ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЕНТАЛЬНОСТЬ УКРАИНЫ, РОССИИ И ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ: ДИАЛОГ АРХЕТИПНЫХ ОСНОВ

V. I. Fokina

Odessa Mechnikov National University

Political mentality of Ukraine, Russia and Western Europe : dialog of archtype bases

In the article the main attention is given to the dialog of archetype bases of political mentality of Ukraine, Russia and Western Europe. The creative synthesis of symbols and myths, existing at the level of collective presentations, allows to form the active subject of political mentality.

Политическая ментальность является неотъемлемой составляющей этнокультурной ментальности определенного общества, выступая ос­новой политического поведения его членов. Механизмы формирования и трансформации политической ментальности на сегодняшний день изучены недостаточно. Они являются объектом исследований ученых, принадлежащих к разным специальностям: психологов, социологов, по­литологов, историков, семиотиков и др. Решая проблему изучения субъек­та политической ментальности, следует обратить внимание на творчес­кий синтез символов и мифологем, бытующих на уровне коллективных представлений. Среди методов, адекватных поставленной задаче, следу­ет назвать символический анализ (А. Ф. Лосев, М. И. Воловикова и др.). В методе символического анализа важным является постулат о том, что символ невозможно дешифровать простым усилием рассудка, в него надо «вжиться». Символ многозначен, и благодаря этой многозначности про­исходит сцепление смысла с различными контекстами. Важной также является диалогичность символа как формы знания. Свою содержатель­ную характеристику первообраз (архетип) получает лишь тогда, когда проникает в сознание и при этом наполняется материалом жизненного опыта. Особую специфику механизмы функционирования архетипов на уровне массового сознания приобретают в периоды существенных общественно-политических трансформаций, влекущих за собой кризис традиционных ценностных систем. Установка на создание нового сим­волического пространства политической ментальности содержательно раскрывается, с точки зрения автора статьи, в формуле искания «иного царства», как оно понимается в народном эпосе. «Уход от гнетущей че­ловека бедности жизни, подъем к неизреченному богатству чудесного в связи с исканием «иного царства» есть общая черта всех веков и всех народов» (Трубецкой, 1995, с.389-390). Однако, можно обнаружить раз­ное понимание путей приращения «сказочного богатства» в украинс­кой, российской и западно-европейской ментальности. В указанных ре­гионах «бедность жизни ощущается по-разному, соответственно разли­чию в жизнепонимании и в особенности — душевном строе» (Трубецкой, 1995, с.389). С этой точки зрения продуктивно исследовать «протестант­скую этику» западноевропейской ментальности, а также культурные архетипы бедности-богатства у восточных славян. Среди наиболее зна­чимых для европейской ментальности и политической культуры идей традиционно называют, во-первых, идею частной собственности, кото­рая делает возможной личностную свободу и самореализацию, гармо­низирует соотношения материального и духовного богатства личности. Во-вторых, идею набожности на фоне стремления к личному успеху. В-третьих, идею индивидуализма. (Старовойт, 1997). Этика протестан­тизма санкционирует те средства организации предпринимательской деятельности, которые приводят к успеху, а именно «деньги» и «время». Эти мифологемы являются наиболее значимыми для современного за­падноевропейского менталитета. Введение в психологию повседневно­го общения меркантильных ценностей обосновывается в «Советах мо­лодому торговцу» Б. Франклина: «Помните, что время — это деньги» (Абрамов, 2008). Но поскольку в данном случае и время, и весь смысл человеческого бытия оценивается через количество приобретенных или утраченных вещей, возникает реальная угроза перехода из состояния «быть» в состояние «иметь» (Э. Фромм). То, что в буржуазном обществе человеческие добродетели непосредственно связаны с богатством («пус­тому мешку нелегко стоять прямо» — писал Б. Франклин), еще не означа­ет, что они не могут существовать по отдельности, тем более что одно порождает другое. И наполненному долларами мешку стоять прямо так же нелегко, как и пустому. Учитывая активные процессы вестерниза­ции российского и украинского менталитета, следует оценить ту «по­чву», на которую «упадут» западноевропейские ценности, выраженные в символах материального и духовного богатства.

