Нерегламентированные самоописания. Результаты кросс-культурных исследований самоописаний в свободной форме показывают, что они в значительной мере отражают подход к описанию окружающих. Когда жителей Северной Америки просили описать самих себя, они обычно использовали слова и выражения преимущественно абстрактного характера, не связанные с определенным контекстом. В ходе рассмотренных здесь исследований, как правило, применялся Тест двадцати высказываний (ТДВ) (Kuhn & McPartland, 1954) или его варианты. При выполнении этого теста испытуемого просят ответить на вопрос «Кто я?», закончив 20 предложений, которые начинаются словом «Я — …»
Бонд и Чеунг (Bond & Cheung, 1983) провели одно из первых исследований, изучая самоописания, сделанные студентами из Гонконга, Китая, Японии и США по образцу ТДВ, и обнаружили, что самоописания японцев включали меньше психологических определений общего характера (то есть слов, которые обозначали черты характера), чем самоописания американцев, тогда как между китайцами и японцами в данном отношении не было обнаружено различий. Последующие исследования по сходной методике показали, что в Малайзии (Bochner, 1984) и в Индии (Dhawan, Roseman, Naidu, Thapa & Rettek, 1995) самоописания содержат меньшее количество характеристик личности, чем в англоязычных странах (Австралия и Англия в исследовании Bochnqr; США в исследовании Dhawan и др.). При этом англоязычные испытуемые из Индии могли использовать отвлечённые личностные характеристики не реже, чем испытуемые из Англии и Болгарии (Lalljee
& Angelova, 1995).
Казинс (Cousins, 1989) использовал несколько видоизмененный метод. Сначала он применял ТДВ и изучал все высказывания, которые включало самоописание, наряду с отдельным изучением пяти высказываний, которые испытуемые выделили в качестве самых важных. Он сообщает о результатах исследования пяти наиболее важных позиций самоописания, поскольку расхождения были незначительными. Было обнаружено, что самоописания студентов из США включали большее количество отвлеченных личностных характеристик (58%), чем самоописания, составленные японскими испытуемыми (19%); однако японские студенты чаще (27 %), чем американцы (9 %), использовали характеристики социального характера, такие как социальные роли, принадлежность к определенным организациям и т. п.
Сразу после проведения обычной процедуры тестирования с применением ТДВ Казинс (Cousins, 1989) обращался к испытуемым с просьбой: «Опишите себя в следующих ситуациях: дома, на занятиях, с близкими друзьями» (р. 126). При этом работа Казинса не дает полного и определенного описания задания, в ходе которого предлагалось дать версию самоописания с учетом определенного контекста. Непонятно, например, сколько раз испытуемые должны были составлять письменное самоописание, просили ли их составить его определенное количество раз для каждого из трех предложенных случаев (дома, на занятиях, с близкими друзьями), или условия не регламентировались. Тем не менее были получены весьма любопытные данные. Казинс говорит о том, что они были полной противоположностью данным, полученным в ходе проведения ТДВ. Японские испытуемые использовали отвлеченные характеристики чаще (41%), чем американцы (26%). При составлении самоописания с учетом ситуации американцы чаще (35%) использовали уточнения отвлеченных характеристик (например, «обычно я откровенен со своим братом»), чем японцы (22 %). Лейерс и Сонода (Leuers & Sonoda, 1996) в основном получили те же данные, что и Казинс, изучая японских и ирландских испытуемых.
По мнению Казинса (Cousins, 1989; см. также Shweder & Bourne, 1984), эти данные можно интерпретировать как свидетельство того, что концепции личности, которые определяются культурой, в США и Японии различны. Склонность японцев описывать себя в’рамках определенного контекста при помощи отвлеченных
Характеристик показывает, что они в не меньшей степени способны к абстрактному самоописанию, чем американцы или ирландцы. Казинс утверждает, что Я-кон-цепция японцев более тесно увязана с контекстом и ситуацией.
