РАК, СТРЕСС И ЛИЧНОСТЬ

Чаще всего человек реагирует на стрессовые ситуации не­осознанно, «по привычке», прибегая к тем способам, которые продиктованы его бессознательными представлениями о себе, о том, каким он «должен» быть, а также какими являются и «должны быть» окружающие его люди и весь мир. Эти сте­реотипы поведения формируют общую жизненную позицию человека. Последнее время появляются все новые и новые доказательства того, что некоторые жизненные позиции мо­гут иметь отношение к определенным болезням. Например, в известной книге Мейры Фридман и Рея Розенмана «Пове­дение по типу А и ваше сердце»* описан определенный тип поведения (жизненная позиция), который, по мнению авто­ров, во многом способствует возникновению заболеваний сердца. Они назвали таких вечно напряженных, бьющихся за свое место в жизни людей «личностью типа А».

Многочисленные исследования доказывают, что, кроме ти­пов личности, для которых свойственны заболевания сердца, существует большое количество аналогичных характери­стик личности, соответствующих ревматоидному артриту, язве желудка, астме и воспалению мочевыводящих путей (у жен­щин). Кроме этого, существует давнее мнение, подтвержден­ное достаточно большим количеством современных исследо­ваний, что онкологические больные характеризуются сходным профилем личности.

Связь эмоций и рака. История вопроса

Люди обратили внимание на связь рака с эмоциональным состоянием человека уже более двух тысяч лет тому назад.

Можно даже сказать, что как раз пренебрежение этой связью является относительно новым и странным. Почти два тыся­челетия тому назад, во II веке нашей эры, римский врач Гален обратил внимание на то, что жизнерадостные женщины реже заболевают раком, чем женщины, часто находящиеся в подав­ленном состоянии. В 1701 г. английский врач Гендрон в трактате, посвященном природе и причинам рака, указывал на его взаимосвязь с «жизненными трагедиями, вызывающими сильные неприятности и горе». Вот примеры из его книги, которые до сих пор часто цитируют будущим врачам:

Когда у миссис Эмерсон скончалась дочь, она очень тяжело переживала ее смерть и вскоре заме­тила, что ее грудь увеличилась, а затем сделалась болезненной. В конце концов у нее обнаружили за пущенную опухоль, за короткое время охватившую большую часть груди. До этого она всегда находи­лась в добром здравии.

Жена помощника капитана, захваченного и брошенного в тюрьму французами, так переживала это событие, что ее грудь начала увеличиваться и вскоре была охвачена раком, настолько далеко зашедшем в своем развитии, что я оказался бессилен. До этого от нее никаких жалоб на здоровье не поступало.

В 1783 г. Барроуз говорил о причинах этой болезни сло­вами, очень напоминающими описание хронического стресса: «…неприятные переживания души, долгие годы терзающие пациента». В классической работе Нанна «Рак груди» уже прямо утверждается, что эмоциональные факторы влияют на рост опухоли. В качестве примера автор рассказывает о конкретной пациентке, «которая пережила нервный шок, выз­ванный смертью мужа. Вскоре после этого опухоль начала расти в размерах, и пациентка скончалась».

В 1846 г. Уолтер Хайл Уолс опубликовал книгу «Приро­да и лечение рака», которая серьезно повлияла на медицинс­кие представления того времени. В ней дано достаточно пол­ное описание всего, что тогда было известно о раке. Уолш утверждал:

68

1Ш

…Много уже было написано о влиянии душев­ных переживаний, внезапных изменений в жизни и мрачного характера на возникновение пораженной раком ткани. Если верить этим исследованиям, то названные факторы являются самой главной при­чиной этого заболевания… Часто наблюдаются фак­ты, весьма убедительно доказывающие роль психи­ки в возникновении болезни. Я сам не раз сталки­вался с примерами, где эта связь была настолько очевидна, что… подвергать ее сомнению было бы крайне неосмотрительно.

В 1895 г. Клод Бернар издал классический труд «Экспе­риментальная медицина», в котором изложил свои наблюде­ния, очень схожие с нашими. Бернар предупреждал, что к человеку необходимо относиться как к гармоничному цело­му. И хотя в исследовательских целях приходится анали­зировать отдельные части тела, необходимо, говорил он, учи­тывать взаимосвязь этих частей. В другой классической работе — «Хирургическая патология», опубликованной в 1870 г., сэр Джеймс Педжет отразил свою убежденность в том, что депрессия играет главную роль в возникновении рака:

… Случаи, когда сразу после сильных волнений, неосуществившихся надежд или разочарований сле­дует рост и развитие рака, настолько часты, что вряд ли приходится сомневаться в том, что душев­ная депрессия является серьезным фактором, спо­собствующим развитию онкологических заболева­ний.

Первое исследование связи эмоционального стресса и рака с применением статистики было проведено в 1893 г. Г. Сноу. Описывая результаты своего достаточно широкого исследования в книге «Рак и процесс его развития», Сноу пишет:

Из 250 пациенток, проходивших стационарное и амбулаторное лечение рака груди и матки в Лон­донской онкологической клинике, в 43 случаях мож —

Но допустить возможность механического повреж­дения, предшествовавшего заболеванию. Пятнадцать из этих 43 сообщили дополнительно о недавних тя желых переживаниях. Тридцать две другие указа­ли на тяжелую работу и нужду. У 156 пациенток заболеванию предшествовали тяжелые неприятно­сти, часто очень глубокие отрицательные пережи вания из-за потери близкого родственника. У 19 не удалось выяснить никаких возможных причин, пред шествовавших заболеванию.

