Искатели «игр со Смертью»

А. Участники «игр» со своей Смертью. Есть люди, нуждающиеся в переживаниях смертельного риска. У одних это проявление «комплексов неполноценности», сексуальной или иной неудовлетворенности либо контрфобические действия. У других, напротив, потребность «играть» со своей Смертью бывает от избытка жизненных сил, как реализация еще большего самоудовлетворения, как поиск новых «территорий Жизни», рискуя собой. Итак, могут быть два источника потребности в «играх со Смертью»: недостаточность или избыток своих жизненных сил.

Среди наших мужчин «призывного возраста» (18-20 лет) таких «рискованных парней» около 12%. Средидетей 10-12 лет их до 50%. Эти цифры должны быть уточнены применительно к разным регионам, национальностям и др. Чем старше люди, тем меньше среди них тех, кому надо испытывать триумф победы над смертью. При подборе американских космонавтов («астронав­тов») обнаружено, что только у тридцатипятилетних и старше в подавляющем большинстве исчезает склонность к смертельному риску. Именно такие «нерискованные» астронавты были нуж­ны, чтобы, всеми силами спасая себя в полете, они сохраняли космические корабли. В зрелом возрасте (после 35 лет) лишь у отдельных мужчин сохранена потребность преодолевать смер­тельные опасности. Удовлетворению этого свойства способствует профессиональная деятельность, сопряженная с риском жизнью. Развал советской, а потом российской армии в конце XX в. вы­нудил многих молодых мужчин с врожденной потребностью в смертельном риске «перебазироваться» в криминальный мир с его убийственным риском.

Во все века «рискованные парни» шли на военную службу, в наиболее доблестные отряды, сражались за Родину, за своего сюзерена (властителя) или отстаивали свою родовую честь. Таким «рискованным бойцам» нужны новые схватки с противником, т. е. регулярные войны. Их уродливой подменой бывала мода на дуэли, часто с наглядным смертельным «проигрышем» одного из дуэлянтов.

Сейчас нет моды на дуэли. Хорошо ли, плохо ли, но «борьба за мир во всем мире» сделала для многих недоступным участие в войнах. Как же «рискованным парням» удовлетворять потреб­ность в «играх со Смертью», если не нашлось для них места среди летчиков-испытателей, пожарников, космонавтов, спасателей, бойцов спецназа, шпионов и террористов? «Лихие мужчины» на­ходят спасение от напряженно-монотонного стресса обыденной жизни в экстремальном «отдыхе». Достижения цивилизации разнообразят экстремальные восстановления творческих спо­собностей (рекреацию). Это не только альпинизм, парашютизм, планеризм, мода на них распространялась в XX в. Теперь экстре­мальная рекреация — уже и спортивные плавания через океаны, прыжки с парашютом с TV-вышек и отвесных скал (бейджинг), глубоководные погружения среди акул (дайлинг), плавания по горным, порожистым рекам (рафтинг), стремительные спуски на лыжах по горной целине со скалистых склонов (фрирайд), даже «космический туризм».

Психологические особенности людей с разными группами крови

Теория	Группа 0	Группа А	Группа В	Группа АВ
Масахико Нори	Экстраверт Сильный Экспрессивный	Интроверт Перфекционист Сдержанный	Свободно мыслящий Независимый Малоамбициозный	Впечатлительный Пассивный Сдержанный
Питер Константин	Экстраверт Открытый	Интроверт Замкнутый Спокойный	Прагматичный Организованный	Баланс экстраверсии и интроверсии
Раймонд Кэттл	Стабильный	Склонен к тревожности	Самостоятельный	Отчужденный
Ганс Айзенк	Экстраверт	Спокойный	Очень эмоциональный	Интроверт
Тест личности www. dadamo. com	Экстраверт Практичный Решительный Живет настоящим	Интроверт Чувствительный к потребностям других	Тонко чувствующий Гибкий Спонтанный Субъективный	Тонко чувствующий Развитая интуиция
Питер Д’Адамо, Кетрин Уитли	Экстраверт Сильный Лидер Уверенный Прагматичный Стратег Терпеливый Логичный	Интроверт Впечатлительный Находчивый Требовательный Перфекционист Чувствительный Умеющий сотрудничать Творческий	Независимый Свободно мыслящий Жизнерадостный Творческий Оригинальный Субъективный Прирожденный органи­затор	Интуитивный Эмоциональный Темпераментный Дружелюбный Доверительный Умеющий сопереживать Другим