Ри, Ульман, Ли и Роман (Rhee, Uleman, Lee & Roman, 1995) изучали самоописания корейцев, американцев азиатского происхождения и американцев европейского происхождения, применяя ТДВ. Кроме того, группу американцев азиатского происхождения они разделили на три группы: те, кто упоминал как свою этническую (например, выходец из Азии), так и национальную (например, китаец, индиец) принадлежность (двойная идентификация); те, кто упоминал либо свою этническую, либо национальную принадлежность (единичная идентификация); и группа, члены которой не упоминали ни того, ни другого (отсутствие идентификации). Доля отвлеченных личностных характеристик повышалась, начиная с корейцев (17 %), за которыми следовала группа американцев азиатского происхождения с двойной идентификацией (24 %), а затем американцы азиатского происхождения с единичной идентификацией (31%) и американцы европейского происхождения (35 %), как это и ожидалось. Интересно было то, что группа американцев азиатского происхождения с отсутствием идентификации дала наибольшую долю отвлеченных личностных характеристик (45 %). Затем исследователи подсчитали долю автономных, социальных, абстрактных и конкретных характеристик. Выше всего доля абстрактных характеристик была у американцев азиатского происхождения с отсутствием идентификации, за которыми следовали американцы европейского происхождения, затем группа с единичной идентификацией, группа с двойной идентификацией, а затем корейцы (относительная доля конкретных характеристик выстраивала эту же последовательность в обратном порядке). Как полагают Триандис, Кашима, Шимада и Виллареал (Triandis, Kashima, Shimada & Villareal, 1986), те, кто глубоко усвоил нормы новой культуры (американцы азиатского происхождения с отсутствием идентификации), вероятно, стали в большей степени американцами, чем те, кто изначально принадлежал к этой культуре. Любопытно, что корреляция между абстрактными характеристиками и автономными характеристиками была самой высокой в группе американцев европейского происхождения и в группах с отсутствием идентификации и с единичной идентификацией (от 0,77 до 0,74), тогда как в других группах она была гораздо ниже (от 0,58 до 0,34). Кросс-культурные вариации в корреляциях говорят о концептуальных различиях между абстрактным эго и эго, которое является субъектом деятельности.
Структурированные параметры Я-коицепций. Имеется меньше непосредственных доказательств культурных различий при применении структурированных параметров (Takano, 1999) для оценки Я-концепции. Первым, кто привел данные такого рода, был, вероятно, Сингелис (Singelis, 1994). Он показал, что показатели американцев азиатского происхождения выше в отношении взаимозависимого Я и ниже по независимому Я, чем показатели американцев европейского происхождения на Гавайях, и что различия в стремлении американцев азиатского и европейского происхождения объяснять поведение обстоятельствами можно объяснить разницей в Я-конструировании. Эти данные были получены при обследовании американских испытуемых, имеющих разный культурный опыт.
Кашима с соавторами ( Kashima et al., 1995) также приводят свидетельства культурных различий в Я-концепции, исследуя две страны в Восточной Азии (Японию и Корею), две западные страны (Австралию и США) и Гавайи. Авторы разработали критерии оценки четырех различных параметров Я-концепции. Два были связаны с субъектом деятельности и самоуверенностью, то есть оценивали, в какой степени эго воспринимается как ориентированный на достижение определенной цели субъект деятельности или стремящийся к самоутверждению индивид (индивидуалистический аспект); один из параметров показывал, в какой мере эго воспринимается через отношения с другим индивидом (относительный аспект); а последний параметр оценивал эго КАк Члена мы-группы (коллективный аспект). Четыре параметра личности обнаружили незначительную корреляцию в Австралии, США, на Гавайях, в Японии и Корее. Основные культурные различия были обнаружены в отношении двух индивидуалистических аспектов эго. Австралийские и американские студенты имели более высокие показатели данных параметров, чем студенты из Кореи и Японии, а те, кто проживал на Гавайях, занимали промежуточное положение. Хотя в отношении коллективного аспекта эго были выявлены незначительные культурные различия, неожиданными были результаты по относительному аспекту эго, где корейские и японские испытуемые дали соответственно самые высокие и самые низкие показатели. Кроме того, в связи с относительным аспектом эго были выявлены значительные различия между полами: показатели женщин при оценке относительного аспекта эго в большинстве выборок были выше, чем у мужчин.
