Паросенок развил немыслимую скорость: Петропавел даже
Удивился, когда увидел, что — взмыленный и задыхающийся — их
Все-таки догнал Гном Небесный: он молча сунул ему в руку
Какую-то бумажку и сразу же безнадежно отстал. "Следить за
Тобой прекращаю,— было написано там,— невозможно угнаться.
Гном…"
Паросенок доставил Петропавла на площадь какого-то города,
В котором, казалось, никто не жил. Петропавел огляделся и
Наугад отправился по одной из улиц. Чем дальше он шел по этой
Улице, тем отчетливее слышал гул, по-видимому, толпы.
Неожиданно улица сделала поворот — и Петропавел увидел еще
Одну, очень широкую, улицу: она была запружена людьми, которые
Никуда не двигались. Мало того, что они заполнили мостовую, они
Еще высовывались изо всех окон и свисали со всех балконов.
— Что случилось? — спросил Петропавел у кого попало, и
Этот кто попало возбужденно забормотал:
— Дело в том, что кого-то водят по улицам: наверное, это
Напоказ, что в нашем НАСЕЛЕННОМ ПУНКТИКЕ — редкость.
— Слона! — подсказал Петропавел.— По улицам слона
Водили…
— Если бы слона! — не дослушал кто попало. — Вы только
Посмотрите на него, попробуйте протолкнуться!
Петропавел попробовал и протолкнулся,— правда, не без
Труда. На маленьком Пятачке свободного пространства какие-то
Ребята действительно водили по кругу существо, производившее
Очень двойственное впечатление. В общем-то, на первый взгляд,
Просматривалось отдаленное сходство со слоном, но,
Присмотревшись, вы уже не увидели бы этого сходства и сказали
Бы, что существо, скорее, напоминает домашнее животное, из
Мелких. Оно не то было, не то не было покрыто шерстью, не то
Имело, не то не имело хобот и казалось не то агрессивным, не то
Совершенно миролюбивым. В сознании Петропавла мелькнула не
Вполне отчетливая ассоциация с Гуллипутом, но он не смог
Удержать ее и стал просто смотреть, как существо это маленькими
Кругами водили.
— Чего это вы его тут водите? — спросил Петропавел.
— А они в диковинку у нас! — раздался подготовленный
Ответ.
— Кто?
— Да вот такие, как этот.
Между тем водимое существо выглядело уже изрядно
Замученным. Петропавел изо всех сил сосредоточился на нем и
Внезапно вычислил:
— Да это же Слономоська, путь к которому долог и
Труден!..
— Ну, слава богу! — ответило существо и, обратившись к
Толпе, заявило: — Вот вам простой логический пример того, как
Некто, предварительно обдумав, кто такой Слономоська, искренне
Принимает меня за Слономоську, поскольку считает, что я
Слономоська, каковым я de facto и являюсь в его глазах.
— Оно разговаривает! — раздались отовсюду крики ужаса —
И в панике люди бросились врассыпную: миг — и улица опустела.
— Вы по какому вопросу? — сразу поинтересовался
Слономоська.
— Спящая Уродина,— лаконично ответил Петропавел, понимая
Гнев Слономоськи по поводу глупости людей. Слономоська
Вздрогнул:
— А что с ней?
— Ничего-ничего, — счел необходимым успокоить его
Петропавел. — Просто я хочу попросить Вас проводить меня к
Ней… или рассказать, как пройти. Я должен поцеловать ее.
— Спящая Уродина — моя невеста, — неожиданно сообщил
Слономоська. — Я поставлю ее в известность об этом после сна.
— Поздравляю Вас,— пролепетал Петропавел, не веря своим
Ушам.— Я видите ли, и не собирался на ней жениться: только
Поцеловать — и все…
— Целовать без намерения жениться — свинство! — гневно
Выкрикнул Слономоська.
— Да просто так нужно, поймите! По преданию… —
Оправдывался Петропавел.
— В тексте предания упомянуто Ваше имя? — осведомился
Слономоська.
— Еще не хватало! — не сдержался Петропавел.— Слава
Богу, нет!..
— Ну, милый мой… Зачем же Вы берете на себя такие
Полномочия? Вы напоминаете мне человека, который, случайно
Завидев судно, готовое к спуску на воду, разбивает о его нос
Бутылку шампанского и провозглашает: "Нарекаю это судно
"Королева Элизабет", после чего судно все равно остается
Безымянным, потому как дать ему имя может не кто угодно, а
Только тот, кому предоставлены соответствующие полномочия".
— Но я не сам решил целовать Спящую Уродину! Так решил
Народ. Мне-то уже, во всяком случае, это удовольствия не
Доставит.
Слономоська заплакал и запричитал:
— Это свинство с Вашей стороны — так отзываться о ней! А
Целовать без удовольствия — дважды свинство. Вы свинья,
Голубчик! Даже, две свиньи.