«Кирилл Миновалов, президент банка "Авангард" и страст­ный любитель фрирайда, так описывает свои выходные: "Каждую пятницу я сажусь вторым пилотом в свой реактивный самолет и через 2,5 часа приземляюсь на горном аэродроме где-нибудь в Швейцарских Альпах. Рано утром меня (бывает, что я езжу с друзьями, но часто — один) уже ждет вертолет с гидом и со спе­циальной горной экипировкой. Вертолет сбрасывает меня на вер­шину на высоте до 4500 м, и дальше я уже сам без трасс по карте спускаюсь в нужный населенный пункт, где меня и подбирает вертолет. Так проходят суббота и воскресенье. В воскресенье вечером опять сажусь за штурвал, прилетаю в Москву, и в по­недельник утром уже на работу. Чтобы в выходные я остался в Москве, должно случиться что-то из ряда вон выходящее. Когда много и интенсивно работаешь, инерция не дает возможности перейти в состояние покоя. Отдых для меня заключается в смене интеллектуальной нагрузки физической: в будни по 12 часов в день я работаю, в выходные дни по 8-Ю часов катаюсь на лыжах. Тем самым я поддерживаю ритм, а голова отдыхает"» [Гришина Е., 2003, с. 48].

Что же такое потребность в смертельном риске, зачем она? И почему пропадает с возрастом? Елена Гришина подводит итог дискуссии, организованной на журнальных страницах: «объ­яснять стремление к риску потребностью в отдыхе — значит очень упростить проблему. Дело не в отдыхе, а в коррекции, в необходимости уравновесить социальный риск физическим. Как они связаны между собой? Китаев-Смык, который долгие годы за­нимался подготовкой космонавтов, а в последние 10 лет проводил психологические исследования в зоне боевых действий в Чечне, о поведении человека в экстремальных ситуациях знает больше других. Стремление к риску он объясняет проявлением "ужаса смерти". Этот ужас бывает двух типов:

"Первый тип — это страх своей личной смерти, он проявля­ется как боязнь боли, операций, ранений, ушибов и в конечном итоге как боязнь погибнуть, исчезнуть из этого бытия. Второй тип в нашей цивилизации не принято рассматривать как ужас собственно смерти. Это страх потери лица. Почему же я его на­зываю ужасом смерти? Потому что человек — это общественное животное. А общественное животное, изгнанное из стаи (стада, прайда), погибает. Совершенно необязательно быть полностью изгнанным из человеческого общества (как случилось с моряком Селькирком, послужившим прообразом Робинзона Крузо). Это может быть изоляция от себе подобных, изгнание из привычного круга общения или даже просто клуба. Человек в этой ситуации переживает крайне неприятные эмоции, в основе которых лежит ужас животного, изгоняемого из стада. Люди, которые постоянно сталкиваются с рискованными ситуациями и хотя бы время от времени испытывают этот, условно говоря, ужас смерти, часто компенсируют его ужасом смерти своей личной", — рассказы­вает он.

Бизнес вообще, а в России особенно связан с риском социаль­ным. Неудивительно, что многие бизнесмены уравновешивают этот социальный риск физическим. Это не значит, что, рискуя своей жизнью, они испытывают страх, считает Леонид Китаев-Смык. Скорее всего, это страх в перевернутом, инвертированном виде, в виде апофеоза радости от преодоления угрозы личной смерти. Интересно, что многочисленные эксперименты, которые проводили независимо друг от друга психолог Вернер Эрхард и основатель гуманистической психологии Карл Роджерс, показали, что для определенной категории людей после напряжения и риска интеллектуального или экономического необходимо устроить себе риск физический, телесный. Сказать, что эти люди отдыхают, когда ходят по краю пропасти, — это не сказать ничего. "Здесь совсем другое. Это, так сказать, замещение нехватки или баланси­ровка. Может быть и наоборот: для людей, склонных к военному риску, риску жизнью, лучший способ отдыха — интеллектуаль­ная деятельность. Во время поездок в Чечню мне приходилось в блиндаже, в бэтээре, перед боем вести с офицерами содержатель­ные беседы на философские и исторические темы. Для них это было интеллектуальной балансировкой риска", — рассказывает Китаев-Смык. Это подтверждается и экспериментами, которые известный физиолог Иван Сеченов проводил еще в XIX веке. Если тянуть веревочку или пружинку, через некоторое время мышцам потребуется отдых. А если во время отдыха тянуть эту пружинку другой рукой, то первая рука отдохнет в два раза быстрее.

