В рамках человеческих и животных популяций полярность активности-пассивности — это полезный фактор адаптации, противостоящий внешним опасностям, защищающий генофонд
Что можно сказать о ценности активности и пассивности при стрессе для отдельного индивида? Критерий пользы — успешность устранения стрессора, неблагоприятного для индивида, и эффективность овладения благоприятными обстоятельствами жизни. Неопределенность будущего делает в текущий момент потенциально-полезными оба адаптационно-защитных состояния. Лишь будущее, определив опасности и радости, покажет, оказалась ли полезной активность либо пассивность.
Однако в рамках предельно узкого «момента времени жизни» индивида (см. «о моменте времени жизни» у Поля Бэра) в условиях современной европейской цивилизации все-таки более комфортно и целесообразно стрессовое, активное реагирование. Построенное на концепте определенности (как бы понятности) текущей ситуации, оно направлено на овладение этой ситуацией и служит субъекту (человеку, сообществу людей) источником благоприятных сигналов о его потенциальной успешности в овладении стрессором. Так не только достигнутое благополучие, но и ощущение своей победной роли в его достижении участвует в обретении ощущения комфорта жизни.
Стрессово-пассивное реагирование (существование) часто не создает такой комфортной обратной информации к субъекту. Более того, в современной жизни пассивно-вынужденное (принудительное) существование, как правило, окрашено безрадостностью, горестью негативных эмоций на фоне обратной афферентации «сигналов к себе» о неблагополучии. Это побуждает субъекта (по принципу «кнута») к тревожным поискам выхода из стрессогенной ситуации (в поисках «пряника»). Негативная эмоция, дискомфортная в рамках «момента времени жизни», целесообразна как «сигнал к себе», напоминающий о нежелательности (по какой-то может быть пока неясной причине) текущей ситуации и о неотложной необходимости выхода из этой ситуации, а также смены имеющегося дискомфортно-пассивного состояния на комфорт борьбы, обещающей триумф, либо на пассивность, удовлетворенную победой, которая так или иначе, рано или поздно случится («синдром Манилова» из «Мертвых душ» Н. В. Гоголя).
Приведенные выше суждения, изложенные мной в монографии «Психология стресса» [Китаев-Смык Л. А., 1983, с. 69—74], были развиты и дополнены концепцией «поисковой активности» B. C. Ротенберга и В. В. Аршавского, ставшей важным шагом в совершенствовании учения о стрессе [Ротенберг B. C., Аршавский В. В., 1984]. «Под поисковой понимается активность, направленная на изменение внешнего или внутреннего плана ситуации, определенного прогноза результатов деятельности в ней, при постоянном их учете. Такое определение подразумевает, во-первых, широкий круг личностных факторов, обусловливающих устойчивость человека к отрицательным воз-Действиям внешней среды (в отличие от концепции обученной беспомощности, учитывающей в основном лишь особенности атрибутивного стиля), а во-вторых, предполагает, что человек, переживающий состояние стресса, является не относительно пассивным объектом воздействия внешних условий (каким он представляется с точки зрения концепции обученной беспомощности), но активным субъектом, реорганизующим или пытающимся реорганизовать дискомфортную ситуацию так, чтобы она стала приемлема для него. Поисковая активность является общим, неспецифическим фактором, влияющим на резистентность организма к вредным воздействиям внешней среды» [Коростелева И. С, Ротенберг B. C., 2000]. Заметим, что концепция поисковой активности обладает подчас неоправданным энтузиазмическим PR-воздействием за счет умаления позитивных сторон пассивности.
Вопреки постулатам поисковой активности этнокультурно обусловленная и социально оправданная пассивность комфорта «ничегонеделания» как высшей ценности (если верить дошедшим до нас средневековым литературным источникам Ближнего и Дальнего Востока) может быть полезна и приятна не менее, чем «победоносная активность» [Виногродский Б., Кузык Б., 2004].
Итак, неблагоприятными для субъекта могут стать и чрезмерно активная, и чрезмерно пассивная эмоционально-поведенческие стрессовые реакции, не способствующие или даже мешающие удалению стрессора. Ведущий принцип купирования гиперактивного и гиперпассивного поведения при стрессе — изменение вероятностной характеристики среды.
При дискомфортной стрессовой гиперпассивности людей их властители, наставники, просветители должны своими политическими, административными, духовными акциями сделать так, чтобы их подвластным как бы «стало все ясно», т. е. чтобы исчезли ощущения, представления и мысли о невозможности, безысходности текущей ситуации и собственной беспомощности. При нежелательной стрессовой гиперактивности народа, населения возможны два корригирующих приема: 1) исправить, изменить кажущуюся единственно верной, но в действительности ложную понятность ситуации, как требующей возмущений, бунта, и создать ее образ, генерирующий оптимально-эффективную (конструктивную) активность; 2) либо даже сделать ситуацию абсолютно «непонятной», «невозможной» для субъекта (народа) и тем ввести его в пассивное состояние, так прекратив его порочную, опасную гиперактивность.