O. G. Lopukhova
Kazan, Tatar state university ofhumanities and education Gender traditional semantic as the basis of personality self-certification
The article is presenting data supporting hypothesis of the substantial role of gender traditional semantic in the modern self-consciousness. The data have been collected in comparative gender traditional semantic study of Tatar and Russian cultures. The peculiarities of traditional gender semantic have been explored on basis of fairy tales text analysis, modern gender semantic have been explored on basis of psycho semantic study factors of the Tatars and the Russians youths and girls self-certification.
Рассмотрение внутреннего мира личности в гендерном аспекте требует проведения гендеро-ориентированного семантического анализа на разных уровнях отношения субъекта с миром: внутреннего мира индивидуального и группового субъекта, уровня межсубъектного общения и уровня связи субъекта с культурой. На всех уровнях гендерная семантика представляет собой динамично развивающуюся систему. Даже анализ древних мифов вскрывает динамику гендерной семантики: гендерные образы в мифологических системах трансформируются в зависимости от структуры общества и от господствующих общественных отношений (Наговицин, 2005). В то же время, гендерные семантические конструкты в содержательном аспекте представляют собой культурно-специфичный феномен, который, эволюционируя в соответствии с общественным развитием и межкуль — турным взаимодействием, тем не менее, сохраняет свои культурно-исторические особенности (Петренко, 1997; Би^гНата, КаЇБитайа, 2002).
Учитывая, что современные гендерные исследования ориентированы в основном на исследование тенденций унификации гендерной семантики в результате глобализации и стирания полоролевых различий, нам представляется целесообразным обратить внимание на этнокультурные особенности трансформирующихся гендерных систем. На основании теоретического анализа и на результатах проведенных исследований, можно предположить, что традиционные этнокультурные гендерные модели должны занимать базовые позиции в гендерном семантическом пространстве молодых людей, несмотря на современные тенденции этнической деидентификации и межкультурного взаимопроникновения ценностей.
Данная гипотеза проверялась в сравнительном исследовании на материале гендерной семантики этнических культур народов Поволжья (в этом докладе будут приведены данные только на примере русского и татарского народов). Для выявления традиционных особенностей содержания гендерной семантики применялся семантический анализ гендерных моделей на материале волшебных сказок разных народов. Для выявления этнокультурной специфики в содержании современных гендерных представлений применялись психосемантические методы, в частности, результаты, приведенные здесь, получены на материале диагностики 100 испытуемых татарской и русской национальности с применением «Опросника национального характера» (по типу личностного дифференциала) и последующим выявлением факторов самооценки с применением программы БЬаЬкИса 6.0.
Для выявления традиционных особенностей содержания гендерной семантики разработан метод, состоящий в разделении текстов волшебных сказок на разные типы «древности» в зависимости от насыщенности текста символикой древнего мировоззрения. В результате было установлено, что в волшебных сказках гендерные модели трансформируются: в «древних текстах» женские образы занимают более активные и значимые позиции, а в «поздних текстах» их позиции и значение сводятся до минимума, активная роль переходит к мужским персонажам.
При сравнительном анализе содержания гендерных моделей в татарских и русских волшебных сказках выявлено, что в «древних текстах» сказок разных народов содержание гендерных моделей отличается довольно сильно. В русских сказках гендерная модель представлена активным, инициативным, влиятельным, занимающим более высокую социальную позицию женским образом. Женскому образу могут быть свойственны, помимо красоты, богатырская сила, воинская мощь, волшебное могущество, смелость и решительность, власть, внутренняя мотивация, покровительственное и опекающее отношение к мужскому персонажу. Мужской образ занимает социально более низкую позицию, ситуативно действует, не информирован, не имеет собственной мотивации, его действия определяются внешними факторами, он зависит от покровительственного отношения, внешней помощи, руководства, но при этом неисполнителен. Эмоциональная сфера (чувства, переживания) мужского образа прописаны довольно детально, часто это негативные пессимистичные состояния отчаяния, печали, растерянности, раскаяния. Жизненный успех мужского персонажа связан с готовностью устанавливать разнообразные социальные контакты и в результате получать неожиданную помощь. Установлению же социальных контактов способствует «доброта» героя, проявляющаяся в бескорыстной помощи (мотивация — «пожалел»).
