В настоящее время в центре одной из самых острых дискуссий вокруг попыток увязать культуру и психологию, включая проблемы развития, находятся теоретики и исследователи, использующие подход «культурной психологии», и те, кто предпочитает подход «кросс-культурной психологии». Согласно Дж. Миллеру (Miller, 1997), «основная установка культурной психологии состоит в том, чтобы рассматривать культуру и психологию как взаимно составляющие феномены, то есть как феномены, которые взаимно дополняют друг друга или неотъемлемы друг от друга» (р. 88). Кросс-культурная психология, в свою очередь, согласно Сегаллу и соавторам (Segall et al., 1998),
Состоит главным образом из разного рода сравнительных исследований (к ним можно отнести те, чей сравнительный характер выражен явным образом или косвенно), цель которых состоит в выявлении влияния разнообразных культурных факторов, многие из которых связаны с этнической принадлежностью, на различные формы развития и поведения. При таком сравнительном подходе предполагается, что культура представляет собой набор независимых или контекстных переменных, оказывающих влияние на различные аспекты поведения человека. Кросс-культурная психология, как правило, занимается поиском доказательств такого воздействия (р. 1102).
Одним из основных сторонников подхода культурной психологии к изучению развития человека является Шведер. В одном из достаточно давних обзоров (Shweder & Sullivan, 1993) было сказано следующее:
Междисциплинарное направление, названное «культурной психологией», сначала возникло на стыке антропологии, психологии и лингвистики. Цель культурной психологии состоит в том, чтобы исследовать этнические и культурные истоки психологического разнообразия эмоционального и соматического (здоровье) функционирования, структуры Я, нравственных ценностей, социального познания и развития человека. Ее задача — попять, почему решение столь многих простых вопросов, касающихся физиологического функционирования человека… не дает возможности квалифицированным специалистам прийти к консенсусу и почему столь многие обобщения, касающиеся психологического функционирования одной конкретной группы населения (например, современного секуляризованного западного городского белого среднего класса) не срабатывают за пределами социокультурной, исторической или институционной границы (pp. 497-498).
Этот обзор следует прочесть всем, кто интересуется данным подходом, поскольку эта работа дает представление об историческом развитии подхода, его контекстах и некоторых его основных посылках. В качестве дополнительных источников можно назвать работы следующих соавторов: Cole, 1996, 1998, 1999; Cole, Enger-strom & Vasguez, 1997; D’Andrade & Strauss, 1992; Gbodnow, Miller & Kessel, 1995; Jahoda, 1992; Jessor, Colby & Shweder, 1996; Shweder, 1991; Stigler, Shweder & Herdt, 1990 и др.
Важный вклад в этот подход был внесен Коулом (Cole, 1998) в его книге Cultural Psychology: A Once And Future Discipline[8], Где дано как введение в культурную психологию, так и мастерский синтез теории и практики. Книга увлекательно рассказывает о том, что представляет собой культурная психология сегодня, чем она была в прошлом и чем может стать в будущем. Заслуживает восхищения то, как автор достигает одной из основных целей книги: интеграции культурных и исторических идей с традиционными для психологии данными и подходами. Тем самым он призывает читателей задуматься, что они сами могут сделать для данного направления. И наконец, Коул и соавторы (Cole et al,, 1997) в еще одной ценной книге собрали оригинальные статьи, в центре внимания которых находятся культурные и контекстные факторы поведения человека. Книга включает дискуссии о сущности контекста, рассмотрение экспериментов как контекста, культурно-исторические теории культуры, контекста и развития, а также анализ обстановки в классе как образовательного контекста.
Другая модель контекстуально-функционального подхода, ярко проиллюстрированная в работе Кагитсибаси (Kagitcibasi, 1996), пытается связать социализацию в семье и динамику семьи в рамках различных социокультурных контекстов с целью выявления их функциональных (или причинно-следственных) связей с развитием человека. Эта важная работа будет обсуждаться ниже.
Несмотря на то что в пределах данной главы невозможно распутать все нити сложной полемики культурной и кросс-культурной психологии, данный вопрос, безусловно, никуда не уйдет от нас в XXI веке, и нужно постараться узнать о нем как можно больше. Поэтому читателям рекомендуется обратиться к разнообразным источникам, названным выше, а также к работам Сарасвати (Saraswathi, 1998), С. Сьюпера и Харкнесса (Super & Harkness, 1997). О вероятности того, что эти противоречивые системы взглядов однажды сольются воедино или, по крайней мере, придут к возможности сосуществования, говорят Вальсинер и Лоуренс (Valsiner & Lawrence, 1997).
Эти две дисциплины сходятся в своем интересе к контекстуализации течения человеческой жизни. Каждая несет с собой определенный потенциал, позволяющий трактовать определенным образом контекстуальные взаимодействия на уровне личность-культура, рассматривая их как основной объект анализа для понимания происходящих в жизни изменений (р. 83).
Подобным образом относится к делу и Кагитсибаси (Kagitcibasi, 1996), которая делает следующее замечание:
Я работаю, используя как культурный, так и кросс-культурны и подход. Культурный подход задается контскстуализацисй, а кросс-культурный необходим для однозначной интерпретации наблюдаемых культурных различий (р. 2).