Выше рассмотрены стрессовые эмоционально-двигательные реакции людей при кратковременных интенсивных воздействиях (и в начале длительного). Как же протекает эмоциональный субсиндром при долгом стрессе? В качестве примера рассмотрим особенности эмоционально-двигательной активности, самочувствия и показателей физической работы человека при стрессе в условиях непрерывного длительного вращения, когда этот человек оказывается объектом воздействия сравнительно небольших, но постоянно повторяющихся гравиинерционных стрессогенных воздействий (рис. 3). Напомню об уникальной особенности этого стрессора, позволяющего в сравнительно «чистом» виде изучать стресс без «наслоения» осознаваемых, обдумываемых экстремальных факторов. Описание психологической сущности таких стрессоров было в первой главе (см. 1.3.4).
|
Рис. 3. Показатели двигательной активности испытуемого К-ва при многосуточном стрессе во время пребывания в наземном имитаторе межпланетного корабля (в стенде «Орбита») при его непрерывном вращении с угловой скоростью 24 град/с |
1 — качание при «ходьбе по рельсу»: П — вправо. Л — влево; 2 — скорость «ходьбы по рельсу»; 3 — время выполнения стандартного рабочего задания; 4 — показатели динамометрии; 5 — показатели поведения; 6 — показатели самочувствия.
«Жирной короткой» стрелкой обозначено время двухчасовой остановки вращения стенда «Орбита» по техническим причинам (эта остановка стала «дополнительным» гравиинерционным стрессором)
|
Рис. 4. Фотография наземного динамического имитатора межпланетного корабля — стенд «Орбита» (квартира-центрифуга) (архив автора) |
1— жилое помещение с рабочей и спальной зонами, с кухонным отсеком, с туалетом (взаимосменяемые душ, раковина, унитаз), поднимающееся (с отклонением) во время вращения квартиры-центрифуги; 2 — коридор: 3 — кольцевая платформа (не вращающаяся), подвешенная к потолку здания; 4 — люк для спуска с круглой (вращающейся) площадки в центральную комнату (крышка люка поднята): 5 — круглая площадка, вращающаяся вместе с квартирой-центрифугой: 6 — ступени лестницы для спуска на кольцевую платформу; 7 — противовес, поднимающийся при подъеме и отклонении жилого помещения во время вращения квартиры-центрифуги: 8 — центральная комната; 9 — балкон
рис. 6, фотография жилой кабины, отклоненной во время вращения стенда «Орбита» (архив автора).
При подготовке в 60-х гг. прошлого века полетов людей на планету Марс и обратно возникало сомнение — смогут ли люди выжить несколько лет в невесомости. Чтобы компенсировать ее неблагоприятные воздействия, предполагалось создать на межпланетном корабле искусственную силу тяжести. Для этого (в соответствии с проектом Вернера фон Брауна) «корабль-бублик» с диаметром 20-30 м следовало вращать, чтобы возникающая центробежная сила частично заменила бы силу тяжести.
Чтобы изучить длительное влияние непрерывного вращения, т. е. измененного гравиинерционного фона (поля, пространства), на жизнедеятельность и работоспособность людей, в Летно-исследовательском институте (в г. Жуковском Московской области) по моей инициативе была создана центрифуга-квартира диаметром 20 м (полное название — «Наземный динамический имитатор межпланетного корабля», для конспирации названный не «Марс», как первоначально предлагалось, а стенд «Орбита») (рис. 4, 5,6).
С 1967 по 1973 г. на нем проводились эксперименты с разными скоростями вращения испытуемых-добровольцев; первоначально кратковременные — по нескольку часов; потом — длительные с непрерывным вращением от 3 суток до 5 недель (Бирюков В. А., Галле P. P., Китаев-Смык Л. А., Корсаков В. А., Устюшин Б. В., Хелемский Э. И. и др., 1968 и в других научных отчетах]. В этих экспериментах приняли участие и были всесторонне обследованы 72 человека (проводились медицинские, психологические, психофизиологические, инженерно-психологические, социально-психологические исследования).
Результаты научных экспериментов при недолгой невесомости и длительном вращении многократно публиковались в научной печати и обсуждаются с 60-х гг. прошлого века до настоящего времени (Конюхов Е. М., Болоцких М. Е., Китаев-Смык Л. А. и др. 1965; Китаев-Смык Л. А., Голицын В. А., Мокеев В. Д., Софии В. А., Филиппенков С. Н., 2005 и др.].
