Тотальные и локальные стрессовые физиологические вегетативные реакции

Рассмотрим некоторые результаты длительных, многосу­точных экспериментов с действием на испытуемых гравиинер-ционных стрессоров. Эти эксперименты проводились в 60-х гг. XX столетия при подготовке межпланетного полета с использова­нием динамического наземного имитатора космического корабля (квартиры-центрифуги) (см. рис. 4, 5, б).

Интересными в этом и других таких экспериментах явились результаты сопоставления показателей артериального давления в магистральных сосудах (в плечевой артерии), т. е. общего ар­териального давления, и локальных изменений артериального давления в центральной артерии сетчатки глаза, т. е. в ветви со­судов головного мозга (регистрация Б. В. Устюшина).

На рис. 19 показаны вегетативные реакции испытуемого Ко-ва в ходе эксперимента с пятнадцати суточным вращением. Сред­ний уровень общего давления крови у него несколько возрастал. В этих условиях стали более выраженными суточные колебания артериального давления, что свидетельствует об увеличении лабильности (разбалансированности?) вегетативной регуляции сердечно-сосудистой системы. Напомню, что результаты исследо­ваний этого испытуемого в одном из 15-суточных экспериментов с тяжелейшим многосуточным стрессом из-за непрерывного вра­щения представлены в разных главах этой монографии. В каждой из глав обращается внимание на симптоматику того субсиндрома стресса, которому посвящена глава.

Артериальное давление в русле мозговых сосудов в ходе эксперимента несколько раз резко возрастало. Каждый раз это сочеталось с ухудшением самочувствия испытуемого: у него в это время усиливались чувства слабости и дискомфорта, возникали апатия, головная боль, чувство тяжести в голове.

1 — катехоламины крови, 2 — лейкоциты крови; 3 — артериальное давление (минимальное) в плечевой артерии; 4 — артериальное давление в центральной артерии сетчатки глаза, 5 — показатели самочувствия

Жирной короткой стрелкой обозначена время двухчасовой остановки вращения стенда «Орбита» по техническим причинам (эта остановка стала «дополнительным» гравиинерционным стрессором)

Локальное повышение артериального давления в русле мозго­вых сосудов (после только по достижении определенного уровня) сочеталось у всех обследованных испытуемых с ухудшением самочувствия, которое, в свою очередь, снижало их психическую и двигательную активность. Это говорит в пользу «первичности» вегетативных реакций указанного рода и об их «управляющем» влиянии при стрессе на поведение и некоторые показатели пси­хических процессов испытуемых.

Приведенные (см. рис. 19) экспериментальные данные ука­зывают на динамику при стрессе разных типов вегетативных функций: 1) «обслуживающих» развитие при стрессе психиче­ских феноменов, 2) «управляющих» этими феноменами, а также 3) «превентивно-защитных» в ситуации угрозы стрессогенного фактора. Первые сохраняют свой эффект, пока они необходимы. Вторые редуцируются при исчезновении стрессора, против кото­рого они потенциально направлены. Третьи активируются, когда эмоциональная и поведенческая активность субъекта могут при стрессе воспрепятствовать оптимально-экономному расходова­нию адаптационных резервов.

Вероятно, локальная стрессовая спастическая реакция сосудов, сходная с обнаруженной нами в описанном выше эксперименте и в других подобных экспериментах, возможна и при длительном «стрессе жизни» во время обыденного существования. Допустимо предположить, что различные локальные реакции оказываются предшественниками «болезней стресса». Подобные реакции мо­гут явиться звеном в цепочке перехода стресса в болезнь. Общее (тотальное) повышение артериального давления, усиливающего кровоснабжение мозга и мышц, могло бы способствовать успеху агрессии или бегства. Если же человек не способен к их осущест­влению, то общая защитная реакция сердечно-сосудистой системы бесполезна и ее подменяют локальные реакции в этой системе. Результатом таких локальных сосудосуживающих реакций могут быть инсульт головного мозга, инфаркт миокарда. Локальное повышение кровяного давления в сосудах слизистой оболочки желудка не способствует пищеварению, но создает характерные для стресса точечные (петехиальные) кровоизлияния.

Почему, вернее, зачем происходят эти зловещие проявления стрес­са? Для анализа причин этого феномена коротко повторим основные вехи изложения отличий стресса у людей с активным и с пассивным поведенческим реагированием в экстремальных условиях. При ак­тивном эмоционально-двигательном защитном (или агрессивном) стрессовом реагировании у субъекта формируется (не осознаваемо или осознанно) концептуальная модель развития ситуации с высокой вероятностью того, что стресс-фактор может быть удален прежде, чем исчерпаются адаптационные резервы организма. При пассивном ожи­дании принимается режим выжидания того момента, когда стрессор минимизируется, исчезнет; это способствует экономии адаптацион­ных ресурсов и в какой-то мере адаптации к нему.

Во второй главе было подробно рассмотрено, а здесь лишь вспомним, что при остром, ударном стрессе сохранение по­пуляции (человеческой, животной) возможно за счет особей как с активной, так и с пассивной поведенческой защитой от стрессора; отбор продолжателей, носителей генофонда про­исходит за счет губительного действия стрессора, т. е. за счет внешних по отношению к организму воздействий, которым организм не может противопоставить необходимую адапта­цию или защиту. А вот при длительном, изнуряющем стрессе включается механизм «выбраковки» («популяционная селек­ция»), самоубийственный для особей, склонных к активности и малоспособных терпеть, пережидать опасности и невзгоды «Выбраковка» осуществляется включением губительных ло­кальных вегетативных реакций.

Мы имели возможность сравнивать проявления стресса у одних и тех же людей, обследованных и при кратковременном стрессе (при невесомости в авиационных полетах по параболе), и при долгом стрессе (во время непрерывного, многосуточного вращения в наземном динамическом имитаторе межпланетного корабля, в квартире-центрифуге).

При длительном стрессе (во время многосуточного враще­ния) пассивное поведенческое реагирование и вместе с ним превентивно-защитная активизация вегетатики наблюдались у всех испытуемых в наших экспериментах. Такая форма за­щиты — более надежный путь к «освобождению» от действия стрессора, терпя, пережидая его, когда неизвестны или невоз­можны активные способы борьбы с ним. И тут оказалось, что индивиды, более склонные к пассивно-защитному поведению при коротком сильном гравитационном стрессоре (в невесо­мости) (т. е. в некотором смысле, менее целесообразно реаги­ровавшие в тех условия), оказывались быстрее приспосабли­вающимися к длительному стрессору. Более того, болезненные проявления (симптомы) длительного дистресса проявлялись у них хоть и более заметно, но были менее субъективно непри­ятны, меньше снижали работоспособность. Люди, активные при недолгом стрессе, напротив, тяжелее болезненнее переносили долгий стресс из-за многосуточного вращения в квартире центрифуге.

Надо полагать, в данном случае проявляется закон экономии биологических ресурсов, лежащий в основе феномена индивиду­альных различий живых организмов. Особи, склонные к актив­ности, оказываются наделенными большей способностью преодо­левать сильнодействующие недолгие экстремальные факторы. Склонные к пассивности, напротив, более жизнеспособны при пережидании долгих неблагоприятных условий существования, при которых менее жизнеспособные устраняются «биологиче­ским суицидом» с помощью стрессовых локальных вегетативных реакций.