Я в контексте. Теоретики предположили, что индивидуалистические и коллективистские склонности (например, Triandis, 1995) и Я-концепции, поддающиеся идентификации (например, Triandis, 1989), являются контекстно-обусловленными. Хотя восприимчивость к контексту рассматривалась рядом исследователей (например, Fijneman, Willemsen & Poortinga, 1996; Matsumoto, Takeuchi, Andayani, Kouznetsova & Krupp, 1998; Rhee, Uleman & Lee, 1996) и был разработан ряд параметров оценки данных конструктов с учетом контекста (например, Matsumoto, Weissman, Preston, Brown & Kupperbusch, 1997), остается непонятным, какие культурные различия в Я-концепции связаны с контекстом. Возможно, коллективное эго в большей степени поддается выявлению, чем индивидуалистическое, в любом контексте коллективистской культуры, подобной культурам Восточной Азии, а в индивидуалистической культуре, например в Северной Америке, более доступным и очевидным является индивидуалистический аспект Я (теория общности). Существует и предположение, что индивидуалистический и коллективистский аспекты Я выявляются в разных культурах в различных контекстах (теория взаимодействия контекста и культуры). В отношении поведения в сфере обмена ресурсами, Пуртинга и его коллеги (Fijneman et al., 1996; Poortinga, 1992; van den Heuvel & Poortinga, 1999) постулировали гипотезу универсального характера взаимодействий. По мнению этих исследователей, существует универсальная модель обмена ресурсами, в соответствии с которой определенные виды ресурсов скорее всего будут обмениваться на другой, также определенный, вид ресурсов; при этом существуют некоторые культурные вариации этой модели в конкретных контекстах (см. также Kroonenberg & Kashima, 1997).
Ульман, Ри, Бардоливалла, Семин и Тояма (Uleman, Rhee, Bardoliwalla, Semin & Toyama, 1999) пошли дальше. Они создали новый инструмент оценки относительного Я, обратившись к испытуемому с просьбой описать, насколько тесно его Я связано с конкретными окружающими его людьми, включая ближайшее семейное окружение, родственников и близкого друга с точки зрения общей близости, эмоциональной близости, взаимной поддержки, идентичности, репутации, подобия и гармонии. Степень близости определялась взаимным пересечением двух окружностей, как на диаграмме Венна. Данные были собраны по американцам европейского происхождения, американцам азиатского происхождения, голландцам, туркам и японцам (все испытуемые были студентами университетов). Вариационный анализ Культура х Пол х Объект х Близость показал, что самым значительным в отношении взаимодействия двух факторов был эффект типа Объект х Близость, что свидетельствует о важности специфики контекста для относительного Я. Для исследования значимых взаимовлияний типа Культура х Объект х Близость были подсчитаны показатели отклонения средних значений типа Объект х Близость по каждой культуре от среднего значения по всем культурным группам и проведен кластерный анализ этих показателей отклонения. Результаты показали, что группы американцев европейского происхождения и голландцев формируют компактный индивидуалистический кластер, а группы японцев и турков — другой, менее однородный коллективистский кластер, при этом американцы азиатского происхождения вошли в последний.
