Общение при начавшемся умеренном стрессе

А. «Ориентировочное замирание» людей, внезапно оказавшихся в экстремальной ситуации. Первой стадией стрессогенного изменения общения, часто ускользающей

т внимания исследователей стресса из-за ее, казалось бы, обыденности, можно считать «ориентировочное замирание» людей, внезапно попавших в экстремальную ситуацию. Человек, оказавшись в стрессовой обстановке, как бы замирает, затаивается, присматриваясь к окружающим людям, оценивая их и перспективу своих контактов с ними. Эта стадия общения при стрессе может длиться от нескольких секунд, минут до нескольких часов. Она возникает и в незнакомых экстремальных условиях, и в том случае, когда человек бывал в таких условиях раньше; и когда стрессогенный фактор подействовал на человека в присутствии незнакомых ему людей, и когда вокруг хорошо знакомые люди. Для этой стадии характерно снижение активности общения. Словесное общение может полностью прекратиться, тем не менее «замерший» человек полностью не исключается из общения, т. к. продолжает следить за окружающими людьми. Некоторая заторможенность людей в этой стадии может замедлять процесс их знакомства, их совместную деятельность и их «дискуссии». Состояния тревожности, настороженности, любопытства, смущения, гнева и т. п., определяющие эмоциональную окраску общения в этой стадии, могут периодически возвращаться (ремиссировать) на протяжении нескольких первых дней и даже недель в ходе общения при развивающемся стрессе.

С первых секунд стрессогенной ситуации человек как бы впи­тывает информацию о новизне социального окружения или о том, как повлияли на прежнее социальное окружение экстремальные факторы. Первое, что определяется человеком, часто не вполне осознанно,— это не стало ли опасным его социальное окружение и не требует ли с его стороны мгновенных защитных действий. Второе — получение информации о перспективах развития обще­ния в сложившихся стрессогенных условиях. Оценки, решения, психологические установки, сделанные в этой стадии общения, у одних людей забываются, даже если эти решения были верны и продуктивны; у других, напротив, могут быть стойкими и долго влиять на характер общения, будучи и верными, и ошибочными: «Он мне сразу не понравился» или «любовь с первого взгляда» и т. д. Подчас требуется много столкновений с действительно­стью, чтобы исправить неверную психологическую установку на партнера по общению, сложившуюся в первой стадии общения.

озданию таких неверных установок способствуют внешние признаки партнеров: непривычный облик может вызвать неприятные чувства; партнер кажется похожим на ранее встречавшегося че ловека, это влияет на отношение к новому знакомому; смущение, скрываемое партнером, бывает ошибочно принято за его развяз ность, наглость или за угрюмость, злобность. Часто на отношение к незнакомому или малознакомому партнеру по общению влияет сторонняя информация о нем: клевета, похвала и др.

Б. «Личностная экспансия» (первичная) — начало активного общения при стрессе. Вторая стадия развития общения при стрессе характеризуется увеличением его интенсивности или даже возникновением форм активного взаимодействия, несвойственных человеку вне экстремальных условий, т. е. при отсутствии у него симптомов стресса Это развитие общения мной названо стадией «личностной экспансии», подготавливающей установление своего нового ролевого статуса. Интенсификация общения, характерная для этой стадии, направлена на оптимизацию исходной социальной позиции для получения или захвата желаемой (или неосознаваемой) престижной социальной роли, наиболее адекватной новым экстремальным условиям жизни. Как правило, осознанная меркантильность при этом отсутствует. Направленность этой своеобразной экспансии, ее цель, а также частое «самовозрастание» интенсивности общения почти совершенно не осознаются субъектами. Данные опросов и наблюдений подтверждают то, что в этой стадии интенсификация общения собственного и у других людей объясняется «просто радостью, не омраченной прошлыми обидами» (из отчета испытуемого И.), тем, что «с новым человеком приятно поговорить, много нового можно узнать» (из отчета палубного матроса П.), «приятно узнать, что есть общие знакомые, что бывали в одних и тех же морских портах» (из отчета тралмастера Ж.).

Таким образом, у большинства людей собственная эмоциональ ная оживленность в начале общения совершенно не воспринима ется как попытка блеснуть своими знаниями, возможностями, чтобы предстать перед другими людьми в лучшем свете, чем это удавалось данному человеку в прежнем социальном окружении. И все же тот факт, что на данной стадии общения люди «демон­стрируют» перед окружающими свои, как им кажется, лучшие качества, чего они не делали раньше, будучи в привычных усло­виях, говорит больше о «экспансивно-захватническом» характере активизации их общения, чем о «распрямлении» их личностного статуса, «сжатого» прежним социальным окружением.