Результаты обследования испытуемого Владимира Александровича Корсакова в ходе эксперимента с 15-суточным вращением на наземном имитаторе межпланетного корабля приводится в гл. 2,5. Он, можно сказать, герой этой книги. Ниже В. А. Корсаков будет называться «Ко-в», как и в первом издании книги «Психология стресса». В первые 10-15 мин вращения у испытуемого Ко-ва, как и у многих других испытуемых в этих условиях, наблюдалось необычное для него оживление эмоций (улыбчивость, попытки шутить и т. п.), сопровождавшееся увеличением объема движений (жестикуляции, пантомимики). Так проявлялся стрессовый кризис первого ранга («аларм-стадия») в активном варианте (как и пр их кратковременном стрессе). Стрессовый кризис первого ранга во многом сходен и при кратковременном стрессе и в самом начале долгого.
На втором часу вращения Ко-в почувствовал тяжесть в животе, тошноту, а затем тяжесть в голове, головную боль. Появилась слабость, апатия. Движения замедлились, их объем сократился до минимально необходимого для выполнения рабочих заданий и удовлетворения физиологических потребностей. Эмоционально-двигательная активность сменилась проявлениями пассивного эмоционально-двигательного реагирования на стрессор, возник стрессовый кризис второго ранга со вторичной стрессовой пассивностью. Она обусловлена болезненной слабостью из-за нарастания симптомов кинетоза («болезни укачивания», «болезни укручивания») с тошнотой, рвотой, головной болью и мышечной слабостью. В отличие от первичной стрессовой пассивности она была «пассивностью бессилия», «гнетущей пассивностью».
При длительном стрессе рано или поздно у всех людей возникает вторичная стрессовая пассивность (при достаточной интенсивности непрерывно или ритмично-постоянно действующих стрессоров). У активно реагировавших на кратковременные стрессоры и на начало действия длительных (как у испытуемого Ко-ва) вторичная пассивность замещает первоначальную стрессовую активность. У тех, кому была свойственна первичная стрессовая пассивность, она малозаметно перетекает во вторичную стрессовую пассивность. И все же между ними есть некоторые различия.
Выше мы рассмотрели первичное пассивное реагирование при стрессе, возникавшее у предрасположенных к нему людей с самого начала экстремального воздействия (см. 2.1.3). Во вращающейся квартире-центрифуге «Орбита» оно длилось на фоне ощущаемого испытуемыми смущения из-за «вдруг навалившейся слабости, нерасторопности». Такая стрессовая пассивность была для них «непонятна и потому неприятна» (из отчета испытуемого Х-ва).
Первичное и вторичное уменьшения поведенческой (эмоционально-двигательной) активности при стрессе сходны в своих внешних проявлениях. Первичное пассивное реагирование (поведение, деятельность) при стрессовом кризисе первого ранга возникает у человека при поступлении к нему информации о предстоящем или текущем экстремальном событии, которое он ощущает, не осознавая того, как невозможное (невероятное, непонятное). В отличие от этого вторичное пассивное реагирование (при стрессовом кризисе второго ранга) возникает при трансформации в перцептивно-когнитивной сфере человека первоначально
неосознаваемого им представления о возможности (вероятности, понятности) стрессора в представление о «невозможности» такого воздействия. Это происходит либо при многократных воздействиях стрессора, либо при его чрезмерной длительности. В случае, когда стрессовое, первичное, пассивное реагирование, возникнув в начале действия стрессогенного фактора, плавно трансформируется при длительном его действии, становясь вторичным, тогда нет реальной возможности заметить превращение первичного во вторичное пассивное реагирование (рис. 7). Потому не все испытуемые способны заметить переход от первичной стрессовой пассивности («смущенной пассивности», либо «пассивного испуга») ко вторичной стрессовой пассивности («гнетущей пассивности» и «пассивного бессилия»).
Стрессовое вторичное пассивное реагирование при достаточной продолжительности и силе стрессора возникает практически у всех людей, т. е. и у тех, кто поначалу пытался своим активным поведением как бы «удалять» кратковременный стрессор, и у тех, кто оказался с самого начала пассивно «пережидающим» его. Однако вторичное пассивное реагирование не есть некое универсальное проявление пассивности, таящейся в людях при длительном стрессе. Оно может по-разному у разных людей охватить одни физиологические и психологические процессы, не затрагивая других. Например, мышечная слабость, сочетаясь с чувством депрессии, может понизить работоспособность человека. У него могут снижаться частота сердечных сокращений, дыхания, величина артериального давления [Котова Э. С., Китаев-Смык Л. А., Устюшин Б. В., 1971]. Однако тот же человек может волевыми усилиями преодолевать мышечную слабость при стрессе, сохранять и даже повышать свою работоспособность путем сознательного усиления волевых импульсов за счет не полностью осознаваемой эмоциональной самоактивизации. Этому может способствовать пробудившаяся при стрессе вопреки слабости склонность к юмору, шуткам. Так человек как бы отрицает негативное влияние стрессоров и тем улучшает свое самочувствие. И даже объективные показатели его состояния могут несколько нормализоваться [Китаев-Смык Л. А., 1977 6, 1983,2001].
