В экспериментах первой серии принимали участие 46 человек, большинство неоднократно (до пяти раз). Эксперименты второй серии проводились однократно с каждым из 17 участвовавших в ней испытуемых. В экспериментах (до начала и после окончания звукового воздействия) регистрировались частота пульса и дыхания, величина артериального давления, проводилась кистевая и становая динамометрия (измерение силы мышц).
В начале первого акустического воздействия у большинства испытуемых (у 36 человек) была отмечена кратковременная, развивающаяся на протяжении около 0,2 с рефлекторная двигательная реакция в виде «вздрагивания» (резкого сокращения большинства соматических мышц). В разных частях тела могло доминировать сокращение либо мышц-сгибателей, либо разгибателей, в зависимости от чего проявлялся соответственно сгибательный (флексорный) либо разгибательный (экстензорный) тип движения.
У 19 человек в начале первой звуковой экспозиции возникала быстрая частичная экстензия конечностей (легкий взмах руками и подскакивание на стуле) и туловища (выпрямление спины, поднимание головы). Эта реакция сразу же сменялась флексорными (сгибательными) движениями, в результате которых испытуемые оказывались в позе «съежившись»: сидя согнувшись, вобрав голову в плечи с прижатыми к телу согнутыми в локтях руками.
У 22 испытуемых флексорная реакция с принятием указанной позы возникала уже в начале первого воздействия, минуя экс-тензорную реакцию.
«Вздрагивание» у пяти человек происходило в виде флексии (сгибания) туловища и рук при частичной экстензии (разгибании) нижних конечностей: человек слегка подскакивал на стуле, прижав при этом согнутые руки к туловищу. В ряде случаев движение по типу «вздрагивания» отчетливо проявлялось только в какой-либо одной части тела (руки, голова).
После «вздрагивания» испытуемые в большинстве случаев замирали в позе «съежившись», сохраняя такое положение при продолжающемся воздействии и часто некоторое время после его окончания. У 10 испытуемых не удалось обнаружить проявлений рефлекторной двигательной реакции по типу «вздрагивания». Трое из них при опросе сообщили, что в момент акустического воздействия они испытали своеобразное внутреннее «вздрагивание», «внутри тела все вздрогнуло и напряглось» (из отчета испыт. Ж.).
Один испытуемый (П.) рассказал, что очень боится всяких громких, резких звуков. Со страхом он ожидал звукового воздействия в описываемом эксперименте. «…В ожидании все напряглось внутри. Когда грохнуло, волна болезненного напряжения разлилась по всему телу. Было неприятно до боли, и в то же время какое-то удовлетворение вроде радости, потому что не очень-то и страшно, да и ожидание кончилось». Некоторые испытуемые (8 человек) во время звукового воздействия напряженно выпрямлялись, осматриваясь вокруг.
После окончания первого акустического воздействия двигательные реакции испытуемых были разнообразны. Можно было выделить следующие отличающиеся друг от друга формы двигательной активности.
1. Многие испытуемые (32 человека) после окончания воздействия оставались некоторое время (1-7 с) неподвижными (в состоянии «оцепенения»), сохраняя позу «съежившись». Некоторые из них как бы с трудом преодолевали скованность движений, возникшую во время акустического воздействия. Это «преодоление», согласно отчетам испытуемых, сопровождалось субъективно неприятными, дискомфортными ощущениями. При этом у нескольких человек движения были как бы нарочито подчеркнуты, утрированы. Простые обиходные движения выполнялись осмысленно и были несколько неуклюжими, неловкими и подчас замедленными. Некоторые испытуемые сообщали, что несколько минут после первого экстремального воздействия они продолжали испытывать дискомфортное ощущение в виде «сохраняющегося чувства страха», наряду с ним возникало эмоционально положительное «чувство избавления от опасности» (из отчета испыт. К.).