В этой стадии взаимной личностной экспансии при равенстве эмоционального, интеллектуального и речевого потенциалов бывает бурный обмен информацией. Люди сообщают сведения часто банальные, но кажущиеся им интересными и встречающие внимание со стороны собеседника. При таком информационном «извержении» говорящий, как правило, невольно пытается не только овладеть вниманием слушающего, но и приобрести его уважение. В случае неразговорчивости человека содержанием такого информационного «извержения» у него может стать «показная» успешная деятельность. «Молчун» в этой стадии развития общения в экстремальных условиях склонен заняться деятельностью, демонстрирующей его деловитость и умелость перед взором незнакомого партнера. Подобный импульс к выка­зыванию положительных знаний, умений возникает и у хорошо знакомых людей, попавших в незнакомые стрессогенные условия. Такое «демонстрирующее общение» протекает, как правило, на фоне положительных эмоциональных переживаний, на фоне эй-форичной дружественности. Однако могут быть и другие формы эффективности общающихся в этой стадии.

В условиях парной изоляции после первого знакомства воз­никают различные эмоционально-позитивные акции, служащие как бы для пробы партнера «на зуб». Частая форма таких неосо­знаваемых «проб» — «навязываемое гостеприимство». Чело­век предлагает партнеру посмотреть на какую-либо свою вещь, книгу, испробовать запасенное лакомство и т. п. Такого рода «одаривание» дополняет речевую «экспансию» в захвате благорас­положенности партнера, его уважения, признания им достоинств напарника. Такие взаимные или односторонние акции в начальной стадии общения воспринимаются скорее благосклонно, чем на­стороженно. Исключения могут быть в случае, если собеседник, на которого обрушено информационное «извержение», отличается неврастеничностью, повышенной утомляемостью, резко отри­цательной психической установкой на всю ситуацию, в которой происходит общение, или национально-этническими нормами, отвергающими интенсивный информационный обмен.

При общении в данной стадии — «личностной экспансии», направленной на установление ролевого статуса,— иногда воз­никает чрезмерно аффективное поведение: ажитированное либо, напротив, скованное, с неловкостью движений и словесных выражений. В последующих стадиях общения уменьшается воз­можность для такого интенсивного информационного обмена, потому что со временем уменьшается установка на терпимость к партнеру, на солидарность с ним.

В. Первичная стрессовая пассивность общения. Для ряда людей характерно адаптивно-защитное снижение активности общения уже в начале напряженной (опасной) ситуации, в которой оказалась группа. Этой пассивности не предшествуют попытки активно отстаивать свой социальный статус в новой социальной среде, изменившейся из-за экстремальной ситуации. Такая стрессовая первичная пассивность общения может быть слабо выражена или даже мало заметна и может протекать в виде легкой апатичности или отмалчивания и кажущегося спокойствия. Человек, как улитка, уходит в раковину своего публичного одиночества. Ему и окружающим людям не ясно, насколько неприятен ему дискомфорт из-за замыкания в себе или же, напротив, первичная пассивность приятна ему, т. к. ограждает от навязчивости общения других членов группы, да и обязанностей перед ними.

Стрессовая пассивность способствует сохранению адапта­ционных резервов, но вместе с тем мешает их мобилизации и в конечном итоге расцвету личностных потенциалов.

Первичная пассивность общения переживается нередко как рас­терянность, застенчивость, субдепрессивность. Охваченные ею люди могут стать слегка оглушенными, либо наблюдать за экстремальным развитием событий и за другими людьми с безучастным вниманием, или даже уходят в свой внутренний мир. Их ответы на обращения к ним становятся формальными, упрощенными. В одних случаях это выхолащивает смысл и продуктивность их деятельности, делает их как бы живыми роботами и мешает выполнению заданий и приказов. В других — стрессовая пассивность общения может восприниматься окружающими людьми как спокойная деловитость.

Такая первичная стрессовая адаптивно-защитная активность свойственна психологически слабым личностям (со слабым типом нервных процессов и высокой перцептивной чувствительностью), неуверенным в себе новичкам в коллективе.

Помимо описанной стрессовой пассивности общения, в экстре­мальных ситуациях возможно стрессовое уменьшение активности взаимодействия людей из-за значительного ухудшения самочувствия и состояния здоровья членов группы, коллектива. Соматические (телесные) расстройства присоединяются к симптоматике дистресса (апатии, адинамии, снижению умственной и физической активно­сти, чувству дискомфорта и т. п.), еще более снижая мотивацию и способность к общению.

