В ряде случаев приятные эмоции при отсутствии силы тяжести сопровождалисьу некоторых подопытных, причисленных к первой группе, яркими ощущениями своих необычных «сверхвозможностей». Эти люди переживали при стрессе в невесомости радостное чувство своей большой значимости, величия, оцениваемое ими лишь позднее как неадекватное. «Было удивительно, что я могу свободно, ничего не касаясь, проплыть вдоль салона самолета. Казалось, что обладаю и еще какими-то непонятными способностями; казалось, вот оно свершилось, и я могу все; могу сделать что-то большое и замечательное. И от этого радость прямо переполняла меня, очень приятно! С исчезновением невесомости это чувство как-то скомкалось и прошло. Сейчас, после полета, это кажется странным, но вспоминать приятно. Теперь я знаю, что такое мания величия, но мне совсем не жалко, что она прошла» (из отчета испытуемого П.).
Во многих случаях испытуемые сообщали в послеполетных отчетах, что пережили в невесомости чувство приобщения к прекрасному, величественному. Они объясняли это тем, что участвовали в исследованиях, способствующих выходу человечества в космос, что это «большое, хорошее, правильное дело» (из отчета испытуемого Х-а). Напомню, что это происходило в 1961 г.
Всякое экстремальное изменение обстоятельств жизни, разрушая старые, создает новые возможности мироустройства. Значит, сменятся и социальные роли, и статусы людей. Потому экстремальная ломка пространства (как у нас в невесомости) — это еще как будто предтеча социального слома и открытие прав человеку на его более высокое положение в новой социальной иерархии. Неудивительно, что в людях генетически (?) заложена готовность к экспансии социальных высот при стрессе. «Запальное устройство» этой экспансии включает в человеке вспышку ощущения своего величия. То, что этим «запалом» снабжены далеко не все, отчетливо видно при стрессе войн, революций.
Сверхъестественное обрушение окружающего мира, как это чудилось некоторым нашим испытуемым, могло пробуждать у «иррациональных личностей» (см. у Карла Юнга [Юнг К. Г., 1995]) позыв к якобы опоре на магию своего собственного величия.
В структуре личности оптимистов заложен механизм прогнозирования лучшего окончания всех худших начинаний, в частности, обретение величия власти над ужасным. Ужас падения в невесомости мог включать ощущение власти над случившимся. Это — преображение из «жертвы» краха пространства во «властителя» над ним [Сенявский А., 2001].
Квазимания величия возможна при стрессах в разных чрезвычайных ситуациях, во-первых, как оправдание права на неожиданность одержанной победы, во-вторых, как сила, пробуждающаяся для удержания обретенной победы, в-третьих, как своеобразное проявление чрезмерной радости от отмены угрожавшей опасности. При латентной психопатологии (при психозе) стресс с «отменой опасности» может надолго пробуждать манию величия.