Когнитивные аспекты саморепрезентации. Кросс-культурные исследования проводились не только в отношении самоописания, но и в связи с когнитивными аспектами самопрезентации. Трафимов с соавторами (Trafimow et al., 1991) предположили, что различные типы самопрезентации могут иметь разную локализацию в памяти. В частности, они исследовали две модели, одна из которых предполагала, что хранение информации об индивидуалистическом и коллективистском самопознании имеет одну и ту же локализацию (теория одной корзины), а другая — что хранение этой информации имеет разную локализацию (теория двух корзин). Теория двух корзин утверждает, что стимулирование одного типа Я-концепции повышает степень доступности только Я-концепции того же типа. Теория одной корзины предполагает, что как индивидуалистическое, так и коллективистское Я становятся более доступными при стимуляции как коллективистских, так и индивидуалистических представлений о Я. Согласно Трафимову и соавторам, теория одной корзины предполагает, что обращение к одному типу самопознания с равной степенью вероятности может стимулировать активизацию любого другого типа самопознания. При этом теория двух корзин говорит о том, что обращение к одному типу самопознания скорее всего будет стимулировать именно этот тип самопознания. Иными словами, если теория двух корзин верна, условная вероятность поиска информации по индивидуалистической саморепрезентации после обращения к индивидуалистической саморепрезентации выше, чем условная вероятность поиска информации по коллективной саморепрезентации, и наоборот, то есть
В исследовании 1 Трафимов и его коллеги (Trafimow etal., 1991) стимулировали как американских студентов европейского происхождения, так и студентов,
Имеющих китайские фамилии, для которых английский не является родным языком, предлагая им в течение 2 минут подумать, что отличает их от родственников и друзей (стимуляция на индивидуалистическом уровне) и что у них общего с родственниками и друзьями (стимуляция на коллективистском уровне), а затем пройти ТДВ в течение 5 минут. Эксперимент проводился на английском языке. Хотя все испытуемые продемонстрировали более высокую продуктивность в отношении индивидуалистической саморепрезентации, чем в отношении коллективной, склонность к индивидуалистическому самопознанию была более выраженной у студентов из Северной Америки, чем у китайских студентов. В соответствии с теорией двух корзин, стимулирующая манипуляция оказала разное воздействие на индивидуалистическое и коллективистское самовосприятие. Кроме того,-условная вероятность, подсчитанная на основе ТДВ, выявила^модель, которая, по мнению авторов, согласуется с теорией двух корзин. В ходе исследования 2 они стимулировали индивидуалистическое и коллективистское самопознание иным способом (испытуемым предлагалось прочесть рассказ, в котором на первом плане были либо личные качества, либо взаимоотношения в семье). Испытуемыми были американские студенты. В ходе данного исследования были получены те же данные, что и в результате исследования 1. Трафимов, Сильверман, Фан и Лоу (Trafimow, Silverman, Fan & Law, 1997) провели эксперимент подобного рода. Испытуемыми были англичане и китайцы из Гонконга и китайские студенты-билингвы. В этом эксперименте были использованы оба метода стимуляции, которые применяли Трафимов и его коллеги (Trafimow et al., 1991), кроме того, использовались условия отсутствия стимуляции. Данные по англоязычным испытуемым в значительной степени соответствовали данным, полученным Трафимовым и его коллегами (Trafimow et al., 1991). Однако в случае с испытуемыми, говорившими по-китайски, стимуляция не оказывала никакого воздействия на результаты, хотя показатели условной вероятности соответствовали модели двух корзин.
Гардинер, Габриэль и Ли (Gardiner, Gabriel & Lee, 1999) продолжили работу Трафимова и его коллег (Trafimow et al., 1991), исследуя эффект стимулирования индивидуалистического и коллективистского эго не только в связи с самоописанием, но и в связи с суждениями ценностного и нравственного характера. В ходе эксперимента 1 они показали, что два способа стимуляции индивидуалистического и коллективистского эго (Trafimow et al., 1991; Brewer & Gardiner, 1996) оказали ожидаемое воздействие на ответы североамериканских студентов на ТДВ, так же, как на индивидуалистические и коллективистские ценностные ориентации, и на ту степень, в которой обязанность помогать тем, кто нуждается в помощи, воспринималась как универсальная. Кроме того, было доказано, что опосредующим фактором воздействия стимуляции на привлечение определенных ценностей является самоописание. Испытуемыми в эксперименте 2 были американские и гонконгские студенты, владеющие английским языком. Стимуляция по методике Трафимова и его коллег (Trafimow et al., 1991) сопровождалась работой с опросником по ценностным ориентациям. При отсутствии предварительной стимуляции американцы отдавали устойчивое предпочтение ценностям индивидуалистического характера по сравнению с коллективистскими ценностями, а жители Гонконга демонстрировали противоположные предпочтения. Однако в условиях стиму —
Ляции коллективистского эго американцев, они начинали оказывать предпочтение ценностям коллективистского характера; при этом стимуляция индивидуалистического начала не оказала влияния на ценностные ориентации. Предварительная стимуляция индивидуалистического начала у китайских студентов из Гонконга приводила к тому, что они начинали оказывать предпочтение ценностям индивидуалистического характера по сравнению с коллективистскими ценностями; стимуляция же у них коллективистского начала не оказала влияния на ценностные предпочтения. Нам еще предстоит узнать, будут ли получены сходные данные при изучении китайских испытуемых (см. Trafimow et al., 1997).