Г. Стрессово-вынужденная помощь членам группы, пострадавшим в экстремальной ситуации. Если условия совместной изоляции сопряжены с действием дополнительных стрессогенных факторов, вызывающих болезненное состояние, сопровождающееся телесным недомоганием или плохим настроением, то в таких условиях часто возникает более тесное общение, связанное с заботой о партнере, с уходом за ним. При этом в значительной мере разрушается, размывается зональное дифференцирование межличностной территории людей. Происходит как бы слияние этих территорий. Мотивация, проистекающая из чувства собственной необходимости, вскрывает дополнительные (новые) адаптационные резервы организма и личности у того, кто помогает. У того, кому помогают, внутренние резервы мобилизуются благодаря чувству собственной нужности дружески настроенному партнеру. Проявление человеком заботы о соседе свидетельствует о своей «ценности» для соседа и о его «ценности» для себя.

Возникающая в такой ситуации вынужденной помощи «вну-триорганизменная» информация у каждого из общающихся об их обоюдной «социальной ценности» оказывает мощный антиди-стрессовый эффект, проявляющийся, в частности, в изменении показателей стресса. Лишение чувства собственной необходимо­сти и мотивации, побуждающей пересиливать свое недомогание, чтобы помочь другому, ухудшает состояние и самочувствие. Взаи­мопомощь приводит к тому, что личные пространства партнеров перекрываются, и, таким образом, субъекты оказываются менее субъективно стесненными. При этом в сравнительно лучшем положении оказывается заботящийся партнер. Ситуация вы­нужденной заботы о партнере может способствовать укреплению дружественности общения на долгий срок. Даже когда заботя­щийся субъект вынужден скрывать (или не скрывает) то, что он тяготится обязанностью оказывать помощь, даже тогда факт помощи, как правило, способствует лучшему взаимопониманию в дальнейшем обоих индивидов.

Д. Стабилизация ролевых статусов у членов неформальных групп, возникших при стрессе. По

окончании стадии личностной «экспансии» (а если была стадия «вынужденной помощи» партнеру, то после ее окончания) ролевые функции общающихся относительно стабилизируются. Это четвертая стадия развития общения при стрессе. Стабилизация ролевого статуса может проходить эмоционально-монотонно и сопровождаться аффективными актами общения как с положительной, так и отрицательной эмоциональной окраской. При этом образуются неформальные группы. В стрессогенных условиях ядро такой группы отличается большей внутренней устойчивостью, сплоченностью, достигающейся через постоянное напряжение внутригруппового противоборства. Чем экстремальнее условия существования, тем труднее людям, склонным оставаться «непримкнувшими», сохранять нейтралитет перед лицом конфронтирующих неформальных групп.

Единению людей в экстремальных ситуациях (не чрезмерных по своей интенсивности) способствуют проявляющаяся при стрессе психологическая установка на терпимость (толерантность) к недо­статкам окружающих людей и склонность поддерживать их

Измененное общение может на любой фазе стать более за­метным, чем эмоциональные, вегетативные и других признаки дистресса. Иными словами, при стрессе возможно домини­рование субсиндрома измененного общения, т. е. социально-психологического субсиндрома стресса. В одних условиях такое стрессовое изменение общения характеризуется увеличением активности, в других — его снижением. В ходе стрессовой ак­тивизации общения при разной интенсивности экстремальных факторов могут преобладать компоненты либо межличностного взаимодействия, ненасильственно, мягко консолидирующие группу (социально-позитивные), либо несколько, но не трагически дезорганизующие ее (социально-негативные).

Некоторые не лучшие стрессовые изменения общения (его неадекватная активность или, напротив, симптомы стрессовой пассивности), если они мимолетны и незаметны, почти не препят­ствуют стрессовой консолидации людей. Умеренная стрессовая гиперактивность (логорея, поиски ярких впечатлений, смена друзей, резонерство, склонность к эпатажу и пр.) или, напротив, стрессовая пассивность, проявляющаяся как растерянность, застенчивость, молчаливость, безучастная внимательность, не слишком нарушают общение.

Е. Неверное начало общения. «Ошибки общения» в стадии первичной личностной «экспансии», направленной на установление социально-ролевого статуса.

