Для иллюстрации вегетативных реакций при длительном, хроническом стрессе обратимся к данным, полученным нами в 15-суточном эксперименте с непрерывным вращением испытуемых. Оно проводилось при подготовке первого межпланетного полета на корабле, вращающемся для возникновения в нем искусственной силы тяжести. В Летно-исследовательском институте (в г. Жуковском Московской области) был сконструирован [Конюхов Е. М., Болоцких М. Е., Китаев-Смык Л. А. и др., 1965] и построен наземный динамический имитатор межпланетного корабля (вращающаяся двухкомнатная «квартира» диаметром около 20 м) (см. подробнее в гл. 5).
В нижней части рис. 19 (так же как на рис. 3, 15 и др.) схематически представлены как типичный пример изменения самочувствия испытуемого Ко-ва. В ходе эксперимента оно значительно ухудшалось четыре раза:
1) при первом «столкновении» испытуемого со стрессором — при начавшемся вращении;
2) во время так называемой второй волны ухудшения самочувствия (см. ниже);
3) при действии дополнительного стрессора, возникшего из-за технической неисправности оборудования;
4) сразу после остановки вращения, т. е. в начале реадаптации/ к условиям, лишенным стрессора (условий непрерывной} вращения). В общих чертах такие изменения самочувствие были характерны для всех испытуемых, обследованных нал#і в аналогичных условиях.
Кривая изменения содержания в крови испытуемого Ко-ва катехоламинов («гормоновстресса») (регистрация Л. Г. Ел-киной) (см. рис. 19) напоминает кривую мобилизации адаптационных резервов при стрессе по данным Г. Селье [Селье Г., 1966] (см. рис. 1 А). В первые часы действия стрессора содержание в крови катехоламинов уменьшалось. Можно предположить, что это результат их «убыточного» расходования.
Вслед за этим уровень содержания катехоламинов в крови возрос существенно выше уровня, имевшегося до начала вращения, видимо, за счет мобилизации «глубоких» адаптационных резервов. Этот возросший уровень сохранялся до конца действия стрессора. Надо полагать, это отражало повышенное расходование адаптационных резервов как «оплату» организмом приобретенной резистентности (устойчивости) к стрессору. Содержание катехоламинов сохранялось на высоком уровне, несмотря на значительное улучшение самочувствия испытуемого Ко-ва во второй половине эксперимента, с 8-х по 15-е сутки обитания во вращающейся «квартире» (наземном динамическом имитаторе межпланетного корабля). Наряду с этим у испытуемого Ко-ва сохранялось малозаметное чувство неопределенного, трудно характеризуемого словами дискомфорта. В то же время в его поведении и высказываниях были постоянные попытки ерничать, шутливо относиться к субъективно неприятным, тягостным симптомам кинетоза. Можно полагать, устойчивое чувство дискомфорта и высокий уровень катехоламинов крови — психологическое и физиологическое отражение стрессовой напряженности адаптационных процессов, интенсивность которых устойчиво сохранялась, несмотря на смену за это же время ряда стадий в развитии стресса, отражавшихся в изменениях уровня других показателей стресса (см. рис. 19). Если резкий подъем (после снижения) содержания катехоламинов в крови в начале экспериментов наблюдался у всех людей в подобных условиях, то далеко не у всех этот уровень поддерживался в ходе экспериментов. При относительной свободе в выборе испытуемыми уровня двигательной активности содержание катехоламинов в крови значительно возрастало только в первые двое суток вращения до 23—28 мкг%, после чего уровень содержания в крови кате —
Уоламинов снижался и сохранялся умеренно повышенным до к>нца вращения и некоторое время после его прекращения. 1 Подобный первоначальный подъем содержания в крови катехоламинов — показателя развития стресса — можно расценивать, BoViepebix, как избыточное, «на всякий случай» реагирование, во*торых, как свидетельство «зашкаливания» интенсивности процессов адаптации выше «оптимального» уровня из-за недостаточности поначалу регулирующих ее механизмов, в том числе тормозящих двигательную активность и, таким образом, ограничивающих экстремальные воздействия.
Содержание лейкоцитов в крови у Ко-ва, как и содержание катехоламинов крови, резко возросло в первые — вторые сутки вращения (регистрация Л. Г. Елкиной). Однако в отличие от стабильно высокого уровня катехоламинов, число лейкоцитов после двух суток действия стрессора начинало снижаться и на 12-е сутки приближалось к исходному, фоновому уровню (см. рис. 19). Такое же изменение содержания лейкоцитов в крови прослеживалось и у других испытуемых в аналогичных экспериментах.
Видимо, на протяжении всего эксперимента у испытуемого Ко-ва сохранялась потребность организма в высоком содержании катехоламинов как в элементе «напряжения» организма, нужного для преодоления неблагоприятных эффектов стрессора. В отличие от этого, первоначальный рост числа лейкоцитов в крови, т. е. превентивная защита от возможного проникновения в организм (и от возникновения в организме) чужеродного инфицирующего агента, оказался ненужным, т. к. такого агента не оказалось. Поэтому лейкоцитарная реакция, несмотря на продолжающееся действие гравиинерционного стрессора, угасла.