Подходы к пониманию проблем кинетоза («болезни укачивания»)

Напомним, что название «кинетоз» должно бы переводиться на русский язык как «болезнь передвижения», т. е. возникающая при пользовании транспортными средствами. Но в отечественной научной литературе утвердилось название этого состояния как «болезнь движения». Наряду с ним мы будем использовать старые его названия: «болезнь укачивания», «болезнь укручивания», «морская болезнь», «воздушная (авиационная) болезнь», «спут­никовая (космическая) болезнь».

Можно видеть два подхода к решению проблем кинетоза. Первый — изучение различных функциональных систем, уча­ствующих в его развитии (см. 3.5.4). Это, собственно, не в полной мере системный анализ, а скорее предваряющий его подход, т. к. в данном случае рассматриваются субсистемы, составляющие систему, подлежащую анализу. Второй подход — это анализ кинетоза как целостной системы с отграничением экзосистем, входящих вместе с данной системой в метасистему. Следует сказать о наличии в литературе большого числа данных в плане первого (предваряющего) подхода. Вместе с тем до настоящего времени в исчерпывающем виде не сформировано представление о кинетозе как о целостной системе. Концепции, касающиеся преимущественно причин возникновения этого синдрома (его этиологии), — лабиринтная, гемодинамическая и др. — будут рассмотрены в разделе 3.5.3. Но сначала обсудим механизмы его развития (патогенеза).

Значимость проблемы кинетоза для разных контингентов людей

Контингент	Значимость проблемы кинетоза	Рекомендуемые мероприятия по повы­шению эффективности и надежности профессиональной деятельности и оптимизации самочувствия
Пассажиры, десантники	Значима	Использование средств профилактики и лечения кинетоза
Курсанты, стажеры авиационных, морских и т. п. училищ	Значима на начальном этапе обучения; малозначима после окончания профот­бора и тренировок	Специальные мероприятия по профот­бору и тренировке в целях повышения кинетозоустойчивости данного кон­тингента
Профессионалы летчики, моряки, профес­сиональные исследователи человеческого фактора (применительно к данным про­фессиям)	Незначима при отсутствии длительных перерывов между полетами, плавания­ми и т. д.; значима после длительных перерывов профессиональной деятель­ности в кинетозогенных условиях	Контроль за эффективностью профес­сиональной деятельности в кинетозо­генных условиях после длительных перерывов в этой деятельности
Космонавты	Значима на начальном этапе косми­ческого полета (3-8 сут); незначима после адаптирования к «кинетозогенно-му» действию факторов полета	Специальные методы тренировки ки­нетозоустойчивости в межполетном периоде; мероприятия по профилакти­ке и лечению «спутниковой болезни» на начальном этапе космического полета
Лица, отличающиеся высоким качеством профессиональной деятельности в услови­ях действия «кинетозогенных» факторов, но не адаптирующиеся к действию этих факторов	Значима в плане сохранения хорошего самочувствия	Индивидуальный подбор мероприятий для профилактики и лечения кине­тоза, контроль за эффективностью профессиональной деятельности

А. Взгляд на «сенсорный конфликт» как на основную причину кинетоза. Согласно концепции сенсорного конфликта, ведущим звеном кинетоза считается дисфункция в работе интегрирующих центров мозга вследствие несогласованного поступления к ним сенсорных потоков. Несоответствие информации, содержащейся в этих потоках, приводит к конфликту при их совмещении. Эта информация может поступать от вестибулярной системы, зрения и невестибулярных проприоцепторов. Раньше других подобная точка зрения была высказана еще Ирвином [Irwin J. A., 1881 J, который предположил, что зрительное головокружение, чувство неопределенности своего положения в пространстве и тошнота, возникающие при «морской болезни», вызваны несоответствием между непосредственными, истинными визуальными впечатлениями при качании и зрительной «привычкой» видеть окружающее в статических условиях.

Концепция сенсорного конфликта как причины различных форм болезни движения была сформулирована Клермонтом [Graybiel A., Clark В., Zarriello G. G., 1960[. Он полагал, что кинетоз вызывается непривычным сочетанием, конфликтом между ощу­щениями, обычно сочетающимися другим способом. Подобного представления о механизме возникновения болезни движения придерживались многие исследователи [Комендантов Г. Л., 1965; Копанев В. К., 1970; Юганов Е. М., 1963; Brooks М., 1939; Gue-dryF. E., 1964; Hill J., 1936; KirknerF. J., 1949; Morales M. F., 1946; Reason J. F., Brandt J. J., 1975; Steele J. E., 1961; Горгиладзе Г. И., Брянов И. И., Юганов E. M., 1990, с. 199, и др.].

Многие авторы обращали внимание на то, что концепция сенсорного конфликта не исключала, а скорее дополняла лаби­ринтную концепцию в связи с тем, что «болезнь укачивания» возникает под влиянием чрезмерных воздействий на лабиринтные рецепторы, афферентация от которых в этом случае не согласуется с сигналами от других анализаторов пространства [Комендан­тов Г. Л., 1965; ХиловК. Л., 1964; LandsbergM. P., 1963 и др.]. До конца 50-х гг. основной причиной болезни движения считался конфликт между зрительной и вестибулярной афферентацией. В последующие годы определенное значение стали придавать конфликту внутри вестибулярной системы между сигналами от разных отолитов [Слейтер А. Е., 1959] и афферентацией от ото­литов и от полукружных каналов [Хилов К. Л., 1964; Brooks М., 1939; Guedry F. E., 1964; Landsberg М. Р., 1963 и др.]. Подобного рода конфликты, по мнению указанных авторов, могли быть при­чиной болезни движения в условиях невесомости, при движениях человека во вращающейся комнате, а также при его вращении вокруг горизонтальной оси.

М. Д. Емельянов указывал, что нарушения «функциональной системности» анализаторов пространства могут быть основой возникновения кинетоза. Исходя из предположения, что «адек­ватные вестибулярные раздражения в виде прямолинейных и угловых ускорений в орбитальных полетах в период невесомо­сти практически отсутствовали» [Емельянов М. Д., 1967, с. 9], и основываясь на литературных данных «о возможности воспро­изведения вегетативных расстройств и иллюзорных ощущений при раздражении любого органа чувств» [там же, с. 10], он при­соединился к мнению, согласно которому решающим фактором возникновения неблагоприятных симптомов кинетоза является нарушение взаимодействия («конфликт») афферентных систем, в частности анализаторов пространства.