Далее Сноу заключает:

…Из всех возможных причин, вызывающих раз­личные формы рака, наиболее мощными являются невротические. Среди них самые частые — душев­ные переживания, за которыми следуют нужда и из­нурительный труд. Названные причины оказывают серьезное влияние на развитие остальных факто­ров, способствующих этой болезни. Душевнобольные же и лунатики удивительно редко подвержены лю бым формам онкологических заболеваний.

Несмотря на то, что в конце XIX — начале XX века среди медиков, очевидно, существовало согласие во взглядах на связь эмоционального состояния человека и рака, при появ­лении возможности общей анестезии, применении новых хи­рургических методов и радиотерапии интерес к этому во­просу заметно снизился. Успехи медицины в других областях еще более укрепили представление о том, что физические проблемы можно разрешать только физическими методами. Определенную роль в этом сыграло распространенное сре­ди врачей в последнее время мнение, что тяжелый труд и лишения — это нечто неизбежное, ведь, в конце концов, если они и играют какую-то роль в возникновении рака, что мо­жет с этим поделать врач? И, наконец, вплоть до последней трети XX столетия мы обладали весьма ограниченным арсе­налом средств, позволяющих подойти к решению эмоцио­нальных проблем.

С позиции истории медицины представляется совершенно неоправданным то, что, когда развитие психиатрии и психоло —

70

Гии привело, наконец, к появлению диагностических методов, позволяющих научно исследовать связь рака с психическими состояниями, и одновременно с этим были разработаны тера­певтические методы, способные помочь разрешению эмоцио­нальных трудностей, именно в этот момент медицина потеря­ла всякий интерес к данной проблеме как таковой. В результате возникли две отдельные области научных исследований. В работах по психологии существует огромное количество описаний эмоциональных состояний, имеющих отношение к онкологическим заболеваниям, но в них часто отсутствует указание на какой-либо физиологический механизм, объясня­ющий их взаимосвязь. Для медицинской литературы харак­терно достаточно глубокое исследование физиологических процессов, однако, возможно, вследствие того что медицина не учитывает психологических данных, она не способна объяс­нить «спонтанные» исчезновения злокачественных опухолей или существенные различия в реакциях пациентов на прово­димое лечение.

Поскольку один из авторов данной книги имеет медицин­ское образование, он был поражен, когда обнаружил в психо­логической литературе существенные доказательства связи эмоциональных состояний и рака и что эти психологические исследования известны очень небольшому числу врачей. Цена, которую приходится платить за узкую специализацию, столь характерную для нашего времени, очень часто состоит в том, что между представителями различных дисциплин, работаю­щих над одной проблемой, практически не происходит ника­кого обмена информацией. Каждая дисциплина разрабатыва­ет свой собственный язык, свою систему величин, свои методы передачи информации, и в результате важнейшие данные про­сто канут в безвестности.

Объясняя разнообразные психологические положения он­кологическим больным, мы поняли, что это требует от нас невероятной точности и чувствительности. Если мы говорим: «Исследования показывают, что у онкологических больных имеются определенные характеристики…», большинство па­циентов автоматически начинает считать, что исследование показало, что и лично у них есть такие характеристики. Но

71

Статистика предполагает широкие обобщения, она имеет дело с группами людей, а не с конкретными личностями. Психолог Кеннет Р. Пеллетьер в своей книге «Разум лечит, разум уби­вает» как раз предупреждает о том, что люди должны очень осторожно применять к себе всяческие обобщения, вроде «ти­пов (или профилей) личности»:

В настоящее время большинство исследований, посвященных взаимосвязи личностных характерис­тик с заболеваемостью, сосредоточены на выявлении у страдающих определенными расстройствами лю­дей некоторых общих характерных стереотипов. Вам может показаться, что некоторые из этих черт присущи и вам. Не стоит пугаться — это вовсе не значит, что вы обязательно заболеете. Эти обобщенные описания предназначены лишь для того, чтобы указывать людям на стереотипы пове­дения, таящие в себе опасность. Самодиагноз редко бывает абсолютно точным, а интерпретации пове­дения имеют смысл только тогда, когда их делает опытный специалист. Тип личности — лишь один из элементов диагноза и сам по себе он не может служить основанием для каких либо выводов. Хоро­шо известно, что в начале учебы студенты медики часто обнаруживают у себя все болезни, которые в данный момент изучают. Постепенно они начина­ют понимать, что постановка диагноза — процесс очень сложный, скорее указывающий направление, чем дающий определение. Всякий, кто собирается за­няться проблемой взаимосвязи личности и болезни, должен быть не менее осторожен.

Приступая к обзору литературы, посвященной взаимо­связи рака с эмоциональными состояниями, мы бы хотели посоветовать онкологическим больным и тем из наших чи­тателей, кто боится заболеть раком, отнестись к этому обзо­ру просто как к отправной точке, задающей направление их собственным размышлениям по этому поводу. Не следует забывать, что все люди склонны видеть в этих описаниях какие-то свойственные именно им качества. Не все люди со

72

Схожими личностными характеристиками заболевают одной и той же болезнью, точно так же как не все люди, подверга­ющиеся воздействию канцерогенных веществ, заболевают раком. Как известно, важную роль играют другие факторы.

