ПРОСТРАНСТВЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ: УНИВЕРСАЛИИ И КУЛЬТУРНЫЕ РАЗЛИЧИЯ[13]

J. N. Fedenok

Moscow, Institute of Ethnology and Anthropology RAS Spatial behaviour: universal traits and cultural differences

The purpose of our research was to reveal features of the nonverbal communications on an example of spatial behaviour (among schoolchildren). Often the conflicts in multi-ethnic groups are due to ignorance of these features. Accounting for these traits in co-education of migrant children and local children can prevent aggressive behavior and ethnic conflicts.

В полиэтничных регионах контакты между представителями разных культур происходят ежедневно. Социальное взаимодействие людей с раз­личными нормами пространственного поведения может приводить к не­ловким ситуациям в межэтническом общении (Бутовская и др., 2007, с. 361-364; Hall, 1963). В полиэтничных школах порой возникают этничес­кие конфликты, что порой приводит к размежеванию в классах на этни­ческой почве, откровенно агрессивному отношению между одноклассни­ками разных национальностей (Лебедева и др., 2004, с. 96).

Установлено, что 7% информации передается за счет вербальных средств (слов), 38% — за счет звуковых средств (включая тон голоса, ин­тонацию звука) и 55% — за счет невербальных средств (Mehrabian, 1972, p.182). Невербальная коммуникация представляет собой сложный про­цесс взаимодействия людей, в котором участвуют мимика человека, тон голоса, интонация, жесты, телодвижения, ориентация тела, межлич­ностная дистанция, контакт глаз, тактильные контакты. Половая при­надлежность, расовое происхождение, культурная принадлежность, статус, личные особенности человека и условия его обитания влияют на индивидуальные особенности невербальной коммуникации чело­века (ВеИ et al., 2001).

Э. Холл (НаН, 1966) для обозначения этих различий ввел представление о контактных и неконтактных культурах. Контактные культуры (арабс­кие страны, Латинская Америка, страны Средиземноморья, культуры Кавказа) чаще используют ольфакторные и тактильные каналы невер­бальной коммуникации и взаимодействуют на более близком расстоянии по сравнению с неконтактными культурами (Юго-Восточная Азия, Даль­ний Восток, Северная Америка, Северная Европа). Современные иссле­дователи говорят о том, что такое разделение следует применять с исклю­чительной осторожностью Andersen, 1988; Shuter, 1977).

В нашем исследовании приняли участие дети и подростки в возрас­те от 9 до 17 лет. Исследование проводилось в общеобразовательных школах г. Москвы (Центральная Россия), г. Владикавказа (Северный Кавказ, республика Северная Осетия-Алания), пос. Октябрьский (Че­лябинская область), села Криничное (Одесская область Республика Украина). В результате наблюдений нами были зафиксированы взаи­модействия 410 пар московских подростков (преимущественно рус­ские), 401 пара подростков (преимущественно осетины), 303 пары под­ростков из пос. Октябрьский (преимущественно русские) и 303 пары подростков из с. Криничное (преимущественно болгары) (всего 1417 пар). Мы использовали метод прямого этологического наблюдения общающихся пар в естественной обстановке (во время перемен между уроками) и интервьюирование.

В нашем исследовании были измерены и зафиксированы следую­щие параметры: дистанция общения партнеров; ориентация тела;

Тактильные контакты. Измерение персональнои дистанции и невер­бального поведения проводилось с использованием бланка, исполь­зовавшегося ранее в подобных исследованиях (Борисова и др. 2004). После наблюдения проводилось интервьюирование каждого участ­ника общения по следующим вопросам: возраст, тип взаимоотноше­нии, тема и объект разговора. Все данные были обработаны с помо­щью программы БРББ.

Культурная специфика пространственного поведения нашла свое выражение в различии дистанции общения. Средняя дистанция на уров­не торса у мальчиков для школьников г. Москвы составила 35,3 см, г. Вла — дикавказ — 30,0 см., пос. Октябрьскии 36,6 см, с. Криничное — 50,4 см. А средняя дистанция на уровне торса у девочек для школьниц г. Москвы составила 30,8 см, г. Владикавказа- 23,8 см., пос. Октябрьскии — 26,6 см, с. Криничное — 33,6 см.