И. Ризон и И. Брандт [Brandt J. J., 1975] полагали, что реаль­ность концепции сенсорного конфликта для понимания кинетоза подтверждается ее продуктивностью в анализе механизмов адап­тации организма к действию кинетозогенных факторов. При этом они указывают, что реакции, характерные для «болезни движе­ния», могут рассматриваться не как изолированный феномен, а как часть широкого спектра реакций, связанных с так называемой сенсорной переранжировкой. Этот термин был предложен Хелдом для ситуации, при которой соотношение потоков информации об этой ситуации к разным рецепторам систематически отличается от соотношения идентичных потоков информации в привычной для организма обстановке [Held В., 1961 ]. Такие ситуации могут воз­никать при ношении очков, инвертирующих (переворачивающих) визуальное пространство, — опыты Страттона [Stratton G. M., 1897], при хождении человека во вращающейся комнате — опыты А. Грейбила [Graybiel A., Clark В., Zarriello G. G., 1960], при ак­тивных движениях головой в космической невесомости — опыты Г. С. Титова [Сисакян Н. М. (ред.), 1965].

И. Ризон и И. Брандт [Brandt J. J., 1975], обобщая имеющиеся в основном в западной литературе данные, касающиеся сенсорной проблемы, приходят к выводу, что этот конфликт — исключитель­ная причина «болезни движения». Они анализируют шесть видов такого конфликта: три между зрительной и гравирецепторной информацией, три между сигналами отолитовых рецепторов и рецепторов полукружных каналов. Приведу эти виды сенсорных конфликтов и те ситуации из числа описанных Ризоном и Бранд-том, которые, по моему мнению, правильно иллюстрировали эти конфликты, чего нельзя сказать про некоторые другие ситуации, описанные этими авторами (см. ниже). I. Конфликт между зрительной афферентацией (ЗА) и гравиинерционной афферентацией (ГА)

1. ЗА и ГА изменяются, но эти изменения не соответствуют друг другу. Пример подобной ситуации: движение головой при ношении очков, искажающих или инвертирующих (переворачивающих) видимое пространство.

2. ЗА изменяется при неизменной ГА. Пример: «управление» неподвижной транспортной моделью при движении отно­сительно нее видимого пространства.

3. ГА изменяется при неизменной ЗА. Пример: раскачивание человека, фиксированного в закрытой, без окон, кабине.

II. Конфликт между купулярной афферентацией (КА) от полукружных каналов и макулярной афферентацией (МА) от рецепторов отолитов

1 КА и МА изменяются, но эти изменения не соответствуют друг другу. Пример: человек двигает (вращает) головой вокруг оси иной, чем та, вокруг которой его в это время вращают.

2. КА изменяется при неизменной МА. Пример: тепловая (калорическая) вестибулярная стимуляция (орошение теплой водой наружного слухового прохода).

3. МА изменяется при неизменной КА. Пример: равномерное вращение человека вокруг оси, наклоненной относительно вертикали.

По нашему мнению, дифференциация различных типов и видов сенсорного конфликта, изложенная выше, несомненно, представ­ляет интерес для понимания различных по характеру ситуаций, вы­зывающих кинетоз, и для разработки мер профилактики неблагопри­ятных его проявлений. Вместе с тем следует сказать, что обращение к данной концепции как к единственной правильно определяющей ведущий фактор болезни движения обедняет теоретические реше­ния указанных авторов. Следует также сказать, что Ризон и Брандт, проанализировав два типа конфликтов — межанализаторный и внутрилабиринтный, не поднялись до системного анализа кинетоза, т. е. до анализа кинетоза как метасистемы.

Б. Иерархия информационно-концептуальных конфликтов, порождающих кинетоз («болезнь движения»). По моему мне­нию, сенсорный конфликт при кинетозе следует рассматривать как фрагмент многофункциональной системы этого состояния [Китаев-Смык Л. А., 1983, с. 187-191]. В разных ситуациях сенсорный конфликт действительно может выступать в качестве ведушехо, пускового звена «болезнь движения». Рассмотрим, какое мХсто занимает он в общей системе болезни движения. Некоторые конфликтные ситуации, выступающие в качестве пусковыДфакторов кинетоза, выходят за рамки сенсорных систем организма. Речь должна идти о конфликтах между ин­формационными «потоками», достигающих интегративных систем организма, т. е. об «информационных конфликтах». Необходимо учитывать, что они разворачиваются на разных иерархических уровнях живого организма. Рассмотрим иерархическое подраз­деление информационных конфликтов при кинетозе, начиная с их низкого уровня (см. табл.).

а) Конфликты низкого уровня (внутрианализаторные). К этому уровню следует отнести внутрианализаторные конфликты. В вестибулярной системе примерами такого рода конфликтов являются несоответствия сигналов от разных ото­литов при невесомости или сигналов от отолитов и полукружных каналов, к примеру, при равномерном вращении человека внутри закрытой камеры вокруг оси, отличной от вертикальной, и т. п. В зрительной системе это конфликт между сигналами о напря­жении аккомодации, сигналами о конвергенции и сигналами о совмещении видимого изображения на диспаратных участках сетчатки. Ситуация несоответствия всех этих сигналов возможна при пользовании искажающими визуальное поле очками. В этом случае даже при неподвижной голове и фиксированном взгляде через некоторое время у человека могут возникнуть симптомы кинетоза.

б) Конфликты среднего уровня (межанализаторные) К межанализаторным («среднего уровня») относятся конфликты между зрительной и гравирецепторной афферента-цией. Следует сказать, что, анализируя этот конфликт, Ризон и Брандт не учитывали, что в ситуациях возникновения конфликта между этими видами афферентации участвуют также слуховой и тактильный анализаторы. Например, при невесомости, возникшей в закрытой кабине самолета или космического корабля, слуховая и тактильная афферентация у фиксированного в кресле человека будет, аналогично зрительным афферентным сигналам, свидетель­ствовать о стабильности окружения. В то же время вестибулярная афферентация, по крайней мере в первые секунды невесомости, может способствовать актуализации представления об опускании или о якобы переворачивании кабины корабля (см. 2.2).