Психологические данные

Одно из лучших исследований, рассматривающих связь эмо­циональных состояний и рака, описано в книге последова­тельницы Карла Юнга Элиды Эванс «Исследование рака с психологической точки зрения», предисловие к которой напи­сал сам Юнг. Он считал, что Эванс удалось разрешить мно­гие тайны рака, включая непредсказуемость течения этого заболевания, то, почему болезнь иногда возвращается после долгих лет отсутствия каких-либо из ее признаков и почему это заболевание ассоциируется с индустриализацией обще­ства.

Основываясь на обследовании 100 больных раком, Эванс делает вывод, что незадолго до начала развития болезни мно­гие из них утратили значимые для них эмоциональные связи. Она считала, что все они относились к психологическому типу, склонному связывать себя с каким-то одним объектом или ролью (с человеком, работой, домом), а не развивать собствен­ную индивидуальность. Когда этим объекту или роли, с кото­рыми человек себя связывает, начинает угрожать опасность или они просто исчезают, то такие пациенты оказываются словно наедине с собой, но при этом у них отсутствуют навы­ки, позволяющие справляться с подобными ситуациями. (Как вы увидите по приведенным ниже историям болезни, мы тоже обнаружили, что для онкологических пациентов свой­ственно ставить на первое место интересы окружающих.) Кроме того, Эванс полагает, что рак — это симптом наличия в жизни больного неразрешенных проблем. Ее наблюдения были подтверждены и уточнены рядом более поздних иссле­дований.

Доктор Лоуренс Лешэн, получивший образование в области экспериментальной психологии, но работающий в области

Клинической, — непревзойденный знаток психологических историй онкологических больных. В своей недавно опубли­кованной книге «За жизнь можно бороться. Эмоциональные факторы в возникновении рака»* он приходит к выводам, во многом перекликающимся с выводами Эванс. На основе анализа психологических аспектов жизни более 500 боль­ных, Лешэн выделяет в них четыре основных момента.

■ Юность этих пациентов была отмечена чувством одиночества, покинутости, отчаяния. Слишком большая близость с другими людьми вызывала у них трудности и казалась опасной.

■ В ранний период зрелости эти пациенты либо установили глубокие, очень значимые для них отношения с каким-то человеком, либо получали огромное удовлетворение от своей работы. В эти отношения или роль они вкладывали всю свою энергию, это стало смыслом их существования, вокруг этого строилась вся их жизнь.

■ Затем эти отношения или роль исчезли из их жизни. Причины были самые разные — смерть любимого чело­века, переезд на новое место жительства, уход на пенсию, начало самостоятельной жизни их ребенка и т. п. В ре­зультате снова наступило отчаяние, как будто недавнее событие больно задело не зажившую с молодости рану.

■ Одной из основных особенностей этих больных было то, что их отчаяние не имело выхода, они переживали его «в себе». Они были не способны излить свою боль, гнев или враждебность на других. Окружающие обычно считают онкологических больных необыкновенно хорошими людьми. О них говорят: «Ах, это такой милый, приятный человек» или «Она просто святая!» Далее Лешэн заключает: «Эта мягкость, "хорошесть" в действительности указывает на их неспособность поверить в себя, на полную потерю ими всякой надежды».

* LeShan L. L. You can fight for your life. — New York: M. Evans & Company, 1977.

74

Вот как он описывает эмоциональное состояние этих па­циентов, после того как они теряют те межличностные отно­шения или ту роль, что составляли весь смысл их жизни:

…Растущее отчаянье, охватившее каждого из этих людей, по-видимому, тесно связано с пережи­той в детстве потерей… Утрату тех или иных отношений они воспринимают как трагедию, кото­рую в глубине души все это время предвидели. Они всегда ждали, что это когда нибудь кончится, что их отвергнут. И когда это действительно происхо­дит, они говорят себе: «Я так и знал! Это было слиш­ком хорошо, чтобы оказаться правдой…» Внешне мо­жет показаться, что им удается приспособиться к постигшему их несчастью. Они продолжают изо дня в день выполнять свои обязанности, но жизнь уже потеряла для них свой «вкус», из нее ушли энергия и смысл. Создается впечатление, что ничто больше не удерживает их в этой жизни. Окружающим, даже очень близким людям, кажется, что они достаточно хорошо справляются со своим горем… но на самом деле это ложное спокойствие отчаянья. Они про сто ждут, когда придет время умирать, потому что в этом видят единственный для себя выход. Они готовы к смерти, так что в каком-то смысле они уже умерли. Один пациент сказал мне: «Я понаде­ялся, и вот что случилось. Стоило только рассла­биться, забыть об опасности — и тут же я снова один. Надеяться больше не на кого и не что. Уж лучше жить в своей раковине!»

Так они и живут, без всякой надежды, в ожи­дании, когда смерть освободит их. Кому-то из моих пациентов пришлось ждать шесть месяцев, а у кого-то смертельный рак появился через восемь лет.

Лешэн сообщает, что 76 % всех онкологических больных, с которыми он беседовал, рассказали ему истории, которые в общих чертах можно свести к приведенной схеме, а среди тех, с кем он занимался интенсивной психотерапией, подобные ис­тории поведали 95 % больных. В контрольной группе здоро­вых людей только у 10 % всех опрошенных были выявлены признаки, соответствующие описанному стереотипу.

Несмотря на то что Лешэн очень убедительно и с боль­шим чувством говорит об эмоциональном состоянии своих пациентов, не все его наблюдения нашли подтверждение у других исследователей. Тем не менее несколько ключевых моментов совпадают с наблюдениями, которые в течение 30 лет вела Кэролайн Б. Томас, психолог из Университета Джона Хопкинса.