Следует указать, что при обитании в непрерывно медленно вращавшемся стенде «Орбита» крайне неприятный тошнотворный гравитоинерционный стресс-фактор многократно реализовался при каждом движении человека (см. 1.3.4). Из-за этого у всех испытуемых движения не вполне осознанно замедлялись, нарастала адинамия. Подвижность уменьшалась еще и из-за чувства мышечной слабости, апатии, замедляющих движения, и за счет нарочитых или не вполне осознаваемых замедления и минимизации движений. Минимизация подвижности, возникавшая в подобных экспериментах у всех участвовавших в них людей, по мере адаптации способствовала уменьшению действия стрессора.
Самооценка и внешние показатели состояния людей при стрессе часто не совпадают. Так, сообщения Ко-ва о чувстве слабости и апатии прекратились раньше, чем регистрируемая гиподинамия. Для этого испытуемого, как сказано выше, были поначалу, характерны, несмотря на ухудшение состояния, бравада, ерничество как самозашита от неприятных ощущений, как субъективное отрицание возникших дискомфортных ощущений. Однако у многих испытуемых был и другой тип внешних проявлений дискомфорта в аналогичных стрессогенных условиях — демонстративный показ своего плохого самочувствия (невольная агравация), не осознаваемое привлечение внимания окружающих к себе, к своим усилиям по преодолению дискомфорта (симптомы вызванной стрессом истероидности). Такая попытка опереться на отношение к себе других людей для повышения собственного представления о своей значимости как испытуемого, о своих способностях преодолевать дискомфорт — также проявление самозащиты от неприятных ощущений и переживаний, порождаемых дистрессом.
На рис. 3 видны проявления феномена «второй волны» стрессового дискомфорта, возникшей у Ко-ва на четвертые сутки вращения. Он связан с тем, что основные два его компонента, характерные для рассматриваемых условий, имеют разные латентные периоды. Один компонент дискомфорта (чувство тяжести в животе и тошнота) по сравнению с другим (чувством тяжести в голове, головная боль) возникает при меньшей кумуляции (накоплении) негативного стрессового эффекта (из-за гра-виинерционных стресс-стимулов, появляющихся и действующих на человека при каждом его движении в условиях вращения). В ходе адаптации исчезает первоначально первый из указанных компонентов дискомфорта, который быстро снижал подвижность испытуемого, препятствуя тем появлению второго компонента. Исчезновение (в результате адаптации к стресс-стимулам) первого компонента (при отсутствии второго) позволяло испытуемому увеличить объем движений. И тогда у живущих в условиях непрекращающегося вращения накапливался второй компонент дискомфорта. Появление чувства тяжести в голове и головной боли (уже при отсутствии тошноты) вторично снижало поведенческую активность субъекта. Возникновение феномена «двух волн» позволяет предположить раздельное адаптирование функциональных систем, реализующих описанные выше компоненты дискомфорта. Такого рода феномен, возникающий вследствие поэтапного и несинхронного подключения механизмов адаптации, нередко возникает при различных длительно действующих стрессорах, в частности при обыденном «стрессе жизни».
По мере адаптации к гравиинерционному стрессору во вращающейся квартире подвижность испытуемого Ко-ва, как и у других людей, находившихся под влиянием факторов вращения, восстанавливалась. На девятые сутки вращения она практически не отличалась от его подвижности, наблюдавшейся и регистрировавшейся во время его пребывания на протяжении трех суток в ограниченном объеме кабины в стабильной центрифуге, т. е. до начала ее вращения.
Таким образом, стрессовый кризис второго ранга возникает из-за неэффективности защитных реакций организма (мобилизованных «как по пожарной тревоге»). Иными словами, активное эмоционально-поведенческое реагирование, «включенное» стрессовым кризисом первого ранга, оказалось дискредитированным и «отключенным».
Вместо него «включаются» мощные, многообразные вегетативные (физиологические) механизмы, превентивно (предварительно, на всякий случай) готовящие защиту организма человека при длительном стрессе (подробнее о них см. в гл. 3). Эмоции и поведение «переводятся» в режим пережидания неблагоприятного действия стрессоров, оказавшихся слишком долго неустранимыми. Это режим вторичной пассивности при стрессовом кризисе второго ранга.
Итак, при стрессовом кризисе второго ранга эмоционально-поведенческие системы организма оказываются в роли «отключенных». При этом эмоциональный дискомфорт играет «вспомогательную» роль, способствуя возникновению и нарастанию вторичной стрессовой пассивности. Главенствующую роль в защите организма, условно говоря, стараются взять на себя вегетативные физиологические системы (см. гл. 3).