Конфликт между зрительным анализатором и остальными анализаторами пространства (вестибулярный, слуховой, так­тильный, кинестетический) возникает при хождении с очками, искажающими (инвертирующими) визуальное пространство.

Иерархические уровни сенсорных конфликтов

Иерархический уровень	Конфликт /
«Надсенсорный» уровень конфликта	Конфликт между концептом, обу­словленным фило — и онтогенетиче­ски сформированной субъективной вероятностью ситуации, и текущей информацией о реальном событии, «невозможном» с позиции фило-и онтогенетического опыта
Межанализаторный конфликт	Конфликт между потоками инфор­мации, поступающими от различных анализаторов пространства
Внутрианализаторный конфликт	а) конфликт между сенсорными сиг- налами, поступающими от разных рецепторных образований одного анализатора; б) конфликт между возможностями приема гравитонерционных сиг- налов гравирецепторами и невоз- можностью адекватного анализа этих сигналов нервно-психической сферой; в) несоответствие («конфликт») между возможностью рецепции, обуслов- ленной анатомофизиологическими особенностями анализатора, и параметрами воспринимаемого воздействия

Конфликт между слуховым и прочими анализаторами может явиться причиной выраженных симптомов кинетоза при пользо­вании наушниками, когда к наушнику, одетому на правое ухо, поступают сигналы от микрофона, укрепленного около левого уха, а к наушнику, который слышит левое ухо, напротив, посту­пают сигналы от микрофона, размещенного у правого уха. При пользовании такой акустической системой у перемещающегося по комнате человека могут появиться симптомы кинетоза при условии, что это помещение без звукопоглощающих стен.

Несколько иной вариант межанализаторного конфликта возни­кает при пользовании наушниками, к каждому из которых раздель­но поступают сигналы от соединенных с ними двух микрофонов. Симптомы кинетоза возникают, например, при размещении этих микрофонов на вращающемся диске, тогда как человек-аудитор сидит неподвижно.

Информационный конфликт между вестибулярной и слуховой системами в описанных опытах с использованием наушников, в режимах невесомости и т. п. разворачивается не только в центрах, интегрирующих афферентную информацию об изменении про­странственного положения субъекта. В этих ситуациях своего рода конфликт возникает на уровне лабиринтных аппаратов, яв­ляющихся чрезвычайно сложными гидроинтеграторами не только ^сигналов о работе рецепторных аппаратов улитки, полукружных каналов и отолитов, но и сигналов об изменении внутричерепного и атмосферного давления.

f В невесомости, создаваемой в кабинах лифта, самолета, косми­ческого корабля, «гидросигналы» отолитов о «падении» субъекта, распространяющиеся через эндо — и экзолимфы, заполняющие Ьерепончатый и костный лабиринты, не проходят надлежащей в таком случае интеграции с гидросигналами о падении, возбуж­даемыми аппаратом улитки, т. к. последний не воспринял акусти­ческих эхо-сигналов о перемещении человека вниз относительно «окружающих предметов, которое должно произойти при реальном падении. Напротив, эхо-сигналы свидетельствуют в невесомости, создаваемой в кабине, о стабильности внешней среды.

г Таким образом, при невесомости как в вестибулярные, так и в акустические центры поступает возникающая на «досенсорном» уровне информация конфликтного содержания. Этот конфликт, возникший за счет интеграции «гидросигналов» от сообщающихся полостей, содержащих отолиты и аппарат улитки, естественно, усугубляется за счет того, что давление на внутричерепной эн-долимфатический «вырост» лабиринта изменяется, во-первых, из-за того, что внутричерепное содержимое стало невесомым, во-вторых, из-за прилива крови к голове в невесомости.

Опишу пример более сложного межанализаторного конфликта, «мак правило провоцирующего возникновение кинетоза во время морских круизов. Известно, что у женщин, даже никогда не «страдавших от «болезни укачивания», спустя 0,5—2 ч после за­чатия (после начала беременности) во время круиза возникает винетоз («болезнь укачивания», «морская болезнь»). Вероятно, его причиной может быть «конфликт» между разными гормо­нальными (и нейрогуморальными) системами изменивший привычный гомеостаз из-за возникшей беременности, т. е. из-за возникновения нового организма во чреве женщины, ставшей будущей матерью.

Этот «конфликт» и сам по себе (без морского плавания) мо-ркет вызвать симптомы, похожие на кинетоз (при эклампсии беременных). Надо полагать, такое конфликтогенное изменение гомеостаза организма женщины снижает порог чувствительности гравирецепторов к морской качке. Более заметной симптоматика, похожая на кинетоз, бывает у беременных, если зачат мальчик, т. к. его мужской организм находится в более противоречивых отношениях с женским организмом его матери.

Хорошо известно, что многие физиологические процессы, задействованные при кинетозе, возникающем у некоторых кос­монавтов в начале полета, сходны с теми, что создают токсикоз у беременных женщин.

До сих пор мы рассматривали варианты информационных кон­фликтов, которые можно расценивать как «сенсорные конфликты». Перейдем к анализу информационных конфликтов более высокой иерархии, своего рода «надсенсорных конфликтов».

в) Конфликты высокого уровня (надсенсорные, надсенсорно-сенсорные )

Рассмотрим их на примерах возникновения тошноты, рвоты, а также чувства слабости и т. п. при виде уродства, расчлененного человеческого тела и т. п. у лиц, непривычных к таким картинам. В этом случае имеет место конфликт между мнестической ин­формацией о привычном, нормальном, казалось бы, единственно возможном и допустимом, т. е. единственно вероятном облике человека. И вот «невозможная» ситуация порождает за счет указанного информационного конфликта не вполне осознаваемые сигналы о нежелательности (недопустимости) и, наконец, об опас­ности такой ситуации. Эти сигналы (на неосознанном уровне) требуют организации защитного реагирования. Так как данная ситуация, допустим, беспрецедентна для данного человека, то в его памяти не запечатлено опыта поведения в такой ситуации. В качестве в определенном смысле «защитных» реакций актуали­зируются вегетативные симптомы кинетоза, в частности рвота, т. е. выбрасывание метаболитов. Эта экскреторно-эвакуаторная реакция, бесполезная в рассматриваемой ситуации, может быть защитной в случае накопления в организме токсических метабо­литов или ядов. Таким образом, происходит выключение или не­включение защитного эмоционально-двигательного реагирования, направленного на предотвращение или удаление опасности, и включение другой, менее «специфической» (менее остронаправ­ленной) вегетативной защитной реакции — рвоты, потливости, слюнотечения и т. д.