Еще в 1940 г. доктор Томас начала обследовать студен­тов медицинского факультета, определяя их психоло­гические характеристики. С тех пор она проследила за за­болеваемостью более 1300 студентов. Она сообщает, что наи­более очерченный психологический тип характерен для сту­дентов, впоследствии заболевших раком. Для этой группы свойственна даже большая определенность, чем для тех, кто покончил жизнь самоубийством. По ее данным, яркой осо­бенностью студентов, заболевших раком, было глубокое пе­реживание ими отсутствия близости с родителями. Они ред­ко проявляли сильные чувства и обычно были в плохом настроении.

Еще одна черта онкологических больных, описанная Ле-шэном, состоит в том, что уже до заболевания они были под­вержены чувствам безнадежности и беспомощности. Это свой­ство подтвердили наблюдения и других ученых:

«Наблюдая за своими больными раком пациентками, А. X. Шмейл и X. Айкер обратили внимание, что для них было свойственно легко сдаваться, относиться к трудным жиз­ненным ситуациям с чувством полной безнадежности, не видя в них выхода. Часто подобные ситуации возникали пример­но за шесть месяцев до того, как у пациента обнаруживали рак. Затем Шмейл и Айкер обследовали группу здоровых женщин, которые, как считалось, имели биологическую пред­расположенность к раку шейки матки.

Пользуясь психологической методикой, позволяющей оп­ределить "тип личности, для которого свойственно впадать в состояние безнадежности", Шмейл и Айкер предсказали, кто из женщин второй группы может в будущем заболеть раком, причем эти предсказания сбылись в 73,6 % случаев. Они

76

Отметили, что это отнюдь не означает, что чувство безнадеж­ности вызывает рак, — у заболевших женщин была к нему биологическая предрасположенность — но это ощущение безнадежности, по-видимому, тоже сыграло существенную роль».

«В течение 15 лет доктор У. А. Грин изучал психологи­ческий и социальный опыт пациентов с лейкемией и опухо­лями лимфоидной ткани. Он также пришел к выводу, что утрата важных межличностных отношений была существен­ным моментом в истории жизни больного. Грин отмечает, что как для мужчин, так и для женщин огромную роль сыг­рали потеря или угроза смерти матери, а для мужчин — человека, "замещающего мать", например жены. Другим важ­ным эмоциональным событием для женщин является на­ступление климакса или изменение домашних обстоятельств, а для мужчин — потеря работы или реальная возможность ее потерять, а также выход или приближение срока выхода на пенсию».

Грин сделал вывод, что лейкемия и рак лимфатических узлов обычно развиваются в тех случаях, когда пациент стал­кивается подряд с несколькими утратами, приводящими его в психологическое состояние отчаяния и безнадежности.

Другие работы подтверждают данные Лешэна о том, что многим онкологическим больным бывает трудно выражать отрицательные чувства. Они испытывают необходимость все­гда казаться хорошими.

«Доктор Д. М. Киссен обратил внимание, что разница между теми заядлыми курильщиками, которые заболели ра­ком легких, и теми, кто не заболел, состоит в том, что заболев­шие раком "не смогли найти для себя достаточно хороших способов эмоциональной разрядки"».

«И. М. Блумберг показал, что по определенным личност­ным особенностям человека можно предсказать скорость раз­вития опухоли. Пациенты, у которых опухоли росли быстро, старались произвести на окружающих хорошее впечатление. Вместе с тем для них было характерны стремление занимать оборонительную позицию и одновременно неумение спра —

77

Виться с тревогой. Кроме того, они обычно отвергали вы­ражения привязанности, хотя очевидно в них нуждались. Группа больных, у которых опухоль развивалась медленно, демонстрировали большую способность переживать эмоцио­нальный шок и снижать напряжение с помощью физической активности. По-видимому, у пациентов с быстро развиваю­щейся опухолью возможность эмоциональной разрядки была заблокирована сильным желанием произвести хорошее впе­чатление.

Аналогичное исследование зависимости типа опухоли (бы­стро или медленно растущей) от свойств личности было про­ведено Б. Клопфером. Для предсказания быстрого развития опухоли его сотрудники использовали такие личностные ха­рактеристики, как оборонительные установки пациентов и сте­пень их приверженности «правильности их собственного ви­дения мира». По мнению Клопфера, когда человек затрачивает слишком много энергии, чтобы защитить свое "я" и "свой образ мира", организму не хватает жизненной энергии для борьбы с раком».

Примеры из жизни наших пациентов

Приведенные выше данные и наши собственные наблюдения не оставляют сомнений, что между определенным эмоциональ­ным состояниям и онкологическими заболеваниями существует связь.

Один из первых случаев, с которым нам пришлось столк­нуться, произошел еще до того, как мы начали применять описанный в этой книге метод. Сорокалетняя Бетти Джон­сон поступила в клинику, где работал Карл, с запущенным раком почки. За год до этого она овдовела, но продолжала жить и работать на ферме, оставшейся за ней после смерти мужа. Диагностическая операция показала, что раковая опу­холь распространилась уже за пределы почки и поэтому не может быть удалена хирургически. Без особых надежд на какой-то положительный результат ей провели минималь­ный курс радиотерапии, после чего выписали домой, предпо­лагая, что ей осталось жить всего несколько месяцев.

78

Вскоре после возвращения она полюбила одного работав­шего у нее на ферме человека и вышла за него замуж. Не­взирая на то, что она была обречена, в течение следующих пяти лет никаких симптомов болезни у нее не наблюдалось. Но тут, растратив все ее деньги, второй муж Бетти бросил ее. Через несколько недель после этого у нее произошел реци­див, и очень скоро она умерла.