1. В этой стадии следует избегать форм общения, базирующихся на психологической установке на якобы отрицательные каче­ства партнеров по общению. Необоснованно плохое отношение может вызвать ответную неприязнь (необоснованную). Такие отношения часто очень трудно исправить в дальнейшем. Отри­цательная установка часто усиливается «опорой» субъекта на свое «силовое» подавление окружающих, на психологическую борьбу с ними, вместо того чтобы совместно с ними бороться со стрессом.

2. Следует избегать демонстративного (часто не вполне контролируе­мого сознанием) «инвертирования» своих положительных качеств.

«Пусть меня грязненьким полюбят, а чистеньким меня полюбит всякий!». Такой показ навыворот своих достоинств не всегда успешно оттеняет истинные достоинства человека. У партнеров может возникнуть ошибочное, но устойчивое отношение к чело­веку на основании ложной демонстрации им псевдонедостатков. Безудержное «фонтанирование» рассказов, словесных из­лияний может утомлять и раздражать слушателя, тем более не расположенного к общению с эмоциональными, экзальти­рованными людьми.

В начале знакомства в экстремальных, стрессогенных условиях некоторые люди склонны к интимным излияниям, невозможным при будничном общении. Чрезвычайная, критическая ситуация как бы отменяет старые, имевшиеся до нее нормы поведения, тогда как новые нормы поведения, адекватные экстремальным условиям, еще не сформированы. У эмоционально-лабильных и недалеких людей как бы снимаются социальные запреты в по­ведении, в высказываниях. Откровенные заявления, интимные признания при этом могут способствовать возникновению обо­юдного доверия, сплоченности. Но при чрезмерности интимных излияний, тем более, когда они не соответствуют этическим правилам собеседника, могут вызвать в последующем обоюдное чувство неудобства, которое окажется питательной средой для скрытой или явной неприязни.

В данной стадии при формировании и распределении со­циальных ролей возможно ошибочное наделение партнера качествами своего идеала. Естественно, разочарование в дальнейшем может увеличить стрессогенную критичность взаимоотношений.

Не следует демонстрацией своих истинных достоинств раз­очаровывать партнера в собственных его достоинствах, от­носительно меньших. Следует быть скромнее! Тем более не следует вольно или невольно обнажать недостатки партнера, скрываемые им: «Не следует наступать на любимую мозоль!». Так, например, демонстративная авторитарность человека и начальственный тон могут свидетельствовать о его неудо­влетворенных потребностях в лидировании. Есть или нет у него на то основания (характер, профессиональные знания, жизненный опыт), не следует сразу пресекать его первых попыток, командовать. Экстремальные условия, предъявляя повышенные требования к людям, довольно быстро обнажают их истинную сущность, их возможности. При отсутствии у такого человека способностей лидера он скоро почувствует банкротство своих претензий на командную роль.

Здесь кратко описаны конструктивная, а затем чрезмерная, активизация общения, а также «первичная» его пассивность при небольшом стрессе в условиях, создающих умеренное психосоци­альное напряжение в группе, в коллективе. Этот феномен можно рассматривать как проявление социального субсиндрома стресса при стрессовом кризисе первого ранга, если придерживаться кон­цепции о «ступенчатом» возрастании (о ранжировании) стресса

————————

Рис. 35. Схема развития психосоциального субсиндрома стресса

ри все больше и больше нарастающей интенсивности воздей­ствия на людей стресс-образующих (стрессогенных) факторов.

Такое ранжирование отчетливее прослеживается при регистрации показателей вегетативных физиологических и эмоционально-поведенческих показателей (см. гл. 2 и 3). Менее ясно оно проявляется в нарастании стрессовых изменений когнитивных и индивидуально-личностных показателей (см. гл. 4). Психосоциальные реалии стресса еще труднее укладываются на «прокрустово ложе» предложенных мной основ общей теории стресса с его ранжированием [Китаев-Смык Л. А., 1983, с. 272-323; Китаев-Смык Л. А., 2001, с. 55-76]. И все же не будем отка­зываться от того, чтобы усматривать во все более интенсивных проявлениях психосоциального субсиндрома стресса того, что я назвал его «рангами», т. е. ступенями, уровнями. Однако надо отметить, что такие проявления стресса в общении часто оказыва­ются не результатом постепенного их нарастания. При сразу воз­никших неблагоприятных, опасных экстремальных воздействиях большой силы, при непривычной нетерпимой бесчеловечности условий жизни изменения взаимодействия между людьми могут сразу достигать высокого стрессового уровня (ранга), минуя меньшие ранги. Потому на схеме, где обозначены все большие ранги психосоциального субсиндрома стресса (см. рис. 35), они не соединены стрелками, обозначающими динамику стресса.