При действии некоторых экстремальных факторов могут одновременно возникать информационные конфликты разных иерархических уровней. Например, при невесомости в кабине космического корабля создаются:

1) конфликт между гидросигналами разных отделов костно-череиного лабиринта;

2) внутрианализаторный конфликт между сигналами от отолито-вых рецепторов и рецепторов полукружных каналов и т. п.;

3) межанализаторный конфликт между зрительной, слуховой и прочей афферентациями о стабильности оптического и акустического пространства кабины и гравирецепторными сигналами об изменении пространства;

4) конфликт на надсенсорном уровне между информацией, по­ступающей из фило — и онтогенетической памяти, о беспреце-дентности(субъективной невероятности)такого явления, как невесомость, и информацией о реальности этого события;

5) многократные движения и перемещения человека (или живот­ного) при невесомости порождают конфликт между прогнозом (информацией «ожидания») эффективности возникающих у ряда людей эмоционально-двигательных реакций, направленных на прекращение невесомости как начавшегося падения, и реальной информацией о неэффективности указанных реакций.

Еще один вид информационного конфликта может быть от­несен к «внутрисенсорному-надсенсорному» уровню, надо полагать, более высокой иерархии, чем только что рассмот­ренный. Он возникает при монотонном раздражении стимулами, не теряющими субъективной значимости.

Например, при вертикальном качании сенсорные сигналы образуют при каждом движении вниз информацию об опасности удара о землю. Следствием является комплексная «защитная» эмоционально-двигательная реакция (испуг, «лифтная», хвата­тельная реакции и т. п.). При продолжающемся качании воз­никает конфликт между информацией в связи с «ожиданием» эффекта от этой реакции, т. е. прекращения качания, и реально поступающей информацией (афферентация от анализаторов пространства) о непрекращающемся повторении качания. Этот конфликт между реальной и прогнозированной информацией «дискредитирует» прогноз. Фило — и онтогенетическая установ­ка на прогнозированную эффективность указанной защитной реакции «отменяется», т. к. текущая ситуация, первоначально оцениваемая как определенная, вероятная («понятная»), оста­ется определенной, т. е. реально происходящей, становясь при этом субъективно невероятной, субъективно невозможной («непонятной») (см. 3.4).

Бывают еще более своеобразные конфликты разных иерархиче­ских уровней психики с когнитивными компонентами, образующими причины кинетоза. Вот один из изученных нами случаев. Профессио­нальный моряк, никогда не страдавший от болезни укачивания, од­нажды во время дальнего плавания (была небольшая качка) получил известие об измене ему жены. В ту же минуту с очередным качанием корабля у него возникли позывы рвоты, из-за нее он подбежал и склонился над бортом.

Здесь внезапно возникший «конфликт» между мнестическим представлением о предмете любви и трагическим сообщением, ломающим это представление, резко понизил порог чувствитель­ности к качке корабля.

Указанные виды «конфликтов» либо не осознаются, либо актуализируются в виде представлений, далеких от сущности этих конфликтов, например, как указывалось, в виде иллюзорных пространственных представлений или в виде ощущения неопреде­ленного дискомфорта и т. д. (см. табл.). Естественно, несмотря на отсутствие адекватного отражения в сознании, указанные «конфликты» участвуют в организации поведенческих эмоцио­нальных, профессиональных и даже социализирующих и прочих реакций, являясь элементами этой организации.

В. Комплексные модели развития болезни движения а) Респираторно-гемодинамическая концепция кинетоза.

Исследования реакций вегетативной системы при кинетозе были проведены P. M. Баевским, Б. И. Поляковым. Их исследования позволили дифференцировать значимость различных функцио­нальных систем организма на разных этапах развития кинетоза [БаевскийР. М., Поляков Б. И., 1978; ПоляковВ. Я., Петренко В. Е., Саввин А. В., Тазетдинов И. Г., Тачко A. M., 1977].

На основании статистического исследования при вестибу­лярных нагрузках ритма сердечных сокращений сделано заклю­чение о том, что он может служить индикатором вегетативного дисбаланса при кинетозе [Баевский P. M., Поляков Б. И., 1978]. Наиболее благоприятной формой вегетативного реагирования при этом, но мнению авторов, является повышение активности симпатической нервной системы со снижением активности пара­симпатической. Неблагоприятное течение кинетоза протекает в двух случаях: 1) когда имеется высокая активность гуморального канала управления; 2) при наличии «парасимпатического преоб­ладания» [там же, с. 981.

Комплексное исследование при кинетозе различных функ­циональных систем организма с выявлением тех, которые могут компенсировать друг друга, необходимо для дифференцирования целесообразных, т. е. в конечном итоге полезных для организма, реакций, от проявлений недостаточности или «поломки» биоло­гической системы, вызванных чрезмерными или неадекватными нагрузками В этом плане интересным является исследование сердечно-сосудистой системы и системы внешнего дыхания при кратковременных (до 15 мин) «вестибулярных» нагрузках, проведенное Б. И. Поляковым [Поляков В. Я., 1973]. Реакции респираторно-гемодинамической системы, согласно данным ав­тора, свидетельствуют о различном кислородно-энергетическом снабжении тканей организма при той или иной форме кинетоза. При манифестированных экскреторно-эвакуаторных вегетатив­ных реакциях (рвоты и др.), выраженных уже на первых пяти минутах (у людей, «подверженных укачиванию»), это снабжение уменьшалось за счет уменьшения «ударного выброса» крови сердцем при незначительном увеличении «дыхательного объема». У «устойчивых» к укачиванию, т. е. у выдержавших пробу до 15 мин без возникновения заметных экскреторно-эвакуаторных вегетативных и других субъективно неприятных реакций, в ходе пробы резко возрастал дыхательный объем при незначительном на первых трех минутах пробы возрастании, а затем снижении «удар­ного выброса» крови. Автор высказал предположение о «более высоком уровне системной организации вегетативных функций у людей, не подверженных укачиванию» [там же, с. 77].