Скорее всего, в ее выздоровлении значительную роль сыг­рал новый брак, а уход из семьи второго мужа способствовал наступлению рецидива и летальному исходу.

Знакомясь постепенно с жизнью наших пациентов, мы об­наруживали все новые и новые доказательства связи между их эмоциональным состоянием и болезнью. Это научило нас одной очень важной вещи: мы стали внимательнее слушать рассказы своих больных. До этого, рассматривая рак как чи­сто физическое явление, мы воспринимали описания их жиз­ни с пониманием и сочувствием, но считали, что это не имеет никакого отношения к течению заболевания. Когда же мы, наконец, поняли, что в болезни участвует «весь человек», мы стали придавать огромное значение всему, что говорили паци­енты. Одной из таких больных, которая многому нас научила, была Милли.

В отличие от остальных наших первых пациентов, посту­пая к нам, Милли Томас уже была уверена, что сама способ­ствовала своей болезни. Ее направил к нам хирург, как-то побывавший на лекции Карла. Милли было 70 лет, но она держалась так прямо, что казалась моложе. Не так давно у нее была удалена часть пораженного раком легкого.

Милли сразу же сообщила Карлу, что она сама способ­ствовала своей болезни и теперь боится, что может так же способствовать ее возвращению или распространению на дру­гие органы. К нам она пришла за помощью. Ее речь звучала с такой прямотой и убедительностью, что мы не нашлись, что ответить, и попросили объяснить, что именно она имеет в виду.

Милли рассказала, что, по мере того как она приближа­лась к 70 годам — возрасту, после которого учителя началь —

Ных классов обязаны выходить на пенсию, — ее все больше и больше раздражали ученики и сама работа. Она была не замужем и жила в одной квартире с еще одной пожилой женщиной, которая тоже вызывала у нее все большее раз­дражение. Казалось, что-то случилось с окружавшим ее ми­ром.

Она заметила, что стала больше курить, и, затягиваясь, ду­мала о том, что смерть уже не за горами. По вечерам, перед тем как заснуть, она тоже ловила себя на мысли, что ей оста­лось жить одним днем меньше, что еще один день прошел и впереди их остается все меньше и меньше. Так продолжалось несколько месяцев. Она много курила и все больше впадала в депрессию, пока наконец не появился очень сильный кашель с кровью.

Милли обратилась к врачу. У нее обнаружили рак легко­го и сделали операцию, но после операции депрессия возоб­новилась, и Милли стала опасаться возвращения болезни, по­скольку считала, что сама сыграла определенную роль в ее возникновении. Когда она поделилась своими опасениями с хирургом, он вспомнил лекцию Карла и направил ее к нам на консультацию.

По сравнению с другими пациентами Милли обладала необычно высокой степенью осознания своего внутреннего «я», но мы убедились, что и другие больные, поняв, что их эмоциональное состояние имело определенное отношение к возникновению болезни, могли вспомнить у себя появление аналогичных мыслей и чувств. Нередко они припоминали, как желали собственной смерти или переживали состояние такой безнадежности, что смерть казалась единственным выходом из положения. Часто это происходило в тех слу­чаях, когда перед ними ставили новые требования или они считали, что попали в безвыходную ситуацию.

Многие из наших пациентов, например, чувствуют себя в таком безвыходном положении, когда обнаруживают, что муж (или жена) им изменяет, особенно в том случае, если они, не считая для себя возможным обратиться к психотерапевту, по религиозным соображениям не принимают развода и одно —

80

Временно не хотят продолжать жить вместе. Эдит Джоунс столкнулась с такой проблемой в полной мере, когда узнала, что у ее мужа, отца ее шестерых детей, были внебрачные связи. Она не могла с этим смириться и одновременно не допускала возможности развода. Не видя выхода, она чув­ствовала, что попалась в ловушку. Эдит заболела раком и очень быстро умерла. Для нее смерть казалась единственным выходом. На ее месте другие женщины могли бы найти воз­можность как-то продолжать отношения с мужем или дали бы себе «разрешение» на развод.

Некоторые из наших пациентов-мужчин переживали кон­фликты, связанные с родственными отношениями по рабо­те. Так случилось у Рода Хансена, которому удалось без чьей-либо посторонней помощи превратить свою небольшую фирму в процветающее предприятие. Род очень дорожил семейными связями и поэтому взял на довольно высокую должность одного из родственников. Тот оказался совер­шенно неспособен к такой ответственной работе, развалил все дело, и предприятие, в которое Род вложил всю свою душу, перестало быть ему в радость. Более того, оно стало для него невыносимой проблемой, из которой он не видел выхода.

Примерно через год после того, как ситуация в фирме начала ухудшаться, у Рода был обнаружен рак. Проведя не­которое время в нашей клинике, Род научился более непо­средственно решать свои проблемы. В какой-то момент он был близок к тому, чтобы выгнать этого родственника с ра­боты, но потом передумал и перевел того на должность, боль­ше соответствовавшую его способностям.

Еще один мотив, часто встречающийся в жизни онкологи­ческих больных, — это ситуация женщины, вкладывающей всю душу и физическую энергию в семью. Изо дня в день Джун Ларсен была для четырех своих детей поварихой, нянь­кой, шофером и исповедником. Ее жизнь состояла из занятий музыкой и танцами, футбола, детских праздников и родитель­ских собраний. Муж Джун, занимавший высокое положение в одной из крупных фирм, часто бывал в отъезде, и поэтому

81

Вся ответственность за воспитание детей почти полностью лежала на ее плечах. Вспоминая этот период своей жизни, она признает, что в те годы их с мужем не объединяло почти ни­чего, кроме детей.

