Клинтон в «Акте о телевидении и телекоммуникациях» рекомендовал использование этого чипа. С 1999 года чип стали ставить на все телевизоры с диагональю больше 13 дюймов. Этот семейный автоцензор работает так. У каждой программы есть свой рейтинг или индекс, связанный с наличием-отсутствием сцен насилия или секса в фильме. И родители просто программируют телевизор, чтобы он отсекал все программы выше определенного индекса. Надо сказать, особой популярностью эта опция не пользуется, ее включают на своих «ящиках» только 15 % американцев. Поболтать о нравственности янки любят (на волне этой предвыборной болтовни и был принят акт о телевидении и телекоммуникациях), но вот реального вмешательства в личную жизнь не терпят.
А вот в Европе, где красноты в политике больше, пытаются по-глупому ограждать свою культуру от заокеанской конкуренции — вводят дурацкие квоты на показ зарубежной продукции и занимаются прочими глупостями, которые только ухудшают качество местного вещания. Не зря же телекомпании всячески пытаются обойти эти шизофренические социализмы. Поэтому, например, в 1995 году один из каналов во Франции был оштрафован на несколько миллионов долларов за то, что недобрал за год 65 часов показа европейских фильмов. Не дают социалисты людям самим решать, что им смотреть!.. И тем самым, создав тепличные условия своим производителям, медленно убивают собственный телерынок.
.. Почему я столько места отвел здесь массовой культуре и телевидению, как ее части? Потому что именно масс-медиа и потребление заменили в современном обществе идеологический аппарат религии, который хорошо работал на неграмотной крестьянской биомассе, но оказался практически бесполезным в условиях современного города. Не зря представитель английской консалтинговой фирмы Fitch как-то заметил, что если раньше люди в выходные ходили в церковь, то теперь они удовлетворяют свою духовную потребность, посещая мегамоллы. И поглощая массовую культуру, добавлю я.
Сейчас информацию о ценностных ориентирах доносит до потребителя масскульт, в который я без колебаний включаю и производителей информационного товара — средства массовой информации. Обыватели очень любят демонизировать СМИ и обвинять их в промывке мозгов. Но массмедиа — это не демон. Демон — это народ. А масс-медиа — просто рупор, в который можно кричать чистую развлекаловку, новости, пропаганду товаров и политическую рекламу. Между двумя последними, кстати, нет никакой принципиальной разницы, поскольку политик — такой же товар, как стиральный порошок или желающий наняться на завод рабочий. И рабочий, и порошок, и политик предлагают себя потребителям, и те уже решают — покупать или нет.
Впервые к идее продвижения политиков, как товара, пришел будущий президент Америки Эйзенхауэр. В 1952 году он конкурировал за президентский пост с выдвинутым от демократической партии Стивенсоном. В предвыборный штаб были приглашены самые известные рекламные фирмы. Задача рекламщикам была известна и вполне привычна: продать потребителю один из двух однотипных товаров. Мы уже знаем, как это происходит. Упор был сделан не на скучное донесение до народа нюансов политических взглядов и убеждений кандидата, а на упаковку — кандидату была придумана легенда, образ. И этот образ стал внедряться в мозги политических потребителей с помощью мелких уколов — каждый день по ТВ крутились короткие напоминания о том, что появился новый продукт — Эйзенхауэр, попробуйте! Каждый укол продолжался не более минуты, то есть был вполне безболезненным и легким.
Второй кандидат в президенты, видя, как торговая марка его конкурента взлетает день ото дня, бросился вдогонку, но поскольку у него было меньше денег на рекламу, он проиграл. Кандидат без денег практически не имеет шансов продаться. Разве что он сам представляет из себя ходячий бестселлер, о котором народная молва передает из уст в уста легенды. Маргарет Тэтчер, например, была таким гением. Она ведь всплыла из ниоткуда, эта дочь мелкого лавочника, жившего в доме без водопровода. Она раскрутила свой бренд лично, практически без денег — методом сетевого маркетинга, то есть ходила по домам и сама предлагалась. И вон куда взлетела!.. Но это, повторяю, удел редких гениев или следствие нестабильности политической системы. Кстати, в случае с Тэтчер нестабильность тоже присутствовала и способствовала ее позднейшему триумфальному взлету на политический Олимп. Тэтчер приняла на свои плечи полуразрушенную социалистическими экспериментами экономику Англии. Социалисты в конце семидесятых довели страну, как это умеют делать только они: в те годы по улицам мрачного Лондона ветер гонял мусор, на улицах змеились длинные очереди, страну сотрясали забастовки. Вот как описывает свое первое впечатление от Англии прибывший туда в 1978 году Виктор Суворов: «Мы попали в Британию, как в Чертаново: хлеба нет, сахара нет. Потом была зима, которую сами англичане называли „winter of discontent“, то есть „зима провала“. В Лондоне мусор лежал неубранным. Вскоре после этого правительство лейбористов рухнуло, пришла Маргарет — и навела порядок. Но тогда был какой-то февраль 17-го года…»