— Прекратите истерику,— сказал Петропавел. — Спящая
Уродина и не заметит, кто ее поцеловал. Она проснется после
Этого. А во время поцелуя она все еще будет спать как мертвая.
И видеть сны.
— Да она и не проснется от Вашего поцелуя,— успокоился
Вдруг Слономоська. — В предании говорится: "…и поцелует
Спящую Уродину как свою возлюбленную". Вам так не поцеловать.
— Так ее никому не поцеловать,— обобщил Петропавел.—
Трудно предположить, что в нее кто-нибудь влюбится.
— В Вас просто абсурдности маловато для такого
Предположения. — После этого заявления Слономоська, кажется,
Почувствовал себя отчаянным парнем и бросил Петропавлу в лицо:
— Я влюблен в Спящую Уродину.
Петропавел смутился:
— Прошу прощения… только я что-то не соображу, почему
Бы Вам самому не поцеловать ту, в которую Вы влюблены.
Слономоська сразу весь сник:
— Видите ли… я бы хотел, чтобы Вы меня правильно
Поняли… я не могу: это как-то уж слишком само собой
Разумеется. А все, что слишком само собой разумеется, идет
Вразрез с моей природой. Природа моя ужасно противоречива.
— И — что же? — Петропавел ничего не понял.
— Ну… и… Дело в том, что у меня тяжелое
Наследственное заболевание — мания двуличия. Все, что не
Содержит в себе противоречия, исключено для меня. Я влюблен в
Спящую Уродину и хочу жениться на ней, но, поскольку именно
Такое положение дел не противоречит поцелую, как раз он-то для
Меня и невозможен.
— Это настолько серьезно? — спросил Петропавел.
— Очень, — заплакал Слономоська. — Когда я понял, что
Могу сделать Спящую Уродину несчастной, если предложу ей жизнь
Без поцелуев, я решил покончить с собой. Но и это оказалось
Невозможным. Я так и не сумел решить, кого убить в себе —
Слона или Моську: ведь в соответствии с моей противоречивой
Природой, убив одного, я должен был сохранить жизнь другому. И
Я понял тогда, что весь я не умру.
— М-да, — сказал Петропавел. — Печальная история. А
Чего Вы на меня-то взъелись, если сами не собираетесь целовать
Спящую Уродину?
— Но ведь Ваша природа не столь противоречива! Для Вас
Ненормально целовать не по любви? Поэтому, прежде чем целовать
Спящую Уродину, Вы, как нормальный человек — а я надеюсь, что
Передо мною нормальный человек! — обязаны влюбиться в нее. В
Противном случае я растопчу Вас. — Петропавел посмотрел на
Страшного Слономоську и понял, что тот растопчет. — Однако
Влюбиться в нее Вы, конечно, не сможете. Она страшна, как
Смерть.
— Не скажите, — задумчиво возразил Петропавел. — Смерть
Страшнее. — Слономоська улыбнулся, восприняв это заявление как
Комплимент Спящей Уродине, а Петропавел с грустью продолжал: —
Но скорее уж Вы уговорите меня жениться на ней — это все-таки
Во многом внешняя сторона дела, — чем влюбиться в нее: тут уж
Сердцу не прикажешь!
Они помолчали. Ситуация казалась безвыходной.
— Я думаю, — очнулся вдруг Слономоська, — что при
Решении вопроса нам нужно исходить из интересов Спящей Уродины.
Она все-таки женщина. Кого из нас она предпочтет?
— Конечно, Вас! — уверенно ответил Петропавел. —
Страшных всегда к страшным тянет.
— Правда? — обрадовался Слономоська и рассмеялся.
Петропавел хотел было ответить, что, дескать, правда, но
Он не был так уж уверен в истинности последнего суждения и
Смолчал, а сказал следующее:
— Это можно узнать только от нее самой. Однако она спит,
И черт ее разбудит!
— Не черт, а кто-то из нас, — уточнил Слономоська. —
Если Вы, то я Вас растопчу.
— Я помню, — нарочито небрежно заметил Петропавел.
— Итак, что же мы имеем? — начал рассуждать Слономоська.
— Во-первых, мы имеем меня, который любит и хочет жениться, но
Не может поцеловать. Во-вторых, мы имеем Вас, который хочет
Поцеловать и в крайнем случае, если я правильно понял Ваше
Заявление, жениться, но не может полюбить. Состав явно неполон.
Нам необходим третий, который любит и хочет поцеловать, но не
Может жениться.
— А на кой он нам? — опять не понял Петропавел.