Каждый раз, когда наступал черед покидать отчий дом очередному ребенку (кто поступал в колледж, кто выходил замуж), Джун переживала короткий период уныния, но затем с удвоенной энергией переключалась на оставшихся детей. Но когда в колледж поступил младший, она почувствовала, что «ее лишили части жизни». Джун впала в глубокую де­прессию. Она не знала, куда девать время. У нее появились претензии к мужу, на которые тот обижался. Она ни от чего не получала удовольствия, и через год у нее обнаружили рак груди с метастазами в костную ткань.

Джун полностью отождествила себя с детьми, и, когда она осталась наедине с собой, оказалось, что, умея ухаживать за другими, она совершенно неспособна удовлетворять собствен­ные потребности. Ей пришлось признаться себе в том, что от ее брака практически ничего не осталось, и хотя сам внешний стресс — поступление ребенка в колледж — мог бы кому-то показаться незначительным, он полностью разрушил ту роль, которая многие годы определяла ее жизнь.

Ситуация Джун очень типична, и у нас было много паци­енток, переживавших нечто подобное, но их реакции на этот конкретный вид стресса были различны. Многие женщины оказываются способны найти в жизни какое-то иное содер­жание, а не только быть вечной матерью. В некоторых слу­чаях им удавалось возродить свой брак, и он снова наполнял их жизнь смыслом. Мы наблюдали, как пациентки, сумевшие найти новое место в жизни или восстановить старые значи­мые для них межличностные отношения, не только жили дольше — у некоторых из них в настоящий момент нет никаких признаков рака — их жизнь стала намного актив­нее и полнее.

У людей, связывающих свою жизнь с работой, часто боль­шие трудности вызывает уход на пенсию. Одним из таких людей был Сэм Браун. Он занимал руководящую долж —

82

Ность в одной фирме, где было заведено, что после 65 лет ее служащие обязаны уходить на пенсию. И хотя Сэм никогда не подвергал сомнению этот порядок, уходить на пенсию ему не хотелось. Через некоторое время после того, как его громко и с почетом проводили на заслуженный отдых, он заскучал и впал в депрессию. Занимая высокий пост, Сэм казался себе всегда очень значительным. Теперь он чув­ствовал, что потерял свой социальный статус, и когда на вопрос, чем он занимается, ему приходилось произносить слово «пенсионер», в глазах спрашивающих он не видел огонька привычного интереса и уважения. Кроме того, ему не хвата­ло того возбуждения, которое обычно вызывала у него работа и командировки, и несмотря на то что он заранее позаботился о своем финансовом положении, в результате инфляции привычный для него уровень жизни все-таки сни­зился. Помимо всего прочего, последние годы Сэм не был особенно близок с женой, и конфликты, которые, пока он большую часть времени проводил на работе, не находили себе выхода, теперь вырвались наружу. Он чувствовал, что попал в ловушку и теперь всю оставшуюся жизнь должен будет выслушивать ее все более частые жалобы. Сэм понял, до какой степени его самооценка определялась работой. Без нее он казался себе бесполезным и ненужным. Его стали посещать сомнения, действительно ли он чего-то достиг в жизни, а когда несколько его друзей вскоре после выхода на пенсию скончались, Сэм и сам стал все чаще задумывать­ся о смерти. Через 14 месяцев после выхода на пенсию у него обнаружили рак мочевого пузыря.

Кроме тех источников стресса, о которых мы уже гово­рили — потеря жены или мужа, финансовые трудности, уход на пенсию, серьезные неприятности на работе, потеря смысла жизни из-за отъезда детей или ухудшения отношений между супругами, — существует и еще один вид стресса, который мы часто отмечали в жизни наших пациентов незадолго до возникновения рака и который можно было бы назвать «кри­зисом середины жизни». В главе 9 мы рассмотрим один из таких примеров подробнее.

83

Психологические аспекты заболевания

Все эти примеры помогают выявить то общее, что объединя­ет большинство конфликтов, с которыми сталкиваются наши пациенты за несколько месяцев до возникновения заболева­ния. На основании собственных наблюдений и результатов исследований, проведенных другими учеными, мы можем вы­делить пять этапов развития психологического процесса, пред­шествующего возникновению рака.

1. Детские переживания, приводящие к формированию того или иного типа личности. Большинство из нас может припомнить моменты, когда наши родители делали что-то, что нам не нравилось, и тогда мы давали себе обещание: «Когда я вырасту, я ни за что таким не буду!» Когда же нам очень нравился какой-нибудь поступок сверстников или взрослых, то мы решали тоже всегда так делать.

Многие из этих детских решений весьма положительно влияют на нашу жизнь, но бывают и такие, которые нам ме­шают. Среди них часто встречаются решения, которые чело­век принимал в результате каких-то болезненных пережива­ний. Если, например, дети видят, как ужасно ссорятся их родители, они могут решить, что выражать враждебность очень плохо, и устанавливают для себя правило: всегда быть хоро­шим, веселым и приятным для окружающих вне зависимости от того, что в действительности происходит у тебя в душе. Так формируется представление, что если ты хочешь, чтобы дома тебя любили и одобряли, надо обязательно быть очень добрым и любящим. И человек всю жизнь будет выполнять принятое решение и стараться всегда быть хорошим и доб­рым, даже если это превратит все его существование в сплошное мучение.