Проблемы, связанные с исследованиями саморепрезентации. В ходе исследований саморепрезентации возникают как методологические, так и теоретические проблемы. С методологической точки зрения, несмотря на популярность ТДВ, при его использовании возникает множество проблем. Уайли (Wylie, 1974) выражает определенные сомнения в отношении конструктной валидности схем кодирования ответов. В настоящее время при использовании этого теста предлагается множество схем кодирования. Триандис (Triandis, 1995) предложил использовать для оценки аллоцентризма (конструкт, соответствующий коллективизму на личностном уровне) долю высказываний социального характера S%. Трафимов и коллеги (Trafimow et al., 1991) относят ответы по ТДВ к одной из двух категорий: индивидуалистические и коллективистские. Бокнер (Bochner, 1984) оперирует тремя категориями ответов: индивидуалистические, относительные, коллективистские. Уоткинс с коллегами (Watkins, Yau, Dahlin & Wondimu, 1997) предлагают схему, включающую четыре категории: идиоцентрические ответы (идиоцентризм — конструкт, соответствующий индивидуализму на личностном уровне), связанные с большой группой (например, половая или профессиональная принадлежность), связанные с малой группой (например, семья) и аллоцентрические ответы (например, «Я общительный»). Остальные исследователи (например, Cousins, 1989; Dhawan et al., 1995) используют более сложные схемы кодирования. Ри и коллеги (Rhee et al., 1995; см. также Parkes, Schneider & Bochner, 1999) разработали схему, в которой для кодирования самоописаний используется множество категорий, которые затем объединяются в два совокупных показателя: абстрактность (как оппозиция конкретному) и автономия (как оппозиция социальному), Такая схема кодирования соответствует современной теории атрибуции, которая разграничивает диспозициональную атрибуцию и атрибуцию, связанную с субъектом деятельности (как излагалось выше). Некоторые исследователи используют только часть полученных 20 высказываний (например, Bochner, 1984; Cousins, 1989), тогда как другие используют все 20. Однако такие методологические различия могут повлиять на выводы, касающиеся культурных различий, о чем говорят Уоткинс и соавторы (Watkins et al, 1997).
С ТДВ связаны и другие проблемы. Не только его характер, не предполагающий связи с контекстом (например, Cousins, 1989), но и использование в нем слова «Я» в качестве «команды вызова» является спорным. Как отмечают Е. С. Каши-ма и Кашима (Е. S. Kashima & Kashima, 1997, 1998), в разных языках существует различный набор местоимений первого лица, при этом в некоторых языках есть несколько личных местоимений для обозначения первого лица (как, например,
В японском). Поэтому возникает сложный вопрос, какое личное местоимение следует использовать в ходе кросс-культурных сравнений (см. также Leuers & Sonoda, 1999). По этому вопросу не проводилось систематических исследований. И наконец, Триандис, Чан, Бхавук, Ивао и Синха (Triandis, Chan, Bhawuk, Iwao & Sinha, 1995) говорят о том, что в выборке жителей США показатели аллоцентризма (личностный уровень коллективизма), определенные при помощи ТДВ, не обнаруживают корреляции со структурированными показателями аллоцентризма. Последнее говорит о том, что психологические процессы, которые определяют использование релевантных в социальном отношении дескрипторов при составлении самоописания, могут быть не связаны с критериями для оценки установок и ценностных ориентации, которые определяются при помощи структурированных опросников.
