат субъективной оценки вредного стимула и на копинг, как способ совладающего поведения, стал на долгие годы определяющим в исследованиях стресса. Следует подчеркнуть – утверждение Лазаруса о том, что именно копинг является стабилизирующим фактором, который может помочь личности поддерживать психосоциальную адаптацию в период воздействия, стало отправной точкой для необъятного количества исследований. В рамках теории стресса и копинга Р. Лазаруса, основанной на учете интеллектуальных и личностных особенностей, изучался целый ряд факторов: стимул, когнитивная оценка угрозы, реакции, психологической защиты, значимости ситуации для объекта, социальные условия (R. Lazarus, 1966).
Важность концепции Лазаруса, работ его последователей в том, что подчеркнуто понимание значимости оценки опасности, что ставит перед необходимостью «взвешивания» самой ситуации, внутренних резервов и выбором способа совладания. Важным вкладом в психологию стресса можно считать исследования американских психологов, которые установили, что когнитивная оценка ситуации зависит от уровня личностной тревожности, эффективности предполагаемого противодействия угрозе, реакции человека на возникшее у него состояние тревоги (Spielberger C. D., О’Neil H. F., Hansen J., Hansen D. N. 1972). Было показано, что у индивида, воспринимающего определенный раздражитель или ситуацию, как несущие в себе, актуально, или потенциально, угрозу, опасность, развивается беспредметная тревога и, как эмоциональная реакция – страх. Результаты исследований показали, что процессы оценки угрозы, связанные с анализом ситуации, включают простые перцептивные функции, процессы памяти, способность к абстрактному мышлению, элементы прошлого опыта.
Обращает на себя внимание то, что понятие угрозы – центральное в когнитивной теории психологического стресса – отражается во всех оценках стрессовых состояний.
В частности, это прослеживается в дифференциации реакций, предложенной J. R. Nitch в 1981 году (см. Перре, М. Бауманн, 2002), которая рассматривает стресс:
– раздражающее, отягощающее, усложняющее течение событие, несущее дополнительную нагрузку;
– эмоциональную реакцию на определенное событие, связанную со стрессовым переживанием;
– промежуточную переменную между раздражителем и реакцией на него.
– трансактный процесс столкновения индивида с окружающим миром.
Последнее утверждение опирается на мнение R. S.Lasarus и R. Launier (1981) считающих, что стресс как трансактный процесс начинается со специфической оценки какого-либо события и собственных ресурсов по его преодолению.
Попытки раскрыть структуру и особенности стрессовых реакций осуществлялись не только в рамках когнитивной теории психологического стресса. Существует достаточно большое количество концепций, моделей стресса, как у отечественных, так и у зарубежных исследователей. М. В. Коврова (2000) подчеркивает ценность концепции профессионального стресса (Занковский А. Н., Сох Т., Schorpflug W. и др.), социально-психологических теорий стресса (концепции: D. Mechanik R. Darendor B. P. Darenwend) и многих других.
Для нас представила интерес принципиально новая концепция стресса М. Эриксона (1998), основанная на использовании понятий регенерации и волновой природы сознания. В целях развития концепции Эриксоном выдвинуты четыре гипотезы:
1. Первичным источником всех психофизиологических ритмов и волновой природы сознания являются согласованность во времени и цикличность генетических процессов на молекулярном уровне.
2. Все системы психофизиологической саморегуляции координируются этими генетическими источниками.
3. Стрессы, порождаемые нашим хроническим вмешательством в эти естественные психофизиологические ритмы, представляют собой основную этиологию психосоматических проблем.
4. Большинство холистических подходов к психофизиологической регенерации неосознанно использует ультрадианную реакцию восстановления для нормализации наших психофизиологических ритмов и достижения оптимального здоровья (Эриксон М., 1998).
Глубокие исследования лежат в основе концепции стресса, разработанной отечественным ученым В. А. Ганзеном (1984), который в общей структуре психического состояния выделил следующие уровни:
– физиологический, включающий нейрофизиолические характеристики, морфологические и биохимические изменения, сдвиги физиологических функций;
– психофизиологический, обеспечивающий вегетативные реакции, изменение психомоторики, сенсорики;
– психологический уровень – изменение психических функций и настроения;
– социально-психологический уровень – характеристики поведения, деятельности, отношений человека.