Иногда же бывает так, что кто-то еще в раннем детстве решит, что он ответственен за чувства других людей, и если кто-то рядом с ним грустит и печалится, то он обязательно должен сделать так, чтобы они почувствовали себя лучше. Вполне возможно, что в тот момент, когда подобное решение принимается, оно действительно является самым лучшим выхо —

84

Дом из ситуации. Однако, вероятнее всего, когда ребенок вырастает и его жизненная ситуация изменяется, решения, помогавшие ему когда-то приспособиться к окружающим условиям, больше не являются самыми правильными.

На наш взгляд, решения, принятые в детстве, ограничива­ют возможности человека, когда ему приходится бороться со стрессом. У взрослого эти решения обычно перестают быть осознанными. Человек прибегал к одному и тому же типу поведения столько раз, что уже не может вспомнить, что когда-то сделал осознанный выбор. Но пока этот вы­бор действует, он становится своего рода условием игры, неизменным параметром нашей жизни, и получается, что удов­летворение любых потребностей, разрешение любой пробле­мы должно происходить в рамках когда-то принятого ребен­ком решения.

Большинство из нас склонно считать, что мы такие, потому что «уж такие мы есть». Но когда человек осознает, что когда-то им был сделан определенный выбор, он обретает способность принимать новые решения.

2. На человека обрушиваются драматические события, вызывающие у него стресс. Проведенные исследования и наши собственные наблюдения свидетельствуют о том, что часто возникновению рака предшествует сильное стрессовое состояние. Иногда за короткий период времени человеку при­ходится перенести несколько стрессовых ситуаций подряд. Мы обнаружили, что наиболее глубоко потрясают человека те события, которые угрожают его личностной самоиденти­фикации. К ним относятся смерть супруга или другого близ­кого человека, выход на пенсию, потеря значимой для челове­ка роли.

3. Возникшие стрессовые ситуации ставят перед чело­веком проблему, с которой он не может справиться. Это не означает, что эту проблему порождает стресс. Она возникает в результате того, что человек не может справиться со стрес­сом, не нарушая установленных им же самим правил поведе­ния и не выходя за рамки когда-то выбранной роли. Пред­ставьте себе человека, который не допускает слишком близких

85

Отношении с другими людьми и поэтому видит главный смысл своего существования в работе. Когда ему приходится вый­ти на пенсию, он оказывается неспособным справиться с этим стрессом. Точно так же не может найти выхода из положе­ния женщина, которая видит смысл своей жизни лишь в се­мейной жизни и вдруг обнаруживает, что муж ей изменяет. Или мужчина, научившийся сдерживать свои чувства, ощуща­ет себя пойманным в ловушку, когда оказывается в положе­нии, выйти из которого можно, лишь открыто выразив свои эмоции.

4. Не видя возможности изменить правила своего пове­дения, человек чувствует свою беспомощность и неразре­шимость создавшейся ситуации. Поскольку бессознатель­ные представления о том, каким «следует быть», во многом определяют личностную самоидентификацию этих людей, они могут вообще не предполагать, что что-то в их жизни можно изменить — они могут даже чувствовать, что, значительно изменившись, они потеряют свое «я». Большинство наших пациентов признают, что еще до начала заболевания они иногда чувствовали себя беспомощными, неспособными разрешать или как-то воздействовать на жизненные ситуации, что у них «опус­кались руки».

Уже за несколько месяцев до возникновения рака они воспринимали себя «жертвой» из-за того, что теряли спо­собность влиять на свою жизнь, разрешать возникшие труд­ности или снижать переживаемый ими стресс. Жизнь уходи­ла из-под их контроля, они больше не могли управлять ею и переставали быть в ней действующими лицами. Все, что про­исходило, происходило без их участия. Стрессовые ситуа­ции, в которых они оказывались, только подтверждали, что ничего хорошего им ожидать от жизни не приходится.

5. Человек отказывается от решения проблемы, теря­ет гибкость, способность изменяться и развиваться. Как только у человека пропадает надежда, его жизнь превраща­ется в «бег на месте», он уже не пытается ничего достичь. Со стороны может показаться, что он живет вполне нор­мальной жизнью, но для него самого существование теряет

86

Любой другой смысл, кроме выполнения привычных услов­ностей. Серьезное заболевание или смерть представляет для него выход из этого положения, разрешение проблемы или ее отсрочку.

Некоторые из наших пациентов могут вспомнить у себя такую последовательность мыслей, другие ее не осознают. Тем не менее большинство признает, что за несколько меся­цев до начала заболевания они переживали чувства беспо­мощности и безнадежности. Этот процесс не вызывает рак, скорее он позволяет ему развиться.

Именно потеря интереса к жизни играет решающую роль в воздействии на иммунную систему и может через измене­ния гормонального равновесия привести к повышенному про­изводству атипичных клеток. Это состояние создает физи­ческие предпосылки для развития рака.

Для нас самое главное — помнить, что мы сами определя­ем значение происходящих в нашей жизни событий. Человек, выбирающий позицию жертвы, влияет на свою жизнь тем, что придает повышенное значение таким событиям, которые подтверждают безнадежность его положения. Каждый из нас сам выбирает, хотя не всегда осознанно, как реагировать на то или иное событие. Величина стресса определяется, во-пер­вых, значением, которое мы ему придаем, и, во-вторых, теми правилами, которые мы сами когда-то выработали и которые указывают на допустимые способы выхода из стрессовой си­туации.

