Возможно, и даже наверняка, в зрелых странах опросы проводятся более качественно. Но применительно к выпуску новых товаров ценность этих опросов столь же ничтожна, как и у поддельных.
Поэтому, несмотря на то что рекламное дело действительно стоит на серьезных научных исследованиях поведенческих реакций, оно не стало и никогда не станет точной наукой. Реклама — сложное искусство. И состоит оно вовсе не в том, чтобы завоевывать каннских львов, а в том, чтобы продавать товар. А фестивальную рекламу для узкого междусобойчика пусть снимают блевотно-рефлексирующие прококаиненные яппи из модной книжки Фредерика Бегдебера «99 франков». Все эти фестивали рекламы и прочие развлечения для комплексующих «художников» не имеют никакого отношения к настоящей, продающей рекламе.
Не надо зауми!.. Хорошая реклама должна быть простой. Как считают корифеи, простота рекламного текста должна соответствовать уровню понимания 12-летнего ребенка. Потому что совокупный интеллект народа примерно и равен интеллекту 12-летнего ребенка.
Глава 8
Работа с детьми
Помните, мы говорили, что тотальное информационное воздействие может изменить у людей даже восприятие вкуса. Но для этого нужна большая воспитательная работа. Если дитя капризничает и не хочет есть чернослив, нужно убедить его, что:
А) чернослив вкусен,
Б) и Петя, и Маша, и даже сильный и могучий дядя Сережа — все едят чернослив.
И поскольку в каждом человеке толпы есть не только Ребенок, но и Взрослый (по Берну, см. выше), то:
В) чернослив полезен для здоровья.
Это было проделано в Америке. Американская нация не любила чернослив. А нужно было, чтобы полюбила! Потому что товар хороший и в принципе чего бы его не продавать? Подключили специалистов. И специалисты совершили переворот в точке зрения нации на чернослив. После мощного рекламного артобстрела простые американцы поняли, что чернослив — одна их самых полезных ягод в мире, которая продлевает жизнь, снабжает организм всем необходимым набором витаминов и микроэлементов, нормализует работу желудочно-кишечного тракта, прибавляет бодрости и хорошего настроения. И при этом она необыкновенно вкусна — вот что удивительно!
Прежде нелюбимый чернослив стал настолько популярен, что цена и спрос на него не упали даже в то время, когда просели цены и спрос на прочие сельхозпродукты. Производители чернослива были на седьмом небе от счастья.
Аналогичным образом поступили производители быстрорастворимого кофе и чая. Примитивный растворимый напиток продвинули, убедив американцев в его изысканности — по телевидению показывали, как растворимый кофе пьют успешные люди в модных местах… А чай, который у американцев когда-то ассоциировался с напитком неразвитых азиатов, женщин и женоподобных хлюпиков, продвинули (в американские умы) с помощью нехитрого трюка: чай на экране пили исключительно мужественные дядьки. В результате спрос на чай увеличился на 13 %. А в тех районах, где проводилась особо усиленная пропаганда, объемы продаж подскочили на четверть!
Еще более любопытная история произошла с продвижением в умы маргарина. Вообще-то маргарин был изобретен давным-давно — в 1869 году. Французский аптекарь Ипполит Мэж Мурисс запатентовал его для нужд военно-морского флота в качестве дешевой замены сливочному маслу: солдат — скотина неприхотливая и все сожрет. Тогда это был совсем не тот легкий маргарин, который мы знаем сегодня. Он делался не из растительных масел с эмульгаторами, как теперь, а из настоящего животного жира, который добывался из туш мертвых животных — коров, свиней… Представляете себе эту вкуснотищу?
Чуть позже, в Германии масло-маргариновый вопрос просто разделял общество пополам — на благополучные и неблагополучные семьи. Люди с достатком ели, разумеется, масло, а те, кто был вынужден употреблять маргарин, мечтали когда-нибудь перейти на масло. Отголоски этого кайзеровского времени долетели и до наших дней — уже в современной Германии произошла большая человеческая трагедия: обедневший муж убил жену, причем она сама его об этом попросила, будучи не в силах выдержать падения социального статуса. На суде муж, в частности, сказал замечательную фразу: «Мы разорились настолько, что не могли даже покупать масло к завтраку, и моя жена хотела умереть. Я просто помог ей».