Помимо хорошо известных научному сообществу качеств коллек­тивизма, открытости и патриотизма, следует, на наш взгляд, обратить­ся к творческому потенциалу русской политической ментальности, а именно, к созерцательному созиданию. Формулируя «русскую идею» И. Ильин подчеркивал роль в ней «свободно созерцающего сердца, которое искало и находило свои верныи и достоиныи Предмет. Как только созерцающее сердце русского человека прилеплялось к беспред­метным или противопредметным содержаниям.», Россия «шаталась и распадалась» (Ильин, 1992, с.438-439). В связи со сказанным вспоми­нается описанная Е. Трубецким житеиская мечта русского простолю­дина (характерная впрочем, для представителя любого этноса), для которого «иное царство» есть, в общем, идеал «сытого довольства». Согласно Е. Трубецкому, предельным выражением такого искаженно­го народного идеала является «воровская утопия» («Грабь награблен­ное»), в которои исследователь увидел реальную опору для идеи рево­люции. Архетип Емели сыграл ключевую роль в перевороте и оказался жизнеспособным от того, что у него есть глубокии мистическии корень в русскои душе (Трубецкой, 1995). Однако, этот символ является много­уровневым и его потенциал по-новому раскрывается в контексте на­шего времени. Емеля добывает принцессу и царство, потому что «печ­ка» сама его возит, то есть в своеи «созерцательнои лени» он оказывает­ся более проворным, чем самые деловые и энергичные (Воловикова, 2005, с.137). Еще однои психологическои доминантои русскои ментальнос­ти является совесть. «Совесть есть состояние нравственнои очевиднос­ти», состоявшиися совестныи акт восстанавливает внутреннее един­ство человеческого существа, всех его сил и способностеи и потому мо­жет на долгие годы вперед озарять жизнь личности новым обретенным смыслом (Ильин, 1992, с.183). Основное противоречие россиискои ис­тории, по мнению М. И. Воловиковои, скорее всего, состояло в тесном переплетении нравственно-духовнои одаренности ее мыслителеи и всего народа с чрезвычаино затрудненным воплощением нравствен­ных максим в жизнь (Воловикова, 2005).

Объединение индивидуализма с идееи равенства прав граждан и недопустимости насилия власти, по мнению Б. Цымбалистого, не смот­ря на перипетии исторического прошлого, все-таки является инвари­антным признаком национального характера украинцев, не терпи­мых к проявлениям тоталитаризма (Храмова, 1992, с.33). Мифологема «Вільна Україна» связана со специфическим восприятием символа «воли». Воля в украинскои ментальности — это свобода максимального самопроявления и самореализации в «сроднои деятельности» (Г. С. Сковорода). В украинском политическом менталитете никогда не была популярна мысль о том, что все должны получать равную долю мате­риальных и духовных благ. Справедливость — это, прежде всего, рав­ные социально-правовые условия для каждого, кто начинает жизнь. А дальше, поскольку существует «равное неравенство», все зависит от конкретного человека, от его таланта и способностей, которые дают возможность распознать «сродный» вид деятельности. Высокая трудо­вая этика исключала идеализацию бедности. Чаще нищий классифи­цировался как бездельник, а не «божий человек». Показательной явля­ется идиома «Дурень думкою багатіє», которая скептически подает созидательное созерцание, соотнося его с нежеланием активно действо­вать. Таким образом, украинская ментальность «защищается» от склон­ности к мечтательности и сентиментальности.

Вывод. Синтезирование целостного мифологического пространства, объединяющего наиболее продуктивные символы и мифологемы, суще­ствующие в ментальности трех разных культур: западноевропейской, рус­ской и украинской, опирается на рефлексирование их ключевых идей. Построение гражданского общества, которое бы синтезировало выше­упомянутые позитивные черты в ментальности западных европейцев, русских и украинцев является актуальной перспективой для самоактуа­лизации молодого поколения.

Список литературы

Абрамов Я. В. Бенджамин Франклин. Его жизнь, общественная и научная деятельность. — М., 2008.

Воловикова М. И. Представления русских о нравственном идеале. — М.: Изд — во «ИПРАН», 2005. — 332 с.

Ильин И. А. О русской идее // Русская идея. — М.: Республика, 1992. — С. 438-439.

Старовойт І. С. Збіг і своєрідності західноєвропейської та української мен­тальності: філософсько-історичний аналіз. — К., Тернопіль: Танг, 1997. — 256 с.

Трубецкой Е. Н. Избранное. — М.: Канон, 1995.

Храмова В. До проблеми української ментальності //Українська душа. — К.: Фенікс. — С. 3-36.

В. Ю. Хотинец

Ижевск, Удмуртский государственный университет

Updated: 10.09.2013 — 10:12