Описывая в общих чертах этот процесс, мы не стреми­лись вызвать у кого-то чувство вины или страха — это бы еще больше усугубило ситуацию. Наоборот, мы надеемся, что если люди смогут узнать себя в приведенном описании, то это послужит им сигналом, призывающим к активным действиям, к необходимости что-то изменить в своей жизни. Поскольку эмоциональные состояния могут содействовать появлению болезни, они точно так же могут влиять и на сохранение здоровья. Признавая свое содействие возникно­вению болезни, пациенты одновременно признают, что в их силах содействовать выздоровлению, делая тем самым пер­вый шаг к нему.

Путь к выздоровлению

Мы описали психологические этапы, которые, как нам ка­жется, переживает человек на пути к болезни. Не следует забывать, что многие из этих шагов делаются бессознатель­но, и пациент не осознает свое участие в этом процессе. Останавливаясь на психологических этапах, приводящих к болезни, мы стремились заложить фундамент, на основе ко­торого больные смогли бы проложить себе путь к выздо­ровлению.

Осознавая последовательность этапов, предшествовавших возникновению заболевания, пациенты таким образом дела­ют первый шаг в борьбе с ним. Как только этот шаг будет сделан, они смогут, изменив свои представления и поведение, заставить чашу весов склониться в сторону здоровья.

Основываясь на своих наблюдениях, мы выделили четыре психологических этапа, выводящих человека из кризиса к здоровью.

1. Когда человек узнает, что болен и что его заболева­ние может быть смертельным, он начинает по-новому ви­деть свои проблемы. Перед лицом смерти многие из тех жизненных правил, которых он придерживался, начинают ка­заться ему мелкими и несущественными. В результате угроза, нависшая над ним, как бы дает человеку разрешение на пове­дение, казавшееся раньше для него неприемлемым. Он чув­ствует, что может, наконец, выразить давно сдерживаемый гнев и враждебность. Теперь можно постоять за себя. Болезнь дает человеку возможность сказать «нет».

2. Человек принимает решение изменить свое поведение, стать другим. Поскольку обычно болезнь отменяет старые правила, у человека появляется выбор. По мере того как изменяется его поведение, человек замечает, что, оказывается, конфликты, казавшиеся до сих пор неразрешимыми, вполне можно разрешить. Он начинает видеть, что способен разре­шать проблемы, находить выход. Он также замечает, что, ког­да старые правила были нарушены, жизнь не рухнула и что, изменив поведение, он не потерял свое «я». Человек обретает

88

Большую свободу действий и возможность использовать но­вые жизненные ресурсы. Часто, после того как подавлявши­еся ранее эмоции находят выход, депрессия проходит, и у человека открывается доступ к дополнительному запасу пси­хической энергии.

На основе своего нового опыта человек принимает реше­ние стать другим, личностью другого типа. Болезнь словно дает ему разрешение измениться.

3. Физиологические процессы, происходящие в организ­ме, реагируют на вспыхнувшую надежду и вновь появив­шееся желание жить. Образуется новая положительная зависимость физиологических процессов и эмоционального состояния пациента. Обновленная надежда и желание жить дают толчок физиологическим процессам, которые приво­дят к улучшению здоровья. Поскольку разум, тело и эмоции являются звеньями одной системы, изменения на уровне пси­хики вызывают изменения и в физическом состоянии. Это своего рода замкнутый круг, в котором улучшение состоя­ния здоровья укрепляет надежду, а надежда приносит даль­нейшее улучшение здоровья. (Более подробное описание того, как это происходит, приводится в главе 7, см. рис. 1 и 2.)

В большинстве случаев этот процесс не идет абсолютно гладко — у него есть свои взлеты и падения. Бывает, что на физиологическом уровне у пациента все происходит доста­точно благополучно, пока улучшение здоровья не приводит его к необходимости обратиться к каким-то нерешенным психологическим конфликтам. Так, например, если одна из проблем пациента была связана с работой, плохое физиче­ское состояние, вызванное болезнью, могло временно отло­жить этот конфликт, поскольку из-за болезни человек не мог работать. Однако когда его физическое состояние улуч­шается, ему снова приходится обращаться к ситуации, вызы­вающей у него стресс. И тогда, даже несмотря на появившу­юся надежду и изменившиеся взгляды на себя и на саму проблему, человек может вновь встать перед лицом серьез­ных трудностей. Иногда это даже может вызвать новое ухудшение физического состояния, пока пациент снова не

89

Почувствует себя достаточно уверенно, чтобы справиться с ситуацией.

4. Выздоровевший больной чувствует себя «лучше, чем просто хорошо». Карл Менненджер, основатель одноимен­ной клиники, говорил, что часто состояние пациентов, опра­вившихся после приступа психического заболевания, бывает «лучше, чем просто хорошее». Он имел в виду, что степень, до которой им удается восстановить свое эмоциональное состояние после болезни, по существу превосходит то, что считалось «хорошим» до нее. То же самое можно было бы сказать и о больных раком, активно участвовавших в своем выздоровлении. У них появляются духовные силы, положи­тельное представление о себе, вера в свою способность вли­ять на собственную жизнь, — все, что, без всякого сомнения, свидетельствует о более высоком уровне психологического развития. У многих из тех, кто занимал активную позицию в борьбе с болезнью, в положительную сторону меняется и отношение к жизни. Они обретают веру, что все пойдет хорошо, и перестают считать себя жертвой.