В связи с исследованиями саморепрезентации возникают и теоретические проблемы. Принимая модель социальной идентичности, предложенную До (Deaux, 1993; Deaux, Reid, Mizrahi & Ethier, 1995), Рейд и До (Reid & Deaux, 1996) поставили под сомнение теорию двух корзин. Согласно До, структура самовосприятия обличается более глубокой интеграцией, чем предполагает теория двух корзин. Женщина может воспринимать самое себя с точки зрения Семейка-ролевых Функций как сестру или дочь, с точки зрения профессиональной принадлежности как адвоката или партнера более значимого лица. С каждым случаем социальной идентификации (коллективное Я) может быть связан целый набор психологических определений (индивидуальных Я), таких как снисходительная и сообразительная для сестры или дочери, или трудолюбивая, энергичная и толковая для адвоката. Интегральная модель подразумевает, что коллективные эго связаны друг с другом к индивидуальные эго связаны друг с другом, как и предполагает теория двух корзин. Кроме того, модель социальной идентичности До предполагает, что индивидуальные эго также связаны с коллективными эго.
Рейд и До (Reid & Deaux, 1996) проверили предложенную До модель в усовершенствованном воспроизведении эксперимента. В течение нескольких недель было проведено три сессии. Во время первой каждый из 57 испытуемых перечислил качества, характеризовавшие его как члена социального класса или группы (см. S. Rosenberg & Gara, 1985). Неделю спустя во время второй сессии каждый испытуемый должен был оценить относительную важность самоописаний индивидуального и коллективного характера, входящих в индивидуализированный список. После выполнения 5-минутного отвлекающего задания каждому испытуемому предлагалось воспроизвести позиции, включенные в список. Несколько недель спустя после второй сессии 29 испытуемых из 57 оценивали, в какой степени индивидуальные эго (психологические определения) связаны с коллективными Я каждого из них (социальной идентичностью). Рейд и До установили, что показатели условной вероятности соответствовали модели, выявленной Трафимовым и соавторами (Trafimow et al., 1991), и исследовали скорректированное соотношение показателей кластеризации, с помощью которого определялась степень кластеризации позиций по отношению к определенной теме (Roenker, Thompson & Brown, 1971). Скорректированное соотношение показателей кластеризации по индивидуалистическим и коллективистским темам (что соответствует теории двух корзин)
Составляло 0,23, а скорректированное соотношение показателей кластеризации для социальной идентичности (что соответствует интегральной модели) было 0,34. Оба показателя были значительно выше нуля. Хотя последний показатель выше, чем первый, статистическая проверка в отчете об исследовании не упоминается. Условная вероятность воспроизведения информации, касающейся индивидуального Я, при условии предшествующего воспроизведения информации, связанной с коллективным Я, и условная вероятность воспроизведения информации, касающейся коллективного, Я, при условии предшествующего воспроизведения информации, связанной с индивидуальным Я, точно соответствовала ожиданиям, основанным на прочности взаимосвязи между коллективными и индивидуальными Я, которая определялась в ходе кластерного анализа (DeBoeck & Rosenberg, 1988). Авторы пришли к выводу, что в целом результаты исследования лучше-согласуются с интегральной моделью, чем с теорией двух корзин.
И все же следует быть осторожными, интерпретируя данные, полученные Трафимовым и его коллегами (Trafimow et al., 1991, 1997), и данные Рейда и До. Не следует забывать, что авторы обоих исследований использовали условную вероятность как критерий наличия в памяти взаимосвязи коллективной и индивидуальной саморепрезентаций. Сковронски и его коллеги (Skowronski, Betz, Sedikides & Crawford, 1998; Skowronski & Welbourne, 1997) показали, однако, что условная вероятность может давать искаженную оценку наличия взаимосвязей в памяти. Это происходит потому, что ожидаемая условная вероятность зависит от общего количества индивидуальных и коллективных саморепрезентаций. Проблему, которую ставят Сковронски и его коллеги, предстоит решать в ходе будущих исследований. Хотя результаты по скорректированным соотношениям показателей кластеризации, полученные Рейд и До, возможно, и не содержат таких искажений, в отчете отсутствуют данные о статистической проверке, о чем уже говорилось выше. Пока слишком рано делать окончательный вывод о валидности этих моделей.