Кроме того выделяются субъективные и объективные характеристики состояний.
Несмотря на значимость данной теоретической разработки, мы считаем, вслед за Е. П.Ильиным (2005), что описанная структура излишне формализована, а кратковременный стресс вряд ли способен привести к морфологическим изменениям.
Многолетние исследования стресса показали, что наиболее чутким индикатором» стресса, особенно хронического, явился не физиологический, а именно «психический уровень адаптации», поэтому для человека стресс сводится, в первую очередь, к эмоциональному (Спилберг Ч., 1972; Короленко Ц. П., 1978; Березин Ф. Б., 1988).
Как подчеркивают В. А. Абабков и М. Перре (2004), эмоции являются неотъемлемым компонентом стрессового эпизода. На особенности эмоциональных реакций указывает Ю. А. Александровский (1993), полагающий, что понятие «эмоциональный стресс не имеет четкого определения и включает целый комплекс состояний – от находящихся в пределах физиологических границ психоэмоционального напряжения до находящегося на грани патологии или психологической дезадаптации и развивающихся как следствие длительного или повторного эмоционального перенапряжения».
Эмоциональные реакции, с позиций значительного числа исследователей, вызываются и формируются восприятием и оценкой ситуации (например, достигнутым уровнем контролируемости ситуации). Оценки ситуационных характеристик могут анализироваться как предшествующие условия качества, интенсивности и продолжительности эмоциональных реакций (Scherer К. R., 1988).
С зарождением и проявлением эмоций связал травмирующие влияния В. К. Мягер (1975), исходя из понимания стресса как особого психического состояния. Развитие эмоциональной стрессовой реакции происходит, по его мнению, благодаря преобладанию субъективных переживаний, вызывающих в той или иной мере выраженные объективно регистрируемые нарушения в поведении человека и в функциональной деятельности его вегетативной нервной системы. В. К. Мягер отвел эмоциональным нарушениям роль первого пускового звена в последовательности возникновения психопатологических нарушений невротического уровня и как фактора, способствующего их декомпенсации и развитию. При этом была сохранена последовательность механизмов трехстадийных биологических реакций, установленная H. Selye и его многочисленными учениками.
С позиций альтернативной концепции эмоций, они являются следствием или результатом усилий по регуляции (Folkman S., Lazarus R. S., 1988).
Другие концепции эмоций и стресса (Scherer К. R. et al., 1985; Frijda N. Н., 1986; Leventhal H., Scherer К. R., 1987) указывают, что стресс и связанные с ним эмоции возникают тогда, когда автоматизированные процессы эмоционального регулирования оказываются неспособными восстановить гомеостаз. После этого на стрессовую ситуацию влияет копинговое поведение, которое включает (в качестве важного компонента) связанные со стрессом эмоции.
Понятие «гомеостаз» использует в свой концепции Л. Леви (1970). Эмоциональный стресс рассматривается им как участок своеобразного континуума эмоциональных состояний, нижней точкой которого являются небольшие сдвиги физиологического гомеостаза в условиях полного безразличия. Автор предполагает, что приятные и неприятные эмоции свызывают изменения в уровнях физиологического гомеостаза.
Выделение категории «эмоциональный стресс» и противопоставление ее понятию стресса как общего адаптационного синдрома, было прогрессивным явлением. Этим был обозначен объединяющий критерий, который позволил обобщить огромное разнообразие внешних воздействий, ориентированных на человека или животное, с позиции их психологической сущности для данного индивида. Тем самым, как подчеркивает Р. Тигранян (1988), выделяется причинный фактор, определяющий последующее развитие поведенческих, соматовегетативных реакций, способных повлиять на развитие особого психологического состояния.
В 90-х годах прошлого столетия был период, когда наряду с термином «эмоциональный стресс» психологи стали использовать термин «психологический стресс», отождествляя эти два понятия.
Мы согласны с мнением И. Г.Малкиной-Пых (2008), что эмоциональный стресс правильно рассматривать как разновидность психологического стресса. Аналогичного взгляда придерживаются Б. А. Смирнов и Е. В Долгополов (2007), которые рассматривая эмоциональный стресс как разновидность психического, подчеркивают потенциальную угрозу из-за изменения эмоциональных реакций, мотивационной структуры деятельности, нарушения двигательного и речевого поведения, вплоть до полной дезорганизации деятельности.