Дискуссия. По моему мнению [Китаев-Смык Л. А., 1983, с. 192], данные Б. И. Полякова позволяют сделать более широкие обобщения. Они свидетельствуют не столько о разном уровне орга­низации, сколько о разной направленности реакций респираторно-гемодинамической системы. У лиц, подверженных укачиванию в описанных им экспериментах, видимо, имело место уменьшение кровоснабжения тканей адекватно снижению у них эмоционально-двигательной активности. Напротив, у лиц, не подверженных укачиванию, респираторно-гемодинамическая система служила возрастанию защитной готовности организма и активизации эмоционально-двигательных реакций, характерных для данной группы лиц на начальном этапе развития у них кинетоза.

Таким образом, как у «укачиваемых», так и у «неукачиваемых» «системная организация вегетативных функций» (согласно терми­нологии Б. И. Полякова) была адекватна, как я полагаю, разным формам прогноза динамики экстремальной ситуации (о «прогнозе» см. 3.3). У «укачиваемых» этот прогноз основывается на целесоо­бразности поведенческого реагирования в режиме «пережидания» неблагоприятной для организма ситуации, исходя из «невозможно­сти» прогнозировать активную ликвидацию этой ситуации силами организма (вследствие отсутствия в фондах памяти адекватных сложившейся ситуации программ реагирования). У «неукачивае­мых» прогноз динамики экстремальной ситуации основывался на целесообразности нарастания готовности к активизации защитного поведения, исходя из определенной субъективной вероятности ситуации, из наличия в организме программы ликвидации данной ситуации силами организма (см. 3.3).

Таким образом, результаты исследований Б. И. Полякова согласуются с моей концепцией о возникновении при кратко­временной экстремальной ситуации двух типов эмоционально-двигательного реагирования. «Предпочтение» того или иного типа реагирования определяется той или иной индивидуальной программой защитного поведения, сформированной фило — и онтогенетически (см. 3.3).

б) Нейроэндокринно-гомостатическая концепция кине­тоза. Заслуживает внимания концепция кинетоза, предложенная А. Е. Курашвили и В. И. Бабияком. По их мнению, симптомоком-плекс укачивания может быть объяснен как явление «рассогласо­ванности в гомеостатических системах организма, возникающее на почве несоответствия между активностью предуготовливаю-щих механизмов (нейроэндокринная регуляция) и пассивностью механизмов конечной реализации приспособления (двигательные реакции, работа сопряженных анализаторов)»[Курашвили А. Е., Бабияк В. И., 1975, с. 14]. Итак, авторы предполагают наличие двух периодов в формировании кинетоза: во-первых, подготовку за счет «нейроэндокринной регуляции» защитных двигательных реакций, во-вторых, развитие симптомов кинетоза как проявление рассогласования «гомеостатических систем организма» из-за того, что что-то помешало осуществлению этих движений. На вопрос о том, что мешает их осуществлению, авторы цитированной работы не отвечают, ограничиваясь замечанием о том, что «чаще всего рвота и типичный симптомокомплекс "болезни передвижения" возникает при пассивных качаниях» [там же, с. 144]. При этом они не используют собственные обширные экспериментальные данные о вестибуло-соматических и вестибуло-глазодвигательных реакциях, которые и есть те «защитные движения», предуготов­ленные организмом в ответ на гравиинерционные воздействия.

Следует учитывать, что наряду с затухающими существуют незатухающие вестибулярные сомато-двигательные и глазод­вигательные реакции [Горгиладзе Г. И., 1978; Грейбил А., 1975; Хазен Я. М., 1967 и др.]. Совокупность тех и других составляет двигательную реакцию или преднастройку к ней. Такие «пред-настроечные» вестибуло-моторные реакции преобладают при угнетении двигательной активности во время «болезни дви­жения». Двигательная активность подавляется при кинетозе. сменяясь адинамией. Вопрос, почему это происходит, остается у цитируемых авторов без ответа. Адинамия — элемент кинетоза, представляется им его причиной. Согласно А. Е. Курашвили и В. И. Бабияку «болезнь передвижения» — результат «рассогласования в гомеостатических системах организма», т. е. они примыкают к исследователям, которые относят этот синдром к категории не­целесообразных, вредных для организма последствий «дисфунк­ции», «поломки» его структуры. Цитированные авторы полагали: «Вполне вероятно, что именно ангионевротический комплекс служит начальным патогенетическим механизмом во всем сим-птомокомплексе укачивания» [там же, с. 160]. При этом причину указанной выше дисфункции они видели в «нарушении мозгового кровообращения и обеднении кислородом жизненно важных об­разований мозга» [там же, с. 160]. К нарушению кровоснабжения центральных и периферических отделов вестибулярного анали­затора, как к первопричине кинетоза, обращались многие авторы [Брянов И. И., 1963; Брянов И. И., Мацнев Э. И., Яковлева И. Я., 1975; Трусевич Я. И, 1888 и др.]. Экспериментальные данные школы академиков А. С. Дмитриева и И. А. Булыгина позволили рассматривать изменения церебральной гемоциркуляции как начальный механизм одного из звеньев цепной вегетативной реакции при кинетозе: этот механизм сопряжен, в частности, со снижением эмоционально-двигательной активности [Дмитри­ев А. С, 1969 и др.].

Дискуссия. По моему мнению [Китаев-Смык Л. А., 1983, с. 194], первая фаза (стадия) кинетоза — защитное эмоционально-двигательное реагирование на первые, одиночные гравиинерцион-ные стимулы сопровождается адекватными этому реагированию, обслуживающими его гемоциркулярными реакциями, чаще вазодилататорными. Согласно терминологии ПЛ. Комендантова и В. М. Копанева это «скрытая» фаза кинетоза. Переход ко второй фазе — пассивному эмоционально-двигательному реагирова­нию— сопровождается преимущественно вазоконстрикторны-ми реакциями, которые играют роль пусковых в развитии ряда симптомов кинетоза. При этом вегетативная активность вы­ступает в роли «управляющей» по отношению к «запускаемым» эмоционально-психическим, поведенческим реакциям

в) «Нейромышечная» концепция кинетоза. Известны дан­ные, позволяющие считать, что снижение мышечной активности, предшествующее «вестибулярным» раздражениям, способствует большей выраженности вегетативных реакций при кинетозе [Хи-лов К. Л., 1964, 1969; Яковлева Н. Я., Барышова В. П., Мац Э. И., 1967 и др.[.Следовательно, адинамия должна усугублять тяжесть течения кинетоза, т. е. может быть отнесена к числу «пусковых» факторов возникновения последующих «циклических» вегетатив­ных реакций. Известно, что, напротив, напряжение тех или иных мышечных групп снижает вегетативные проявления кинетоза [АйзиковГ. С, 1969]. По мнению авторов последнего сообщения.