2. В одном случае внимание экспериментатора было привлечено неестественной неподвижностью испытуемого, застывшего после окончания акустического воздействия с полусогнутыми руками, расположенными перед грудью. После того как испытуемый не ответил на обращенный к нему вопрос, экспериментатор взял и потянул испытуемого за руку. Выпрямленная таким образом рука еще 1,5-2 с продолжала висеть в воздухе, после чего испытуемый, как бы очнувшись, со смущением стал рассказывать о пережитом чувстве испуга и дискомфорта.
3. У 28 испытуемых после окончания «оцепенения», продолжавшегося после акустического воздействия примерно 0,5 с. отмечалось выраженное в той или иной степени эйфориче-ское возрастание поведенческой активности. Испытуемые вставали, оживленно и радостно жестикулируя, начинали рассказывать о своих переживаниях. Такое поведение часто продолжалось более 30 мин после воздействия.
4. Было отмечено, что движения некоторых испытуемых стали избыточно размашистыми, неточными. Испытуемых не смущала такая неловкость их движений.
5. У трех испытуемых после акустического воздействия возникло и сохранялось более получаса снижение двигательной активности при усилении потоотделения и жалобы на «слабость во всем теле». При этом движения у них были вялыми, замедленными по сравнению с исходным статусом, голос с «плаксивыми» интонациями. Подобные катаплексоидные явления были более выраженными у одного испытуемого (см. ниже).
6. У многих испытуемых (у 34 человек) некоторое время после акустического воздействия наблюдалось мышечное дрожание (тремор). Оно могло проявляться на фоне как повышенной, так и пониженной двигательной активности. Дрожали руки у двух человек, дрожала нижняя челюсть — «зуб на зуб не попадает»(высказываниеиспыт. К.). Восемь человек сообщили о «внутренней» дрожи — «все поджилки трясутся» (высказывание испыт. С). Одни испытуемые не замечали у себя тремора, другие замечали, но не обращали внимания, третьи смущались и пытались его скрыть или уменьшить. Следует отметить, что анализ адекватности самооценок испытуемых показал во многих случаях диссимуляцию, вероятно, не вполне ими осознаваемую. Испытуемые не замечали отмеченных
у них экспериментатором двигательных реакций и не могли их вспомнить впоследствии, тогда как эти реакции были зафиксированы в протоколе наблюдения. Часто экспериментатору было трудно сосредоточить внимание испытуемых на самооценке имевшихся у них эмоционально-двигательных реакций.
При повторных воздействиях на солдат звуков стрельбы обнаруживалась различная у разных испытуемых направленность изменений субъективной оценки экстремального воздействия.
Для большинства испытуемых уже во втором испытании, и тем более при последующих, стрессогенность акустических воздействий уменьшалась. Об этом свидетельствовали результаты наблюдений, самоотчеты испытуемых, данные регистрации физиологических показателей, а также показатели выполнения испытуемыми корректурной пробы. Так, при повторном эксперименте у 39 человек отсутствовали внешние проявления испуга и какие-либо двигательные, спонтанные и неуместные реакции, возникавшие при первом воздействии.
У пяти человек в трех—пяти экспериментах повторялось «вздрагивание». Испытуемые сообщали, что эта реакция при повторном воздействии либо не сопровождалась чувством испуга, либо он был незначительным и сочетался с чувством возбуждения, «веселости». Начиная со второго эксперимента, практически все испытуемые удовлетворительно выполняли корректурную пробу во время и после акустических воздействий.
Психология crpc-cci
Наконец, у трех испытуемых наблюдалась противоположная направленность изменения реакций. Выраженность эмоционально-двигательных реакций при повторении акустического стрессора у них возрастала. Имевшие место при первом воздействии чувство испуга, флексорная (сгибательная) двигательная реакция с принятием позы «съежившись» или позы с «замиранием» при повторных акустических воздействиях становились более выраженными. Испытуемые связывали это с появлением субъективно неприятного, дискомфортного чувства уже при втором воспроизведении стрельбы. Это чувство, по их словам, как бы содержало и внутреннюю напряженность, и непроходящий страх, появившийся после первого воздействия, и тягостное чувство ожидания стрессора с нарастающим беспокойством и т. д. Подобное дискомфортное чувство слегка усиливалось при каждом повторении выстрелов и приобретало, согласно самоотчету этих испытуемых, некоторое сходство с болевым ощущением. Только после уговоров лица с подобными реакциями соглашались принимать участие в повторных экспериментах с акустическим воздействием.