Как считает В. Н. Синицкий (1986), существует корреляция между уровнем эмоционально-стрессового состояния организма и психологической оценкой ситуации как неприемлемой, негативной, отвергаемой при одновременной невозможности ее избегания. В этой связи представляет интерес использование термина «психическая напряженность» как синонима для обозначения феномена стресса рядом отечественных ученых, полагающих, что подобное обозначение свободно от отрицательных ассоциаций и указывает на необходимость изучения именно психологического функционирования человека в сложных условиях (Наенко Н. И., 1976).
Очевидно, тенденция использовать эти понятия при характеристике состояний, отличающихся друг от друга по степени выраженности, связана с необходимостью обозначения крайней степени психической напряженности. Некоторые авторы противопоставляют понятию психической напряженности другой термин – «напряжение» при характеристике состояний, оказывающих отрицательное влияние на деятельность.
По мнению Зильбермана (1969) состояние напряженности должно рассматриваться как помеха и ни в коем случае не может смешиваться с состоянием напряжения, неизбежно сопутствующим любой сложной деятельности, тем более такой, которая выполняется на уровне, близком к пределу данного индивидуума.
Отсутствие общепринятой классификации стрессовых реакций отмечается на всем протяжении семидесятилетней истории стресса, несмотря на многочисленные работы в данной области.
В первой классификации, предложенной Allen et al. (1970), стрессы были разделены на системные и нервные. Системные стрессы, по мнению авторов, возникают при изменениях внутренней среды (например, физиологические сдвиги в результате влияния фармакологических веществ) и вредных действий внешних факторов. Причинами нервных стрессов могут оказаться вредные воздействия света, звука, эмоций, способных порождать болевые ощущения и дискомфорт.
На изменении физиологических функциональных показателей строится классификация В. В. Суворовой (1975). В зависимости от системы, на которую нагрузка оказывает преимущественное влияние стресс подразделяется на периферический и церебральный. Самым распространенным периферическим стрессом являются боль и гормональная реакция на нее. Церебральный стресс касается первой или второй сигнальной систем. Стресс первой сигнальной системы, как правило, связан с вегетативной нервной системой, органическими нуждами. Стресс второй сигнальной системы выражается в астенических эмоциях.
Мы испытываем затруднения в понимании необходимости разделения данных видов стресса. Если, например, механический или физический стрессор способен вызвать периферический стресс, то рефлекторно, благодаря нейро-гуморальной регуляции, будет осуществляться и церебральный стресс. В то же время, психологические стрессоры, способные вызвать церебральный стресс, могут, в конечном итоге, оказывать влияние на развитие психосоматических проявлений, сопровождающихся болевыми ощущениями и гормональными сдвигами. Подобное понимание, на наш взгляд позволяет не выделять периферический и церебральный стрессы в отдельные категории, а рассматривать их как подступени одной структуры.
В работе Б. Е. Мельник, М. С. Кахана (1981) стресс рассматривается как последствие определенных воздействий на организм и на центральную нервную систему животных и человека, делят их на три группы: а) биологические; б) физиологические; в) патологические.
На наш взгляд такая классификация неправомерна, т. к. первые два фактора объединяют признаки, исходя из их природы, а третий характеризует качественные особенности. В частности, патологические факторы могут оказаться как физиологической, так и биологической природы.
Спорной, на наш взгляд, можно считать также классификацию психологического стресса, предложенную В. А. Бодровым (2006) и включающую следующие его виды:
– внутриличностный (нереализованные притязания, потребности, бесцельность существования);
– межличностный (трудность общения с окружающими, наличие конфликтов или угрозы их возникновения);
– личностный (несоответствие социальной роли);
– семейный;
– профессиональный.
Полагаем, что внутриличностные, межличностные, личностные разновидности стрессовых состояний можно рассматривать как показатели семейных и профессиональных стрессов.
