Эмоциональные переживания могут изменять поведение человека, его речь и направленность мышления. Ниже изложены результаты наблюдений за вербальными реакциями людей, когда им в обыденных условиях предъявлялась эмоциогенная информация. Наблюдения проводились в ходе восьми семинарских заседаний (один раз в месяц) группы лиц с непостоянным составом (от 25 до 75 человек). В ходе этих научных семинаров одним из присутствовавших (тайным экспериментатором, в роли которого был автор этих строк) создавались ситуации, несколько эпатирующие собравшихся людей за счет эмоциогенных высказываний, осуществлявшихся по заранее подготовленному «сценарию». Создавалось краткое эмоциональное напряжение слушателей с последующей эмоциональной разрядкой. В структуре эмоциогенного высказывания имелось «ключевое» слово (словосочетание), на котором заострялось внимание аудитории. Намеренность таких эмоциогенных воздействий и их «сценарий» были известны только 2-3 лицам из числа присутствовавших. Эти лица выступали в роли экспертов—наблюдателей за соответствием эмоциогенных воздействий «сценарию» и за реакциями других людей на эти воздействия.
По единодушному мнению «наблюдателей» в ходе шести заседаний (из восьми) имело место отчетливо выраженное влияние высказываний, содержащих эмоциогенную информацию, на характер последующих выступлений участников семинара. Оно проявлялось, в частности, в том, что эмоциогенное «ключевое» словосочетание, невольно и «навязчиво» использовалось в тех или иных вариантах в последующих выступлениях других участников семинара. Его произносили люди, для лексикона которых оно было чуждым. В ряде случаев стрессогенное словосочетание оказывалось неуместно, ошибочно включенным в контекст выступления, что вызывало смущение самого выступавшего и его слушателей.
Для примера опишем один из таких случаев. На очередном семинарском занятии обсуждались художественные произведения человека, являющегося новатором в своем жанре, недавно представившего свои работы на суд общественности. Тестовая эмоциогенная ситуация была создана одним из выступавших (тайным экспериментатором), сказавшим следующее: «Мы присутствуем при рождении нового художественного направления, а я как врач, принимавший вот этими руками на свет новорожденных (при этом он поднял вверх руки), знаю, что роды — это и боль, и кровь, и крики роженицы, а не только радость рождения нового» и т. п. В данном случае «ключевым» словом было слово «рождение» (роды, роженица), эмоциогенность создавалась за счет слов: «боль», «кровь», «крики».
Четверо из шести выступавших вслед за этим выступлением употребили слова «роды», «родовспоможение», «роженица», «родить». В одном случае такое слово было произнесено ошибочно и оговорившийся человек смутился Эти четверо выступавших были опрошены после заседания и сообщили, что слова «роды» и т. п. нет в их повседневном и в их профессиональном лексиконах, один из них сказал, что это слово он произнес как бы невольно. Эта и другие подобные «прививки» слов и словосочетаний, предъявлявшихся в эмоционально стрессовой ситуации, свидетельствуют о том, что стрессогенная вербальная «посылка» может как бы усваиваться некоторыми людьми и на время становится либо «равноправным», либо «навязчивым» элементом их лексики.
Приведенные выше экспериментальные данные и результаты наблюдений указывают на то, что при кратковременном стрессе изменяется «доступность» сознания для поступающей информации. Свойственная человеку, либо «созданная» у него стрессором, психологическая установка облегчает усвоение информации, подкрепляющей эту установку, и, напротив, препятствует усвоению информации, если последняя противоречит этой установке.
Информационные микрострессоры, подобные описанным выше, в нашей повседневной жизни являются одними из множества побудителей психической активности людей. Подробный психоаналитический анализ таких феноменов был проведен еще 3. Фрейдом [Фрейд 3., 1990. Ошибочные действия // Введение в психоанализ: Лекции. М.: Наука, с. 5-48 и др.].