— Если предлагать Спящей Уродине выбор, то нехорошо
Предоставлять в ее распоряжение часть вместо целого. Так, если
Вы угощаете меня яблоком, то в высшей степени невежливо
Предлагать мне уже надкушенный плод. Итак, есть ли у нас
Кандидатура? — Слономоська задумался и приблизительно через 12
Часов воскликнул: — Она у нас есть! Это Бон Жуан.
Самое страшное для него — жениться, а любить и целовать
Он в крайнем случае согласиться может!
— Но она же спит!— иерихонской трубой возопил
Петропавел. — Как же можно предлагать ей какой-то выбор —
Сонной?
— Спит, спит!.. — проворчал Слономоська. — Подумаешь,
Спит! Каждый спит! Проснется — опять уснет, ничего с ней не
Сделается. Вопрос, между прочим, для нее важен — не для нас! А
Не захочет проснуться — пусть так и спит, пока не подохнет во
Сне!
Петропавла, конечно, удивил такой тон в адрес невесты, но
Он сделал вид, что все в порядке.
— Есть более серьезная проблема, чем ее сон, —
Озабоченно продолжал Слономоська. — Положим, будить ее будет
Бон Жуан: мы ведь не знаем ее — вдруг она злая, как собака? —
А он умеет разговаривать с любыми женщинами. Но вот в чем дело:
Как объяснить все это Бон Жуану, если он вообще не вступает в
Беседы с лицами мужского пола? Может быть, нам переодеться?
— Я переодеваться не буду! — немедленно заявил
Петропавел: ситуация и так показалась ему достаточно идиотской
— не хватало еще сложностей с полом!
— Ну, а мне просто ни к чему, — самокритично сказал
Слономоська. — Меня в любой одежде узнают.
Петропавел не понял, зачем тогда надо было это предлагать
— тем более во множественном числе, но не проронил ни звука.
— Стало быть, для разговора с Бон Жуаном потребуется
Посредник. Им должна быть женщина.
— Шармен! — ехидно встрял Петропавел.
Слономоська поморщился, не услышав иронии:
— Для Шармен нужно создавать специальные условия, —
Например, посадить ее под стеклянный колпак, чтобы она не могла
Оттуда обнимать и целовать Бон Жуана, когда будет с ним
Говорить. А потом я и сам не хотел бы подвергать себя
Опасности, пока объясняю ей ее задачу. Так что Шармен отпадает.
— Белое Безмозглое! — продолжал издеваться Петропавел.
— Ни в коем случае! — простодушно воскликнул
Слономоська. — Во-первых, она проспит все объяснения и заснет
На собственных, а во-вторых, ни у кого нет никакой уверенности
В том, что оно действительно женщина! Не думаю, чтобы Бон Жуан
Закрыл на это глаза. Тут Слономоська принялся метаться по
Площади, пока наконец не вскрикнул: — Вот она! Нашел!.. С Бон
Жуаном будет говорить Тридевятая Цаца. Тем более что Тридевятая
Цаца — моя невеста.
— Вторая? — поразился Петропавел.
— То есть как — вторая? — тоже поразился Слономоська.
— Погодите, погодите… — Петропавел очень
Заинтересовался. — Вы же сказали, что Спящая Уродина — Ваша
Невеста!
Слономоська задумался:
— Какой Вы, право!.. Прямо как на суде! На страшном
Суде!.. Но действительно, нечто в этом роде я говорил. Не знаю,
Как такое случилось… Видите ли, я не употребляю слов в
Жестких значениях: во-первых, они сами не очень любят жесткие
Значения, а во-вторых, это слишком обязывает. И трудно потом
Выкручиваться. А я имею обыкновение заботиться о своих тылах: я
Ведь чертовски противоречив и потому всегда должен иметь
Возможность отступить в надежное укрытие. Хм… Спящая Уродина
— моя невеста. Тридевятая Цаца — моя невеста. Знаете, я не
Думал над данным противоречием. Будем считать его
Несущественным.
Петропавел даже крякнул от изумления.
— Почему Вы крякаете? — поинтересовался Слономоська.
— Да потому что это противоречие не может быть
Несущественным! Ради чего же тогда огород городить и добиваться
От Спящей Уродины признаний с помощью Тридевятой Цацы, если
Сама Тридевятая Цаца — Ваша невеста? Тут все непонятно!
Слономоська молчал и думал.
— Никак не возьму в толк, о чем Вы, — признался он
Наконец. — Ясно ведь, что мои высказывания о невесте на данный
Момент представляют собой суждения философские, а не
Эмпирические… Но даже если бы это были эмпирические суждения.
Вам-то какая разница?
— Ну, я исхожу из того… — Петропавел задумался, из
Чего он исходит: обозначить это оказалось трудно, и он
Обозначил общо: — Я исхожу из того, что называют порядком
Вещей. Есть порядок вещей! — воодушевился он. — В
Соответствии с ним, даже если у человека, это бывает на
Востоке, несколько жен, то невест — одновременно! — не может
Быть несколько.