Подобные возражения, очевидно, можно высказать по поводу классификации М. В. Ковровой (2000), включающей:
– межличностный психологический стресс, который характеризуется субъективной оценкой межличностного взаимодействия, наличием конфликтов или их угрозой;
– профессиональный, или организационный стресс, возникающий как следствие сложности, опасности, ответственности за выполнения рабочих задач, нарушение в организации и условиях труда;
– социальный или общественный психологический стресс, связаный с социальными, социально-экономическими проблемами, безработицей, вредными привычками, национальными или региональными конфликтами и войнами;
– семейный психологический стресс, включающий все трудности по поддержанию семьи;
– внутриличностный психологический стресс, отражающий «Я-конфликт», нереализованные притязания, потребности, бесцельное существование;
– экологический психологический стресс, как результат связи с неблагоприятными воздействиями окружающей среды.
Более всего нам близко мнение Н. В. Самоукиной (2003), касающееся психологического стресса. Автор считает, что можно условно выделить три его вида: информационный, эмоциональный, коммуникативный.
По нашему мнению перспективность использования данной классификации в том, что даже абиотические, биотические, антропогенные факторы, как факторы внешней среды, можно включить в информационное и коммуникативное поле.
Приведенные выше примеры классификаций отражают существующую в психологической науке и практике тенденцию к дифференцированию понятия «психологический стресс» в различные типы классификаций в зависимости от области психологических знаний. Попытки объединить все увеличивающееся количество стрессовых реакций в единую классификацию, с нашей точки зрения, до сих пор не увенчались успехом.
Продолжается в отечественной и зарубежной науке и поиск все более новых подходов к содержанию самого понятия «стресс».
В современной научной литературе имеется множество разночтений при использовании понятия «стресс». Под стрессом сегодня понимают:
– «неспецифический ответ организма на любое предъявленное ему требование» (Г. Селье, 1976);
– неспецифический ответ, функциональное состояние напряжения, реактивности организма, возникающее у человека и животных в ответ на воздействие стрессоров – значительных по силе при действии экстремальных или патологических для организма человека или животного раздражителей (Китаев-Смык Л. А., 1983);
– сильную неспецифическую реакцию на действие стрессора, требующую функциональной перестройки организма (Гримак Л. П., 1989);
– сильные реакции организма, как благоприятные, так и неблагоприятные, наблюдающиеся при эмоциональном стрессе (Петровский А. В., Ярошевский М. Г., 1998).
Ю. С. Савенко считает, что психический стресс следует рассматривать как «состояние, в котором личность оказывается в условиях, препятствующих ее самоактуализации» (см. Василюк Ф. Е., 1984).
Дж. Гринберг, давая определению стресса, видит его как комбинацию стрессора и стрессовой реактивности (Гринберг Дж., 2002).
П. Фресс предлагает употреблять термин «стресс» применительно к эмоциогенным ситуациям повторяющимся, хроническим, сопровождающимся нарушением адаптации (Фресс П., Пиаже Ж.,1973).
При изучении литературы становится совершенно ясно, что психология давно взяла на вооружение понятие «стресс». Причем, вызывает удивление многообразие подходов к определению самого понятия «стресс» и сопровождающих его событий.
Главная тенденция в освоении психологией понятия стресса, как считает Ф. Е. Василюк – в отрицании неспецифичности ситуаций, порождающих стресс. Автор подчеркивает классическую установку, что не любое требование среды вызывает стресс, а лишь то, которое оценивается как угрожающее, которое нарушает адаптацию, контроль, препятствует самоактуализации. Ф. Е. Василюк считает, что тем исследователям стресса, которые пытаются придать теории самые необыкновенные трактования, следует сохранить идею неспецифичности, как основное содержание стресса (Василюк Ф. Е., 1984). Претензии ученого не безосновательны. Так, по М. В. Ковровой (2000), любой тип психологического стресса включает в себя:
– общие факторы (характерные для всех видов стресса);
– специфические факторы (характерные только для данного типа стресса);
– внешние или объективные факторы, под которыми выступают объективно фиксируемые условия для возникновения стресса (ограничение времени, большой объем нагрузки и так далее);
– субъективные, личностные факторы, которые в значительной степени обусловлены индивидуальными особенностями человека (неадекватная самооценка, мотивационные особенности, темперамент, высокие уровни личностной напряженности, тревожности, агрессивности и другие).
Между тем, сам Василюк пытается определить о требования реальности, способные вызвать критическую ситуацию, которая характеризуется одновременно «экстремальностью» и «неспецифичностью».