указанный эффект возможен за счет конвергенции афферентных мышечных импульсов на вестибулярные ядра.

О сложности взаимоотношений вегетативной и двигательной систем при кинетозе свидетельствуют данные М. Д. Емельяно­ва [Емельянов М. Д., 1967]. Он обнаружил, что вегетативные расстройства, возникающие у испытуемых, расположенных на неустойчивой опоре, менее выражены при стабильных мышечных усилиях (при фиксации взгляда, при стабилизированном напряже­нии скелетных мышц). Напротив, непроизвольная беспорядочная длительная активность глаз, балансирование испытуемого на неустойчивой опоре приводят к более выраженным вегетативным расстройствам.

Дискуссия (см. также [Китаев-Смык Л. А., 1983, с. 194-196]). На основе сопоставления результатов исследований кинетоза при кратковременных (режимы невесомости в авиационном полете) и длительных (многосуточное вращение) «кинетозогенных» воз­действиях мной был предпринят анализ «болезни движения». Исходным положением стало выделение микро — и макрострук­туры кинетоза.

Под микроструктурой понималась реакция в ответ на оди­ночные гравитационный, инерционный и другие динамические воздействия, сигнализирующие об изменении положения субъекта относительно пространства. Такое воздействие, как правило, вызывало двухфазную реакцию. Первая фаза — это рефлекторная, двигательная реакция, которая, как правило, име­ла эмоциональную окраску [Воячек В. И., 1927; Григорьев Ю. Г., Фарбер Ю. В., Волохова Н. А., 1970; Дмитриев А. С, 1969; Ку­рашвили А. Е., Бабияк В. И., 1975; Хилов К. Л., 1964; Menierre Р., 1861 и др.]. Вслед за рефлекторной реакцией имело место непродолжительное оживление поведения, что также сопровож­далось эмоциональными реакциями. Эти две основные фазы реагирования являлись реализацией фило — и онтогенетически сформированной программы защитного реагирования на одиноч­ный экстремальный гравиинерционный стимул (см. гл. 2.1.3). Данная программа предусматривала предотвращение опасности нежелательного изменения положения субъекта в пространстве (потери равновесия, падения и т. п.), о котором с той или иной субъективной вероятностью сигнализировал гравиинерционный стимул.

Многократное (непрерывное) повторение подобных стиму­лов создает ситуацию, когда указанное защитное реагирование не предотвращает последующих стимулов и поэтому оказывает­ся «бесполезным», т. е. программа этого реагирования «дискре­дитируется» (это не осознается субъектом), как неадекватная требованиям ситуации [Китаев-Смык Л. А., 1983, с. 59-62]. Из-за этой «дискредитации» эмоционально-двигательное реа­гирование на такие воздействия — стимулы угасает, сменяясь адинамией, апатией и т. д. Информация о неадекватности — ефлекторного поведенческого реагирования «включает» ак­тивизацию менее специфического, «защитного», вегетативного реагирования: экскреторно-эвакуаторных, гомеоциркулярных, гемопоэтических и т. п. защитных реакций, которые сменяют «дискредитировавшие» себя эмоционально-двигательные за­щитные реакции.

Развитие проявлений кинетоза со сменой указанных ста­дий мной предложено рассматривать как его макроструктуру [Китаев-Смык Л. А., 1977 б, 1979, 1983, и др.]. Таким образом, данная концепция кинетоза обращает внимание на смену разных представлений о субъективно-вероятностном прогнозе опасности экстремальной ситуации.

При кинетозе реализуются разные «степени» прогнозирова-ия. Концепт прогноза первой степени актуализируется на основе информации об опасности изменения пространственной среды («опасности» первого рода). На основе такого прогноза осуществляется микроструктурный элемент кинетоза. Концепт прогноза второй степени возникает на базе информации о том, что концепт прогноза первой степени не адекватен действи­тельной реальной экстремальной ситуации («опасность» второго рода). Прогноз второй степени служит основанием для реали­зации макроструктуры кинетоза. Адаптация к условиям грави-инерционной стимуляции осуществляется за счет формирования новой функциональной системы пространственной ориентации и сенсомоторной координации; при этом угасает болезневид-ная вегетативная активность. Следовательно, «привыкание» к укачиванию предусматривает исчезновение указанных выше концептов прогноза первой, а затем второй степени. Таким об­разом, первоначально «отменяется» прогноз опасного изменения пространства — «опасности» первого рода. В дальнейшем также «отменяется» прогноз «опасности» второго рода, возможной из-за неадекватного реагирования на стимулы, информирующие об опасности первого рода.

Следует сказать, что непрекращающееся экстремальное воздей­ствие может формировать и другие, помимо указанного, концепты субъективно-вероятностного прогнозирования более чем первой и второй «степеней». Их актуализация обусловливает смену форм защитной биологической активности (эмоционально-двигательной, вегетативной, интеллектуально-мыслительной, социально-психологической и др.) [Китаев-Смык Л. А., 1979 и др.].

Данная концепция указывает на возможность новых принци­пов профотбора операторов для работы в кинетозогенной среде и для разработки лечебно-профилактических мероприятий при «болезни движения».

г) Концепция А. Грейбила: «абсурдные реакции» как причина кинетоза. Разработанные А. Грейбилом с исполь­зованием принципов системного анализа концепции кинетоза отличались смелостью и нетривиальностью и опирались на об­ширный экспериментальный материал. Будучи одним из ведущих зарубежных специалистов в области исследования прикладных аспектов пространственной ориентации человека, он был при­влечен к решению прикладных проблем «болезни движения» А. Грейбил предлагал рассматривать кинетоз как «внесистем­ные нарушения функционала». При кинетозе возникает некий, еще не до конца определенный комплекс функциональных рас­стройств, «внесистемный» по отношению к «внутрисистемным» реакциям. «Внесистемные расстройства» и «внутрисистемные вестибулярные реакции» находятся в тесном взаимодействии [Грейбил А., 1975, с. 288]. Болезнь движения он расценивал как комплекс «абсурдных реакций», в основе которых лежит происходящий в пределах центров вестибулярного анализатора «выход нейронной активности за пределы нормы» [там же, с. 301 ] [absurdus (лат.) — неприятный, неуместный и т. п.]. Он пред полагал, что для осуществления кинетоза (в соответствующих условиях) в организме имеются структуры, обеспечивающие распространение этой активности по некоторым нервным путям, облегчающим возникновение вегетативных реакций, к областям, где формируются симптомы болезни движения. В нормальном состоянии, т. е. в отсутствии симптомов кинетоза, эти гипотети­ческие структуры, по мнению А. Грейбила, не функционируют [там же, с. 288].