В исследовании московского студенчества эта дистанция составила уже у юношеи 42 см, у девушек — 41,1 (Борисова и др., 2004, с. 19). По этому параметру русская культура (на московскои выборке) попала в категорию «неконтактных». Исследования по пространственному по­ведению взрослых осетин, болгар и русских Челябинскои области пока не проводились, и отнести их невербальную коммуникацию к одному из типов только по результатам наблюдении за детьми и подростками не представляется нам правильным. В любом случае мы можем заключить, что осетины демонстрируют более «контактныи» стиль пространствен­ного поведения по сравнению с русскими и болгарами, а болгары де­монстрируют наиболее «неконтактныи» стиль общения, что объясняет­ся, вероятнее всего, тем, что они проживают в селе. Известно, что в селе люди держат большую дистанцию, по сравнению с жителями городов (ЕіЬІ-ЕіЬєб/єІМ, 1989).

Результаты нашеи работы вносят определенныи вклад в общетеорети­ческие представления о пространственном поведении и его межкультур- ных различиях. Было выявлено, что в многонациональных школьных коллективах, дети мигрантов усваивают нормы поведения и простран — ственнои ориентации коренного населения к старшему школьному воз­расту. Успешная интеграция мигрантов видится в совместном обучении детеи разных национальностеи в рамках государственных общеобразо­вательных школ, где дети могут успешно перенимать нормы поведения и общения доминирующего большинства населения. При условии обуче­ния детеи мигрантов в национальных школах дети не получают необхо­димого опыта общения в мультикультурнои среде и в дальнеишем это затрудняет их интеграцию в обществе.

В заключении хотелось бы ещё раз отметить важность изучения невер­бальной коммуникации. Как показывают наши результаты и работы дру­гих исследователей, существуют как универсальные, так и культурные особенности невербального поведения. И зачастую, более значимыми ста­новятся последние, особенно в условиях межкультурного взаимодействия. Именно неверно истолкованные культурные различия в правилах демон­страции невербального поведения могут приводить к серьезным конф­ликтам в полиэтничных коллективах.

Мы выражаем огромную признательность всем учителям и учени­кам школ, принявших участие в этом проекте, за помощь в проведении исследования и гостеприимство; Бурковой В. Н. и Тезиеву Т. О. за помощь при сборе данных в Осетии; Веселовской Е. В. за помощь при сборе дан­ных в г. Москве.

Список литературы

Борисова Л. В., Бутовская М. Л. Пространственное поведение в современной русской городской культуре: возрастные и гендерные аспекты // Этология человека и смежные дисциплины. Современные методы исследования. — М., 2004. — C. 13-20.

Бутовская М. Л., Феденок Ю. Н., Буркова В. Н. Взаимопонимание и толерант­ность в поведении детей и подростков в условиях многоэтничных школьных коллективов / / Молодежь Москвы: адаптация к многокультурности / Под. ред. М. Ю. Мартыновой. Н. М. Лебедевой. — М.: РУДН, 2007. — С. 314-366.

Лебедева Н. М., Лунева О. В., Стефаненко Т. Г. Тренинг этнической толерант­ности для школьников. — М.: «Привет», 2004.

Andersen P. A. Explaining intercultural differences in nonverbal communication / / Intercultural communication: a reader (L. A. Samovar, R. E. Poter — eds.). CA: Wadsworth, 1988.

Bell P. A., Greene T. C., Fisher J. D., Baum A. Environmental Psychology. Philadelfia. 2001.

Eibl-Eibesfeldt I. Human Ethology. Aldine de Gruyter, New York, 1989.

Hall E. T. A system for the notation of proxemic behavior / / American Anthropologist, 1963. № 65. P. 1003-1026.

Hall E. T. The Hidden Dimension, New York: Doubleday, 1966.

Mehrabian, Albert. Nonverbal Communication. Chicago: Aldine-Atherton, 1972.

Shuter R. A field study of nonverbal communication in Germany, Italy, and the United States // Communication Monographs. 1977. Vol. 44. P. 298-305.

В. И. Фокина

Одесса, Одесский национальный университет им. И. И. Мечникова

Updated: 09.09.2013 — 10:33