Несмотря на нарастание негативных эмоций и двигательной заторможенности, эти трое испытуемых, так же как и большинство других, начиная со второго эксперимента удовлетворительно выполняли корректурную пробу.
Из отчета испытуемого У.: «…в ожидании грохота выстрелов внутри все сжимается и холодеет. Когда я анализирую это чувство, то кажется, что в нем сочетаются два желания: первое — скорей бы уж грохнуло, второе — чтобы лучше не стреляли… Когда, наконец, раздается автоматная очередь, то нет разрядки неприятного чувства ожидания. Оно как бы перерастает в очень неприятное, почти болезненное ощущение внутреннего потрясения. В этот момент трудно собраться, чтобы выполнять задание (корректурную пробу), но эта работа немного отвлекает».
Нарастание эмоционально-двигательных реакций у этой группы лиц можно рассматривать как проявление преимущественно пассивного эмоционально-двигательного реагирования (сгиба-тельные двигательные реакции, постуральная (позная) реакция «замирания», замедленное выполнение тестовых заданий, дискомфортное чувство беспомощности и т. д.).
Итак, исследования с повторным применением прерывистого акустического экстремального воздействия показали, что изменения поведения людей и их боеспособности более вероятны при первом воздействии. Это обусловлено эффектом его необычности, страшности, неожиданности. В структуре поведения при этом как бы «разряжается» установочная боязнь потенциальной или мнимой опасности этого воздействия.
На качество выполнения корректурной пробы в экспериментах с акустическим стрессором оказывает влияние не только довольно интенсивное звуковое воздействие, не только неожиданность начала воздействия, которая была весьма относительной и сравнительно сходной при повторных экспериментах, но, главное, неожиданность и «незнакомость» первого звучания выстрелов. Стрессогенный эффект создавала также мнимая опасность АК-47, расположенного близко от испытуемых.
В первом эксперименте с первой секунды действия звука у всех 46 испытуемых выполнение теста непроизвольно прерывалось (пассивное стрессовое реагирование).
Двенадцать человек, начиная с 3-5-й с после начала воздействия, пытались продолжать выполнение пробы. Семеро из них сразу прекратили ее, по их словам, из-за невозможности фиксации взгляда на тексте или из-за затруднений при удерживании карандаша на нужной строке, видимо, вследствие нарушений окуломоторики и из-за дискоординации движений рук и тремора (дрожания). Восемнадцать человек с момента начала воздействия идо конца эксперимента не выполняли пробу, как потом они сообщили, «забыв о ней»; четверо испытуемых помнили о задании, но, по их словам, им «было не до нее»; 16 человек в периоде с 15-й по 20-ю с после окончания воздействия вновь приступили к выполнению корректурной пробы. Они выполнили ее медленнее и с большим числом ошибок, чем до начала воздействия. В среднем для этих 16 человек производительность работы после воздействия составила 12 % от их производительности до воздействия. Число ошибок возросло, появились такие ошибки, как пропуск строки или потеря просматриваемой строки и т. п.
Повторные звуковые воздействия меньше влияли на выполнение корректурной пробы. Уже при втором акустическом «ударе» ни один испытуемый не прекратил ее выполнение. Приостановка корректуры возникала у ряда людей на первых секундах акустического воздействия. Затем выполнение пробы продолжалось в большинстве случаев в замедленном темпе. При последующих звуковых воздействиях ее качество у пяти испытуемых практически нормализовалось, а у трех успешность пробы даже повышалась по сравнению с ее качеством до стрельбы (конструктивное стрессовое реагирование).
В экспериментах первой серии испытуемые-солдаты были ограничены в возможности перемещения. В связи с этим был ограничен анализ стрессового поведения. Исследование реакций у свободно перемещающихся солдат при экстремальных акустических воздействиях было проделано во второй серии экспериментов.