В татарских сказках и мужской и женский образ имеют активные позиции. Женский образ представлен как занимающий более высокую социальную позицию, самостоятельный в принятии решения, прогнозирующий и направляющий: жизненную ситуацию. Важным качеством является красота, эмоциональные проявления не описываются. В отличие от русских сказок, для героини совершенно нехарактерно проявление силы, власти, доминирования, покровительственного отношения. Мужской образ представлен как «человек, который делает себя сам», то есть сначала он имеет низкий социальный статус и зависим, но посредством своей активности, способностей, упорства, смелости, трудолюбия, изменяет кардинально свое социальное положение. Мужскому образу свойственна разнообразная гамма чувств при реагировании на разные ситуации, но при этом проявляется решительность, инициативность, оптимизм, тенденция к независимости, исполнительность, ответственность.
В «поздних текстах» гендерные модели в татарских и русских сказках довольно сходны: мужской образ — активный, принимающий решения, инициативный и информированный, самостоятельный, не склонный к демонстрации эмоциональных проявлений; женский образ — пассивный, не описанный с точки зрения личностных особенностей. Совпадение гендерных моделей в «поздних текстах» татарских и русских сказок связано с длительным историческим периодом этноконтактного взаимодействия татарского и русского народов и их активного включения в общеевропейскую культуру в последние два столетия.
Анализ содержания оснований самооценки у юношей и девушек татарской и русской национальности также выявил как сходства, так и кросс — культурные особенности. У юношей, как татарской, так и русской национальности, первым: фактор в самооценке быт назван «активность жизненной позиции», что вполне соотносится с современным пониманием маскулинности. Однако, если обратить внимание на структуру взаимосвязей отдельных параметров самооценки, то у юношей татарской национальности ключевыши параметрами выступают характеристики активности, организованности, старательности и упорства, а у юношей русской национальности — характеристики любознательности, интереса к красоте, к другим людям. Различия также проявляются и по второму фактору самооценки: у юношей русской национальности — это характеристики активности в деятельности в сочетании с отношением к другим (фактор быт назван «эгоистичная пассивность / подвижническая активность»), а у юношей татарской национальности — эмоциональные особенности в деятельности и взаимодействии (фактор «эмоциональная открыпосты»).
У девушек татарской и русской национальности по сравнению с юношами, выгавлено меньше сходств в содержании оснований оценки «образа Я». Для самооценки девушек обеих национальностей одинаково важны показатели компетентности (умения) и, связанных с этим, оптимизма/ пессимизма и уверенности/ беспомощности в трудных ситуациях. Различия проявляются в том, что у девушек татарской национальности в содержание первого основания самооценки включены проявления целеустремленности, организованности, аккуратности, старательности, самообладания (фактор быт назван «целеустремленная организованность/ бесцельная неорганизованность»). У девушек русской национальности похожий фактор быт назван «уверенность в себе, основанная на компетентности / неуверенность в связи с некомпетентностью», поскольку активность и уверенность в себе основана на знаниях, способности, компетентности.
Второй фактор самооценки у девушек татарской национальности быт связан со степенью эмоциональной открыгтости во взаимодействии с другими, а у девушек русской национальности второй фактор самооценки основан на степени проявления предусмотрительности, заботливости, доброжелательности и доверия во взаимодействии с другими (фактор «опекающая / черствая позиция в отношениях»).
Таким образом, видно, что содержание выделенных факторов самооценки юношей и девушек татарской и русской национальностей соотносится с семантикой гендерных моделей, установленной на материале древнего типа текстов волшебныгх сказок соответствующего народа, что приводит к выводу о том, что гендерная семантика традиционной культуры сохраняет свою значимость в современном самосознании.
Список литературы
Наговицын А. Е. Трансформация гендерных ролей в мифологических системах / А. Е. Наговицын. — М.: МПСИ: Флинта, 2005.
Петренко В. Ф. Основы психосемантики / В. Ф. Петренко. — Смоленск: Изд — во СГУ, 1997.
Sugihara Y, Katsurada E. Gender role development in Japanese culture: diminishing gender role differences in a contemporary society // Sex roles, 2002, Vol. 47. 443-452.
Москва. Институт этнологии и антропологии РАН