Получается, что бизнесмен, вполне удовлетворяющий потреб­ность в риске своим престижем, сталкивается с потребностью риска своим телом, своей кровью. "Какой же это отдых — удовлет­ворять свою потребность ужаса личной смерти?!" — заключает Леонид Китаев-Смык.

Исполнительный директор фирмы "Экопси Консалтинг" психолог Марк Розин дает другое объяснение. Он считает, что стремление к экстриму у бизнесменов возникает тогда, когда бизнес не дает достаточно рискованных переживаний: "Конечно, в бизнес идут люди с высоким стремлением к риску. Однако в период максимального риска в бизнесе бизнесмен вряд ли пойдет в горы.

Но вот он добился успехов, реализовал свою бизнес-идею. Напряжение спало. И тут перед ним выбор. Первый — оставить дело менеджерам, а самому заняться новым бизнесом. Многие так и делают, тогда как разумнее было бы развивать существующий бизнес, который уже не так опасен. Но даже если ничего не менять, натура все равно требует риска. Эту тягу приходится реализовывать в других сферах, в каком-то рискованном виде спорта". Марк Розин считает, что это правильный путь, потому что риск остается подкон-тролем: "Ты выделил для этого сферу жизни и сам ее регулируешь, вместо того чтобы продолжать рискованные эксперименты в своей деятельности и ставить свой бизнес под угрозу". "Оправданный риск здорово промывает мозги и переводит на другой — наверное, более адекватный — уровень восприятия окружающей действи­тельности", — соглашается Юрий Зазерский.

Похоже, что такой отрыв от повседневности особенно нужен горо­жанину. В жизни жителя мегаполиса окружающие люди — безликое суперэго, неодушевленная среда, перед которой он не столь ответ­ственен, как, к примеру, сельский житель, она не очень давит на него. "Он более раскрепощен, более радостен, энергичен и более свободен в своих проявлениях", — говорит Китаев-Смык. «В городе вы живете в плоском мире, а в экспедиции, пусть и рискуя жизнью, вы получаете возможность увидеть мир в полном объеме. Не говоря уже о ни с чем не сравнимых интеллектуальных удовольствиях, — объясняет Валерий Лощиц.—Это особое ощущение—жить в масштабе истории. Когда мы путешествовали по Земле Франца-Иосифа, я особенно остро чувство­вал: это те самые айсберги, которые видел Нансен. За 100 лет ничего не произошло. Такой же лед, такое же небо, такое же сияние".

Неудивительно, что удовлетворение такой потребности не­которые психологи (и в их числе Марк Розин) связывают с фено­меном "гедонистического риска". Это такой риск, удовлетворение потребности в котором приносит человеку удовольствие, какое он обычно испытывает при удовлетворении других своих жизненных потребностей. Причем один находит свое удовольствие в горах, другой — в океане, третий — в небе» [там же, с. 50—51].

Профессор В. Д. Магазанник среди причин современной моды на «экстрим» выделяет сочетание у определенных групп людей наличия «легких денег» и вместе с тем утрату отчетливого пред­ставления о своем будущем и веры в благополучие. Такие люди прожигают жизнь и деньги, но, опять же, одни в сладкой неге развлечений, другие — рискуя за игорными столами и только третьи — рискуя своими жизнями на горных склонах, в глубинах океанов и т. п. [Магазанник В. Д., 2007].

Есть еще один подход к феномену «игр со своей Смертью». Этологами замеченно, что когда хищник преследует стадо, из него могут, как бы намеренно, отделяться отдельные особи и, не способные ему противостоять, все же «жертвуя» собой, бросаются на хищника. Он насыщается «смельчаками» и оставляет стадо в покое. Такие поведенческие стрессовые реакции губительны для отдельных, как бы «героических» особей, но их гибель защищает стадо, т. е. «социальное сообщество». Это указывает на зооло­гическое происхождение социально-полезной в животном мире «жертвенности» (квазижертвенности) (см. 2.2).

При стрессе войны с большими, кровавыми потерями «живой силы» (это было на Северном Кавказе в апреле 1995 г.) мной были изучены уникальные виды смертельно опасного поведения солдат, невольного и неадекватного обстановке боя (см. подробнее 2.1.11-2.1.14 [Китаев-Смык Л. А., 1995 а, 1995 6; 1996:2001].

