Область И—К столь обширна и быстро увеличивается, что этот краткий обзор не может дать полного представления о ней и целостной оценки. Однако хотелось бы рассмотреть четыре фундаментальные проблемы современного исследования И—К. Во-первых, культурный уровень редко анализируют отдельно от индивидуальных ответов, которые получены от участников исследования. Характерно, что страну просто провозглашают более или менее индивидуалистской или коллективистской (иногда на основании данных Хофштеде’ тридцатилетней (!) давности, или исходя из стереотипных представлений). Иными словами, данные индивидуального уровня объединяются, чтобы дать в результате характеристику популяционного уровня, что приводит
К проблемам логически ограниченных построений.
Во-вторых, уже нельзя придерживаться первоначального осмысление И—К как единственного параметра с двумя полярно противоположными группами. Очевидно, что сейчас существует, по крайней мере, четыре способа сократить число параметров (в дополнение к статистическим доказательствам, что один параметр не является адекватным описанием результатов). К ним относятся: нормативно-относительные формы; внутригрупповые типа «родственники не состоящие в родстве»; «горизонтальные» и «вертикальные» формы; виды более широких референтных групп51. Кроме того, в литературе не найдено никаких эмпирических доказательств, что эти многочисленные аспекты И—К (компоненты, области, параметры) фактически находятся во взаимосвязи, чтобы формировать последовательный конструкт. Остается задать вопрос, какова же польза от конструкта И—К, если он стал столь фрагментированным?
В-третьих, диапазон культур, включенных во многие современные исследования, ограничен. Хотя исследования Хоф-штеде, Шварца и Тромпенаарса52 охватывают многие страны, их проводили, главным образом, в урбанизированных регионах некоторых континентов, и поэтому они не содержат примеров сельских популяций или популяций низкого уровня, сосредоточенных на добыче пропитания и все еще представляющих большинство населения мира. Кроме того, целенаправленные исследования проводили только в нескольких странах и на выборке студентов. Как правило, сравнивали одно или два восточно-азиатских
51 См. Kagitcibasi; Rhee et al; Triandis; Realo.
52 Cm. Trompenaars.
Общества с одним западным обществом (США). Необходимо же более широкое представительство выборок из разного культурного окружения, чтобы гарантировать широкое присутствие И—К индивидуального уровня и находить самые широкие контексты этих ценностей на культурном уровне.
Наконец, существует упоминаемая ранее вероятность того, что И—К прежде всего коррелирует с экономическим благосостоянием или ВНП не столько из-за различий между богатыми и бедными обществами по основным ценностным ориентациям, а потому, что некоторые другие параметры коррелируют между собой, что, возможно, связано с образованием опрашиваемых или со стилем их ответов.
Существует опасность, что это многообещающее направление исследований не будет хорошо обеспечено или пополнится такими изысканиями, которые не критически оценивают некоторые страны как индивидуалистские, а другие — как коллективистские, что впоследствии может объяснить любые наблюдаемые различия исходя из параметра И—К. Подобные уклончивые объяснения никуда не приведут. Теория И—К и кросс-культурная психология в целом больше выиграют от критического подхода к осмыслению параметра И—К и его эмпирических последствий.