— А с чего Вы взяли, что у меня их несколько?
— По крайней мере, две!
— Откуда же две? — заторговался Слономоська. — Одна у
Меня невеста, только по-разному называется: Спящая Уродина и
Тридевятая Цаца… Поясню это на примере.— Слономоська
Неизвестно откуда взял мел и вычертил на асфальте схему,
Которая, как выяснилось впоследствии, не имела отношения к его
Дальнейшим рассуждениям. — Вообразите, что на пальце у меня
Украшение.
— Не могу, — честно сказал Петропавел: у Слономоськи не
Было пальцев.
— Неважно, — поспешил заметить Слономоська. — Так вот,
На пальце у меня украшение с большим камнем. Вы подходите ко
Мне и спрашиваете: "Что это у Вас — кольцо или перстень?" —
"Не знаю точно", — отвечаю я. Теперь скажите, сколько,
По-Вашему, украшений на моем пальце?
— Одно, — ответил Петропавел нехотя.
— Действительно, одно, — подтвердил Слономоська. —
Только оно может называться и так, и эдак. Стало быть, и
Невеста у меня одна.
— Извините! — не хотел сдаваться Петропавел. — Кольцо и
Перстень — это обозначения для одного и того же предмета, это
Синонимы, а Спящая Уродина и Тридевятая Цаца — не синонимы:
Они относятся к разным лицам!
— По-моему, Вы следите только за поверхностным уровнем
Моих высказываний, а надо ведь считаться не только с тем, что
Выражает слово своей оболочкой, но и с тем, что оно в принципе
Может выражать! Пусть упомянутые имена относятся к разным
Лицам, зато к одному понятию — невеста, — резюмировал
Слономоська. Однако, по мнению Петропавла, резюмировать было
Еще рано:
— Вы же не с понятием дело иметь будете, а с живыми
Существами!
— Именно с понятием — при чем тут живые существа? Хороши
Живые существа — одна вообще не дана в чувственном опыте и
Находится за тридевять земель, а другая на сегодняшний день
Спит как мертвая, то есть все равно, что отсутствует в мире! —
Слономоська сокрушенно вздохнул и вычертил еще одну бесполезную
Схему. — Ладно. Приведу другой пример. Предположим, я говорю,
Что дарю Вам на Ваш день рождения гусыню. Но я только произношу
Эти слова, а гусыни не даю. Сделал я Вам в таком случае подарок
Или нет?
— Конечно, нет! — воскликнул Петропавел.
— А по-моему, сделал! — обиделся Слономоська. — Пусть я
Не подарил Вам гусыни, но что-то все-таки подарил — понятие
Подарил, фиктивную философскую сущность подарил… Тоже немало!
— Он сделал паузу и гневно добавил: — Человек Вы расчетливый
И меркантильный!
Пропустив этот вывод мимо ушей, Петропавел сосредоточился
На заинтересовавшей его подробности — и тут его осенило:
— Значит, речь идет о фиктивных философских сущностях! Но
Из этого следует, что у Вас вообще невесты как таковой нет.
— Неплохо, — поощрил Слономоська. — Однако то, что у
Меня есть невеста, следует из более ранних моих высказываний.
Их было два. Произнесу эти высказывания от третьего лица:
Тридевятая Цаца — невеста Слономоськи; Спящая Уродина —
Невеста Слономоськи. Стало быть, в качестве предпосылки годится
Утверждение: у Слономоськи есть невеста.
— Да пусть у Слономоськи будет хоть пять невест! —
Вспылил Петропавел, которому все это уже надоело.
— Пусть! — покорно согласился собеседник. — Нам с Вами
Дела нет до Слономоськи.
— То есть как? — оторопел Петропавел. — До самого себя
Вам, что ли, нет дела?
— Почему до самого себя? Ведь это Вы квалифицировали меня
Как Слономоську! А я не Слономоська, точнее, Слономоська — не
Я. Если бы я был Слономоськой, я не стал бы разговаривать с
Вами после того, как убедился в том, что Вы — свинья. Даже две
Свиньи.
— Сами Вы две свиньи! — дошел до ручки Петропавел.
— Не надо быть таким обидчивым, — вежливо сделал
Замечание Слономоська. — Вам это не идет. Поговорим лучше о
Деле, которому мы служим… Через час сюда прибудет Паросенок
— мы сгоняем за Тридевятой Цацей — хорошо бы ей быть
Где-нибудь поближе: вдали она уж очень велика! — и Бон Жуаном,
Доставим их сюда, и я покажу путь к Спящей Уродине. Он долог и
Труден, а знаю его один я, но тайну эту унесу с собой в Вашу
Могилу.
Услышав про могилу, Петропавел только покачал головой.