С учетом разнообразных обстоятельств, касающихся исследования стресса, Ф. Е. Василюк призывает отказаться от неоправданного расширения объема понятия «стресс», аппелируя к тому, что подобные превращения конкретно-научного понятия в универсальный принцип хорошо знаком из истории психологии. Подчеркивается появление общего осознания того, что стресс поселился во всех сферах деятельности человека, стал «ведущим стимулом жизнеутверждения, созидания, развития» (Василюк Ф. Е., 1984).
Как показал проведенный нами анализ литературы, расширение поля применения терминологии и понятий из области психологии отдельные исследователи связывают с распространенностью стрессовых явлений из-за семейной разобщенности, распределения ролей между мужчинами и женщинами, стремительности перемен в обществе, информационной нагрузки, политических и экономических проблем (Jones J, 1987). Некоторые специалисты в области стресса считают, что восприятие среди населения стресса как неотъемлемой части их повседневной жизни обусловлено усилиями социологов. Похожее представление принадлежит Pollok (1988), который полагает, что «стресс – это не что-то, происходящее в мире естественным образом, а сфабрикованное понятие, которое теперь стало социальным фактом». В то же время существует более умеренная позиция, не совпадающая с убеждением, что стресс – изобретение социологов. Согласно этому воззрению, социологи получают «подпитку» от существующего социального ландшафта, на фоне которого происходят разного рода события. Это явление было описано Barley S. & Knight D. t, (1992) и Giddens (1984) как «двойная герменевтика», когда социологи, публикуя работы по стрессу, способствуют пониманию обществом этого понятия и, как результат, влияют на феномен, который пытаются изучать.
Обобщая результаты исследований многочисленных авторов, J. R. Averil (1989) делает вывод, что признание наличия в разных сферах деятельности стресса, стрессовых ситуаций как бы «узаконивает» стресс. Автор заявляет: «…для многих людей теперь более приемлемо допускать, что они испытывают стресс, чем отрицать это». Учитывая особенности культуры и субкультур внутри общества, Ван Наанен и Барли сделали вывод, что некоторые профессии, принимают «риторику о стрессе» в большей степени, чем другие (Van Naanen &Barley, 1984).
Интересен подход Брайнера (Briner L., 1996), который в результате исследований выделил уровни культурных влияний на распространение информации о стрессе:
– общие представления в обществе о природе стресса;
– представление о стрессе, специфичные для определенных занятий или профессий;
– представления о стрессе, которые специфичны для определенной организации.
Мы полностью согласны с утверждением автора, что присущие людям различия в культурных представлениях исследуются крайне редко – психологи традиционно перекладывают вопросы культуры на социологов и антропологов.
Нами также поддерживается мнение James W. Mason (1996), Н. В. Тарабриной (2008) и других зарубежных и отечественных специалистов в области стресса, о том, что внедрение интегративных исследований в области стресса порождает необходимость этимологических исследований с целью внесения ясности в использование терминов и понятий. Многие определения концепции стресса Селье неоднократно подвергались критике как тавтологические (Lazarus R. S., Folkmann S., 1984). Справедливости ради следует отметить, сам Селье, через 40 лет после первых публикаций о стрессе, заявил, что использование им термина «стресс» применительно только к реакции объясняется его былой невозможностью правильно разграничить понятия «стресс» и «напряжение» из-за недостаточного знания английского языка.
Особо следует подчеркнуть, что многие исследователи в последние годы стали подвергать сомнению полезность конструкта «стресс» (Hinkle 1973), полагая, что эвристическая ценность данного понятия осталось в прошлом, и оно стало в некотором роде помехой, препятствием изучения анализа механизмов, лежащих в основе реакции организма (Ader, 1981). По мнению Pollok (1988) термин стал настолько бессодержательным, что мешает изучению связей в рамках теории стресса. Данью моде считает применение термина «стресс» Е. П.Ильин (2005), заявляющий о постепенной потере стрессом своего первоначального предназначения. С точки зрения Ю. Г. Чиркова (1988) стресс вообще противоречив, неуловим, туманен.
Мы же присоединяемся к ряду авторов, которые по-прежнему видят в многоликом учении о стрессе источник новых идей (Бодров В. А., 2000; Китаев-Смык Л. А., 2009; Малкина-Пых И. Г., 2004, 2008 и др.).
В заключение следует отметить, что уточнения в терминологии, классификации позволят расширить ареалы использования терминов и понятий, относящихся к проблеме стресса.