А. Грейбил, видимо, предполагал эволюционную обусловлен­ность указанных гипотетических, функционирующих только при кинетозе нервных путей. Среди симптомов кинетоза он выделял реакции первого порядка (например, повышение потливости), второго порядка (например, сонливость) и третьего порядка — нарушение сложных поведенческих реакции.

Дискуссия. В отечественной литературе также проводилось «подразделение» разных уровней реакции при кинетозе, указы­валось на иерархию этих уровней [Вожжова А. И., Окунев Р. А.. 1964]. Разделение реакций, возникающих в невесомости, на вегетативные и нервно-психические было положено мной в основу классификации нарушений самочувствия и работоспособ­ности людей в невесомости [Китаев-Смык Л. А., 1963 а, 1963 б. 1977 б, 1979 и др.]. Кроме того, нами было высказано мнение, что иерархическая зависимость между этими двумя видами ре­акций меняется на разных стадиях кинетоза [Китаев-Смык Л. А., Галле P. P., Гаврилова Л. Н. и др., 1972; Китаев-Смык Л. А., Гал­ле P. P., Клочков A. M. и др., 1969 и др.]. Если на стадии рефлек­торной активизации двигательных функций в ответ на первые (одиночные) гравиинерционные стимулы вегетативные реакции (I порядка) «обслуживают» двигательные и эмоциональные реакции (II и III порядка), то на этапе выраженных проявлений «болезни движения» вегетативная сфера может оказывать, условно говоря, управляющее действие, инициируя некоторые формы психической деятельности.

Известны проявления теплового стресса с исходным физио­логическим «управлением» психикой. Например, как показано В. И. Медведевым, субъективно переживаемое чувство общей слабости обусловливается, в частности, выбросом с мочой не­которых биологических активаторов психической и мышечной деятельности.

В. И. Медведев, будучи профессором кафедры физиологии Военно-медицинской академии им. СМ. Кирова, сообщал, что был вызван в Советскую Среднюю Азию в связи с тем, что там солдаты во время несения службы в жаркое дневное время засы­пали, теряли бдительность и служебное рвение. Медведевым на месте было обнаружено в крови у солдат значительное уменьше­ние биологических активаторов (витаминов и др.). Активаторы стали вводить солдатам в больших количествах. Солдаты стали бодрыми, но от перегрева у них начали случаться «тепловые удары» и начальные симптомы цинги. В госпитале у солдат было обнаружено большое содержание этих активаторов в моче при малом содержании в крови. То есть активаторы выбрасывались с мочой, чтобы обездвижить солдат и предотвратить у них пере­грев тела и «тепловой удар» из-за исправного несения воинской службы при непереносимой дневной жаре. Известно, что местные жители в жарких странах днем, как правило, не работают, отдыхая в тени — у них «сиеста».

Неспособность субъекта точно воспроизвести желаемое дви­жение в измененной гравиинерционной среде (во вращающейся комнате), а также возникающие при этом зрительные иллюзии и иллюзорные ощущения движения А. Грейбил рассматривал как необычные, «ненормальные» внутрисистемные реакции вестибулярной системы. Выраженность указанных иллюзий на­ходится в прямой зависимости (как указано А. Грейбилом, эта зависимость статистически недостоверна) с последующей вы­раженностью неблагоприятных проявлений болезни движения. Из этого следует, что выраженность сенсорных иллюзии может иметь при кинетозе прогностическое значение. Цитируемый автор дифференцировал вестибулярные иллюзии на возникающие при преимущественном раздражении отолитов и при стимуляции полукружных каналов.

Вероятно, такое разделение иллюзий с последующей диф­ференциацией их в зависимости от выраженности помешало А. Грейбилу получить статистически достоверную корреляцию индивидуальной выраженности иллюзии с индивидуальной склон­ностью к последующим болезненным проявлениям кинетоза.

В ходе экспериментов во вращающемся имитаторе межпла­нетного корабля (проводимых в нашей стране в те же годы, что и эксперименты А. Грейбила) была выявлена статистически досто­верная положительная корреляция возникновения экскреторно-эвакуаторных проявлений кинетоза (повышение пото — и слюно­отделения, рвота ит. п.) и «интровертированных» вестибулярных пространственных иллюзий (чувство вращения внутри головы и т. п.). И те и другие реакции возникали у одной группы людей при движениях во вращающемся помещении. Вместе с этим имелась статистически достоверная отрицательная корреляция возник­новения экскреторно-эвакуаторных реакций и «экстравертиро-ванных» вестибуло-зрительных иллюзий (ощущение вращения окружающего пространства). Эти реакции возникали у другой группы людей при аналогичных движениях головой во вращаю­щемся помещении [Китаев-Смык Л. А., Галле P. P., Гаврилова Л. Н. и др., 1972; Китаев-Смык Л. А., Галле P. P., Клочков A. M. и др., 1969; Китаев-Смык Л. А., 1983, с. 197-198].

Ошибкой А. Грейбила, не позволившей получить статистиче­ски достоверную корреляцию между вегетативными и сенсорными реакциями при кинетозе, явилось то, что он дифференцировал эффекты раздражения анатомических структур вестибулярного аппарата (отолитов и полукружных каналов), а не тип сенсор­ной реакции при этих раздражениях. Между тем много ранее этих экспериментов имелись наши публикации, указывающие, что при воздействиях на гравирецепторную систему («ударов» невесомостью) возникают два типа сенсорных иллюзий. У лиц. предрасположенных к болезненным проявлениям кинетоза, воз­никает чувство «тяги вверх» (относительно оси тела человека); у не предрасположенных к ним возникает чувство «падения вниз» [Китаев-Смык Л. А., 1963 а, 1963 б и др.]. По своей выражен­ности неблагоприятные вегетативные реакции в невесомости статистически достоверно положительно коррелировали только с сенсорной реакцией, активизировавшейся в невесомости в виде чувства «тяги вверх».