Эти поведенческие стрессовые реакции:

— дурашливость под огнем противника (гебофренные состояния);

— чрезмерная, манифестированная озлобленность в бою (бру­тальные состояния);

— неконтролируемая, совершенно неуместная расслабленность (атонические состояния) и др.

Такие формы стрессового невольного поведения, из-за кото­рых солдаты гибли под огнем противника, были отчасти сходны с «жертвенным» поведением животных, отмеченным выше. Иными словами, невольные «самоубийственные» состояния солдат мож­но расценивать как проявление атавистических, сохраненных в антропогенезе (т. е. зооантропологических) реакций при стрессе смертельно опасного преследования. Однако если в зоологиче­ском варианте они были индивидуально-губительны, но все же социально (для всего стада) полезны, то на человеческом уровне (в боях с применением современного оружия) это квазижертвенное поведение вело только к негативным последствиям; абсолютно никакой пользы и быть не могло.

Так вот, можно предположить, что экстремальные способы рекреации, т. е. игра с заведомой («обещанной», предугаданной) победой над смертью, предотвращают описанные выше квази­жертвенные состояния. Игра с победой над своей смертью мно­гим нужна, чтобы стресс жизни не столкнул их в яму невольных квазижертвенных состояний.

В давней и новой истории и ныне реализуется еще одно про­явление рискованных игр с Жизнью и Смертью. Это преступные «игры» с законопослушным обществом и его правоохранитель­ными службами. Преступное поведение, жизнь в преступном мире — это тоже форма рекреационных, рискованных «игр» с опасностями; не сразу со Смертью, но рано или поздно Смерть вступает в свои права на жизнь преступников. Или смертный приговор, либо смерть от рук подельников, или гибель в тюрем­ной камере от нечеловеческих условий в местах заключения (см. также 5.1.3-5.1.15).

Утрата с возрастом у большинства «рискованных парней» склонности к смертельному риску угасает. И это обеспечивает сохранность жизни немолодых людей, ценных для своих сопле менников накопленным жизненным опытом.

Б. Зрители чужой смерти. Таинство смерти, чужой смерти привлекает многих. Уличное «происшествие», тем более с жертвами, останавливает прохожих. Мной подробно описаны типы людей, которых привлекала или, напротив, отторгала смертельная опасность (см. 5.5.1 [Китаев-Смык Л. А., 1997]).

«Толпы зевак на месте происшествия» — все же феномен из прошлого. «Зевак», т. е. праздношатающихся, в больших городах почти нет. Но все же ни одна трагедия не бывает без замерших в изумлении наблюдателей на улице либо у экрана телевизора. Ин­туитивная потребность — не быть безразличным к чужой трагедии, к смерти — врожденное защитное свойство. За ним — готовность оградить себя от такой же участи.

Нынешние средства массовой информации, используя это свойство, привлекают внимание множеством сообщений о ка­тастрофах, несчастиях, где бы они ни случались, к трагедиям, которые никакого значения не имеют для зрителей, слушателей, читателей данного региона, города, страны. Зачем? Внимание к ужасному используется для «поднятия рейтинга», чтобы дороже продавать рекламное время.

Неудержимый интерес к чужой смерти (к чужому бедствию) пробуждается страхом перед своей смертью и стремлением от­торгнуть ее: «Нет! Не я погиб (пострадал) здесь и сейчас. Я жив и все мое существо ужасается, но торжествует. Насыщая взор видом гибели другого, мое Я сильнее и ярче ощущает счастье жизни, не тронутой болью».

Бывает более глубокая и по-своему жуткая потребность «на­сыщаться» видом смерти и страдания. Такой потребностью были наделены иные великие завоеватели и властители. «Рассечь грудь врага, вырвать его сердце, чувствовать, как оно еще бьется в руке. Может ли быть более сладостное чувство!» Эти слова приписывают Чингис-Хану. Адольф Гитлер много раз смотрел документальный кинофильм, запечатлевший удушение адмирала Канариса струной от фортепиано. Душить предателя Гитлер при­казал постепенно.

Зрителей рыцарских поединков, тем более боев гладиаторов в Древнем Риме, воодушевляло не только желание победы «своему». Переживание грандиозности близкой смерти создавало катарсис, «очищение» психики от неприятностей обыденной жизни, делало их ничтожными по сравнению со смертью на арене. И сейчас в нашем «цивилизованном» мире входят в моду «бои без правил» и тайные, в закрытых клубах, сражения «до смерти» одного из современных гладиаторов.