Указанная закономерность не свидетельствует в пользу того, > предрасположенность к болезненному течению кинетоза связана с тем или другим анатомическим отделом вестибулярного аппарата. Прогноз течения кинетоза продуктивен с учетом типа актуализации в создании («прорыва» в сознание) концептов, обычно не осознаваемых.

д) Участие в возникновении кинетоза иллюзорного пред­ставления об экстремально-измененной пространственной среде. Согласно гипотезе выдающегося ученого Аршака Мира-кяна, в процессе формирования сенсорного образа имеет место своего рода расчленение и искажение отражаемого восприятием объекта [Миракян А. И., 1987]. В обычных условиях иллюзий нет, т. к. этот процесс протекает неосознаваемо и осознается лишь «готовый» образ воспринимаемого объекта. Только в беспреце­дентных, экстраординарных условиях процесс формирования образа, т. е., условно говоря, первичное непременное искажение нейрональными структурами воспринимаемого объекта доходит до осознания, как иллюзия. Иными словами, формирование сенсорного образа — это решение задачи познания (увидения, услышания. унюхивания и т. п.) в соответствии с прецедентами таких решений, но решение это — на уровне «досознательном». Такой процесс решения выходит на уровень сознания при беспре­цедентном сочетании «интегрируемых» элементов, в частности при стрессе, когда еще нет ментальных программ, «знающих» (благодаря уже накопившемуся опыту), что же это такое — бес­прецедентный объект (предмет, событие). И как, в виде какого образа его надо осознать, представить себе и на конечном этапе увидеть (услышать, унюхать, осязать и т. п.).

С этих позиций можно рассматривать нередкие случаи, когда у молодых моряков во время первого плавания страх перед без­мерной пучиной моря под ногами под днищем корабля вызывает головокружение и «морскую болезнь». В дальнейшем они не возникают у возмужавших моряков даже во время длительных штормов [Топалянский В. Г., Струковская М. В., 1986].

Дискуссия. Надо полагать, вовлечение «досознания» и осо­знания необходимо для оптимизации процесса поиска адекватного решения, адекватной концептуальной модели и для перевода беспрецедентной, неординарной концептуальной модели в орди­нарную. Такое осознание «искажений» воспринимаемого образа в «досознании», как показало наше изучение зрительных иллюзий в невесомости, есть как бы взаимная экспансия сознаваемых и неосознаваемых уровней мышления [Китаев-Смык Л. А., 1963 б, 1967, 1968]. Такого рода его «активность» — один из элементов когнитивного субсиндрома стресса (см. гл. 4).

Указанный «поиск» адекватной концептуальной модели экстраординарно (экстремально) изменяющегося пространства естественно направлен на ту или иную активность контакта і внешней пространственной средой, т. е. на ту или иную выра женность поведенческой активности. Направленность внимания человека во внешнее пространство, надо полагать, предусматри вает активное его поведение; направленность во внутреннее про странство сопряжена с пассивным поведением. Второй вариант направленности поиска актуальной концептуальной модели пространства, предусматривающий пассивное поведение, при достаточной продолжительности экстремального воздействия (и, можно полагать, при достаточно высокой «проводимости» гравирецепторных экстремальных экстраординарных сигналов в сознание) коррелирует с последующей активизацией экс­креторных и ряда других вегетативных реакций, как бы связы вающих внутреннюю вегетативную активность с требованиями внешней среды.

В свете некоторых достижений нейрофизиологии и нейропси­хологии указанная выше направленность в формировании концеп туальной модели экстремального изменения пространства бази руется не на системе локальных мозговых центров [Лобова Л. П., 1937І, а на динамическом формировании нейронных популяций и статистической конфигурации их нейрональной активности [Бехтерева Н. П., 1974], связанной с «миром» внутреннего про странства организма.

е) Нарушение парной функции лабиринтов как одна из причин кинетоза. «Наличие более или менее заметной исходной вестибулярной, в частности, отолитовой асимметрии, по мнению некоторых авторов, можно рассматривать как один из предрас­полагающих факторов возникновения космической болезни. Вместе с тем непосредственно после возвращения на Землю, в острый период реадаптации, выявляется достоверная асимметрия различных показателей вестибулярных функций» [Брянов И. И., Горгиладзе Г. И., Корнилова Л. Н. и др., 1986, с. 169-185; Горги-ладзе Г. И., Самарин Г. И., Брянов И. И., 1986]. У всех советских космонавтов, участвовавших в длительных орбитальных полетах, отмечали отолитовую асимметрию. В 3—4 раза возрастала кана­ловая асимметрия. Наблюдалась асимметрия глазодвигательных реакций на оптокинетические раздражители. Кроме того, имело место явное усиление асимметрии восприятия пространственных координат в боковых позициях тела. Вестибулярная асимметрия, как правило, сочеталась с симптомами болезни движения [Горги­ладзе Г. И., Брянов И. И., Юганов Е. М., 1990, с. 205].

Дискуссия. Можно предположить, что асимметрия лабиринт­ных функций, т. е. гравиинерционных анализаторов, возникает при изменении гравитационной среды как адаптивно-защитная мера для более успешного приспособления всей стато-кинетики людей (их способности ориентироваться и действовать в простран­стве) к этой новой среде. В таком случае указанная асимметрия — это не столько причина космической болезни, сколько защитно-приспособительная реакция для уменьшения ее выраженности. В пользу такого взгляда свидетельствуют результаты наших исследований гетерофории (показателя асимметрии бинокуляр­ного зрения) при вынуждаемой многосуточной бессоннице и у спортсменов-горнолыжников во время интенсивных тренировок на горных склонах [Китаев-Смык Л. А., 1983, с. 214-219]. Однако результаты проведенного нами исследования гетерофории при болезни укачивания во время многосуточного плавания в штор­мовую погоду [там же] подтверждают цитированные выше мнения о том, что асимметрия всех анализаторов пространства участвует в возникновении кинетоза (см. также 4.3.6).